Дмитрий Соколов - Исцеляющее безумие: между мистерией и психотерапией
И тут нужно сказать одну простую, очевидную, элементарную вещь. У самого Мити этой радости в сексе было в это время исключительно мало. Семейные проблемы, знаете ли. Говоря проще, жена перестала давать, причем давно. Несколько месяцев он ее уламывал, и превратился за это время в такого Пьеро, заламывающего руки: «Мальвина, Мальвина, невеста моя!». Это очень сказывается на мужской уверенности и силе, если кто не знает. Так-то он держался, но внутренне сильно ослаб.
Так что их встреча была хороша для обоих.
Первые встречи Митя старался заботиться прежде всего о Свете, и о себе ей рассказывал мало. Она терпеливо ждала и давала ему заниматься собой. После первой ночи она поняла, что теперь имеет пропуск в его жизнь, но была очень аккуратна и корректна. Ходила на пару мероприятий, где могла с ним встретиться.
А вот скажите, как вы разделите правду и уловку – вот, скажем, если ты рассказываешь психотерапевту проблему, которая его заводит, а тебе нравится с ним говорить и на улице идет дождь? Причем проблема при этом – тоже правда. Это просто разные описания одного и того же: по сути – правда, а во взаимоотношениях – уловка, как бы такой крючочек.
Это я к тому, что «вторая», «настоящая» проблема Светы, когда она сказала, что «Это была не я», что ее сексуальная радость была не настоящей, – это и правда (она пол-жизни мается такими проблемами, как иллюзорность переживаний), и уловка. В результате этой уловки они встретились второй раз, и Митя был совершенно уверен, что делает это легитимно, в рамках своей «психотерапии» (он тогда еще не знал, что не имеет права употреблять это слово). То есть и у него была и «правда», и «уловка» – потому что ему же тоже хотелось еще спать со Светой.
Он же тоже интуитивно чувствовал, что она несет ему что-то хорошее.
И вот потом они уже спокойно и здорово общались, и ей он мог рассказывать то, что его занимало и мучило – в основном тогда отношения с женой. Она была чуткой и глубокой собеседницей.
(Да, кстати, что касается денег (меня много спрашивали). За две «говорильные» встречи Света мне заплатила. На третью – ночь с «экстази» – денег не принесла, да я бы и не взял. И вот как интересно потом получилось. Эти две таблетки «экстази» мне мой друг как бы подарил, а как бы одолжил. «Ну, – сказал, – если сможешь, вернешь». И чисто случайно через две-три недели попались мне такие таблетки. И стоили они в аккурат столько, сколько заплатила Света. Я купил их и вернул другу. Так что по деньгам всё вышло «в ноль».)
Спустя две недели Митя уже совсем расслабился. И его, и ее сексуальность набирали силу. Так что когда они поехали за город, они устроили себе настоящую мистерию. Без всяких энтеогенов. Они оба вернулись в тот настоящий мир, где можно жить свободно и искренне, сильно и прекрасно.
На свете стало двумя близкими людьми больше.
И вот еще одно: прошел месяц. Они не виделись, но переписывались. У Мити дела были все лучше. И через месяц он влюбился. И написал об этом Свете. У нее, как она рассказывала, был мгновенный и очень сильный инсайт. По тому, как она расслабилась и обрадовалась, она увидела, что всю жизнь имела отношения с «проблемными» мужчинами. Что те, кому она могла помогать и в чьих жизнях она завоевывала важность, и становились ее избранниками. А «поднявшихся» она отпускала.
Мы по-прежнему дружны.
Вот, хорошо, теперь я это записал поправдивее. Эта история про ее психотерапию меня. Но еще больше – это история про встречу двух душ в безбрежной Вселенной.
Психотерапия – это не лицензии. Психотерапия – это встреча душ во Вселенной, от которой этим душам становится хорошо.
***
Тут уже особо ни добавить ни прибавить. Мне нравится эта история. В ней как-то четко очерчено то, что в десятке других (историях в моей жизни) размыто и завуалировано.
К мистериальным практикам, наверное, она не относится. Хотя понятно, что «мистерии» разлиты по жизни и происходят вовсе не только в рамках заранее очерченных и организованных.
Мне писали в «комментариях»: «Нехорошо обыкновенную любовную историю выдавать за психотерапию». Елки-моталки, но если в жизни «любовные истории» обыкновенны, то можно только позавидовать. По мне они – как золотой песок среди песка речного.
Я хотел написать книгу подобных историй – «настоящей психотерапии», которая происходит в жизнях «обычных людей». Увы, не время. Почти ни одну из тех, которые стоило бы, я не могу опубликовать. Слишком личные темы – даже не мои, а разных хороших людей. Если на такую – по-моему, безобидную, историю, пошла такая волна ярости, то… В общем, поверьте, есть гораздо «круче», и потому мы их придержим в тайне.
Еще через несколько дней я переписал историю про Сашу.
Саша в сумасшедшем доме – перепросмотр…
просто я безгранично расширил сферу интимного – и сколько раз это губило меня…
Сейчас я попробую пересказать историю про Сашу поподробнее и почестнее.
Думаю уже пару дней, но не хочется.
Опять-таки, я этой историей не горжусь. И чем больше думаю – тем больше не горжусь.
Итак, дело идет о близкой подруге мой жены.
(Обычно говорят о "грязном белье" в таких случаях. Белье, кстати, бывает и чистое. Иногда. Как одна из форм извращений.)
Когда я говорю, что Саша была замученным существом, я немного знаю, что я имею в виду. Хотя я никогда не бывал у нее в гостях, я знаю, что система там очень жесткая. Что большую часть жизни ее фактически держат взаперти; что бьют; что параллельно закармливают и снабжают от и до. Подробностей, слава Богу, не знаю. Знаю какое-то количество совершенно дурацких историй, где Саша выходит на улицу и нарывается на большое количество несчастий. Классика, например, – это убежать из дома, уколоться кетамином, заблудиться в родном городе; и подойти к милиционеру спросить дорогу; потом скандал, оскорбления, привод домой и разборки уже там. Такая история там не одна. Изнасилование тоже не одно – потому что она ОЧЕНЬ НАРЫВАЕТСЯ.
Это такой очень жесткий комплекс жертвы – потому что она НЕ ПОНИМАЕТ, что сама провоцирует и делает многие из своих несчастий. Это мир так жесток и несправедлив.
Ладно. Честно говоря, меня все это не сильно бы волновало. ("Ну, ужас, но не УЖАС, УЖАС, УЖАС"). Если бы моя благоверная не была из той же оперы. Когда-то она убегала из маминого дома и ехала к своей любимой подружке "на свободу". Тогда (по молодости) они в основном пили водку, кстати. И попадали, как по распорядку, в совершенно жуткие истории. В "Виткиных байках" есть две истории, где Саша на заднем фоне присутствует: в одном Витка почти тонет, в другой – еле-еле избегает изнасилования.
Этой стороны своей жены я всегда боялся. Когда к нам в дом приезжала Саша, я всегда ощутимо напрягался, потому что знал – события не за горами.
Это до какой-то степени объясняет степень моей эмоциональной вовлеченности в этом сюжете. (Еще раз повторю, что обычно я сколько угодно могу смотреть на "страдания жертв" и если они работать не хотят, то и я никуда не стремлюсь.)
Но есть и вторая сторона, тоже очень и очень несложная. Сексуальность этой девушки была для меня манящей. Истории про нее и Витку (которые на самом я очень мало знаю) меня реально заводили. Я, как ни крути, прожил до тридцатника как мальчик из интеллигентной семьи. В жизни моей не было парочек подруг, которые выходят на улицы приморского города, чтобы потрахаться, и идут с первой попавшейся парой парней. Попасть в такое для меня – из области фантастики. Я даже на настоящей дискотеке ни разу в жизни не был.
Ну что, культурные мальчики и девочки, вы меня понимаете?
А к определенному возрасту понимаешь, что можно, конечно, страшно гордиться, что в твоей жизни не было никакой такой "грязи"; но если по-честному, то просто пропущен определенный кусок жизни и опыта. Остается только говорить, как Лиса в басне Крылова про виноград, что "не очень-то и хотелось". На самом деле не зная, хотелось или нет, потому что "представление об опыте и опыт – две совершенно разные вещи", как учат некоторые философские школы.
Да, так чего мне хотелось?
Ну, переспать с ними двумя.
Как бы вот так войти в пространство их жуткой и безбашенной юности.
Все, теперь мне нет никакого оправдания, и эта история и вправду послужит иллюстрацией "как делать не надо".
Саша приехала не на группу, она приехала в гости к подружке. Это подружка ее уговорила поучаствовать в группе. Потому что Витка, помимо всего прочего, была прилично трезвее Саши и понимала, что из всей этой жизненной задницы надо как-то выбираться.
Группа была посвящена "внутренней мощи".
Все, что я описал про сцену с сумасшедшим домом, – правда (меня читали и свидетели). Зная подноготную, ее легче понять.
Сцена, такая бурная по ходу, довольно быстро остыла. Саша помахала молотком, потом пыталась уйти пешком (вместе с Оксаной, героиней рассказа "Проделки Ворона"), потом, что очень понятно и симптоматично, вернулась с дороги. Поговорила с Виткой, с Оксаной, с другими. Успокоилась. Кое-что – как они мне рассказывали – поняла. В ее череде жизненных страданий это наверняка не было чем-то принципиально новым.
