Антон Кротков - Все великие аферы, мошенничества и финансовые пирамиды: от Калиостро до Мавроди
Подобно библейскому Ною, предрекшему катастрофу «Великого потопа», самые дальновидные ученые 1920-х годов пытались предупредить современников о надвигающейся опасности глобального финансового краха. Но голос немногих критиков происходящего тонул в потоке победных реляций действующих политиков, самодовольной похвальбе богатеющих держателей акций и благоприятных прогнозах модных экономистов.
Еще в 1924 году профессор Венского университета Людвиг фон Мизес предсказал неизбежность общемирового финансового обвала, который начнется в США. Один из коллег Мизеса впоследствии вспоминал, как однажды после лекций по дороге домой проходил вместе с ним мимо здания венского банка Kreditanstalt: «Задумчиво глядя на мраморную колоннаду банковского фасада, профессор вдруг сказал мне: „Это будет большой крах, Гейнц. Советую вам перевести свои сбережения в золото или недвижимость“». Дело было в благополучном 1924 году и коллега Мизеса не придал большого значения словам профессора. Через пять лет он потерял все свои накопления, хранящиеся в акциях банка Kreditanstalt.
Летом 1929 года Мизесу предложили занять место в Совете директоров крупнейшего банка Европы Credit Апstalt. Друзья и знакомые профессора были чрезвычайно удивлены, когда он вдруг неожиданно для всех отказался. Слова Мизеса, что он, мол, не хочет принимать командование кораблем, который вскоре пойдет ко дну, показались всем очередным чудачеством оторванного от жизни теоретика. Но пройдет всего несколько месяцев и случится грандиозный обвал котировок на Нью-Йоркской фондовой t бирже. Вскоре после этого события разорится и банк Credit Anstalt, а большинство его топ-менеджеров окажутся под следствием.
Еще более точный прогноз сделал директор Австрийского института экономических исследований Фридрих Хайек. Примерно за год до печальных событий он в не-скольких своих статьях предсказал с точностью до месяца, когда обрушится пирамида американского фондового рынка. Хайек не раз в своих интервью говорил, что очень удивлен тем обстоятельством, что его американские коллеги — экономисты-аналитики, вместо того чтобы бить во все колокола с целью остановить разгоняющийся биржевой поезд, который неминуемо несет своих многочисленных пассажиров навстречу гибели, наоборот, всячески подначивают участников самоубийственной гонки.
Чарлз Меррилл — владелец солидной инвестиционной компании Merrill, Lynch&Co 31 марта 1928 года разослал своим клиентам письма, в которых советовал им, не мешкая, сбрасывать свои акции, пока цены еще находятся на пике. В отличие от университетских профессоров, Меррилл как практик прекрасно знал внутреннюю механику фондового рынка и понимал ненормальность происходящего. Однако большинство получателей писем не вняли советам опытного профессионала. Многие инвесторы даже решили покинуть компанию странного брокера, призывающего их выйти из сверхприбыльной игры. Компаньоны объявили Мерилла сумасшедшим и чуть ли не насильно отправили его на лечение к психиатру.
А швейцарского банкира и экономиста Феликса Зомари однажды во время его выступления перед группой бизнесменов, когда он перечислял слушателям признаки надвигающегося краха, освистали и заставили покинуть трибуну.
Когда в 1926 году Зомари советовал своим клиентам не участвовать в торгах на Уолт-стрит, они хмурились и недовольно поджимали губы, и часто сразу после разговора переводили свои деньги в другой банк. Но зато в октябре 1929 года телефон в кабинете прозорливого банкира звонил беспрерывно — сотни бывших клиентов умоляли Зомари помочь им спасти капиталы, заложенные в стремительно обесценивающиеся акции.
В США самым известным пророком судного дня считают Роджера Бэбсона. Его знаменитый призыв, прозвучавший на Ежегодной национальной деловой конференции 5 октября 1929 года, вошел во все американские учебники истории: «Я продолжаю повторять то, что я говорил и в прошлом, и в позапрошлом годах, — обращался к снисходительно улыбающимся слушателям Бэбсон, — а именно, что рано или поздно наступит крах, который затронет ведущие акции и вызовет падение Доу-Джонса[46] на 60–80 пунктов». Жизнь показывает, что большинство людей обычно остаются глухи к предупреждениям о завтрашней катастрофе, если речь идет о возможности сегодня заработать большие деньги.
Жизнь на руинахУже к концу первого дня биржевого обвала сотни людей по всей Америке умерли от инфарктов и инсультов. Еще больше покончили с собой. В жаркие дни октября 1929 года по стране прокатился такой вал самоубийств, что портье нью-йоркских отелей были вынуждены смущенно спрашивать у постояльцев, желающих снять номер на верхнем этаже: «Вам комнату для ночлега или чтобы выброситься из окна?». Сохранились кадры хроники первых дней кризиса, на которых запечатлены многие трагические сценки, вроде той, когда камера засняла недавнего миллионера, в несколько часов лишившегося всех своих денег, вложенных в биржевые бумаги, и уговаривающего прохожих за сотню долларов купить его почти новый лимузин.
Лишь очень немногие успели вовремя перевести деньги ценных бумаг в золото и стабильные валюты. Главные олигархи США того периода предпочли перевести свои капиталы за рубеж. Некоторые специалисты считают, что именно благодаря тому, что крупнейшие финансисты США после краха 1929 года закачали миллиарды долларов в германскую экономику, Гитлеру удалось в сжатые сроки мобилизовать военную промышленность и провести широкомасштабную программу перевооружения Вермахта, Люфтваффе (ВВС) и Кригсмарине (ВМФ).
В самой же Америке рушился сельскохозяйственный рынок, вследствие чего разорялись миллионы фермеров, Скрывались тысячи предприятий и банков. Ведущие промышленные отрасли переживали глубокий спад. С закрытием многих градообразующих предприятий росло количества депрессивных городов, жители которых, не получая никакой помощи от центральных и муниципальных властей, влачили жалкое существование. Средний класс практически перестал существовать. Зато в стране появилась многомиллионная армия бездомных и беспризорных детей. К 1933 году каждый четвертый житель США был безработным. У тех же, кто пока еще имел работу, зарплаты значительно урезались.
Миллионы людей были выселены за неуплату долгов из своих домов. Вместо обезлюдевших коттеджных кварталов в пригородах крупных городов вырастали огромные поселения бомжей, построенные из картонных коробок и названные в честь действующего президента страны Гувера — «гувервилями». Страна левела буквально на глазах. Чуть ли не каждую неделю в какой-нибудь части США происходили стычки демонстрантов с полицией, нередко заканчивающиеся гибелью манифестантов и забастовщиков.
Кто знает, куда пошла бы мировая история, если бы не «Новый курс» президента Франклина Рузвельта (пришел к власти в 1933 году), буквально поднявшего страну из руин. Ведь не исключено, что в годы Второй мировой войны без поставок по «Ленд-лизу» и «второго фронта» Советском> Союзу в одиночку не удалось бы одолеть фашистскую Германию, на которую в 1941 году работала промышленность оккупированной немцами Европы. В этом случае последствия американской финансовой пирамиды 1929 года были бы еще гораздо страшнее для цивилизованного мира.
Глава 12
НУ, ВОТ МЫ И В «ХОПРЕ»!
Многие наверняка до сих пор помнят заезженный всеми ведущими телеканалами рекламный ролик с запоминающимся слоганом, герой которого — вызывающий безотчетную симпатию посетитель офиса финансовой компании с умилением произносил: «Ну, вот я и в „Хопре“!..»
Семейный бизнесКомпания «Хопер-инвест» была образована в 1993 году и достаточно быстро набрала обороты, да так, что уже через год имела филиалы по всей стране. Не правда ли, столь бурный старт очень напоминает предыдущую пирамиду. Но вы наверняка еще больше удивитесь, когда узнаете, что третья по величине финансовая пирамиды страны (после «МММ» и «Русского дома Селенга») расцвела пышным цветом вовсе не на удобренной свистнутыми у государства бюджетными миллиардами столичной почве, а на все той же волгоградской земле.
Создал «Хопер» двадцатилетний Лева Константинов на пару с отчимом. Хотя поначалу кооператив под таким названием занимался все той же, обычной для того времени торгово-закупочной деятельностью, а проще говоря, спекулировал дешевым импортным барахлишком, беря его у челноков по одной цене и продавая народу «с наваром».
Со временем благодаря связям и пробивным способностям матушки Левы — Лии Константиновой, которая (невиданное по тем временам дело) смогла заполучить пол семейный бизнес два крупных банковских кредита, предприятие сильно расширилось. Теперь «Хопер» специализировался на перепродаже всего на свете — от авиационного алюминия до кондитерских изделий. Но вскоре деятельностью предприятия и особенно невозвращенными вовремя кредитами заинтересовался местный отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Что это было: искреннее радение волгоградских милиционеров за интересы державы или же элементарный ментовский наезд с целью выбить из удачливых коммерсантов деньгу, сейчас уже сказать трудно. Но в итоге «Хопер» едва устоял, а его руководители чуть не отправились всем семейством на нары.
