Мэрион Вудман - Опустошенный жених. Женская маскулинность. Аналитическая психология
Юнгианцев часто обвиняют в идеализме, в том, что они засоряют себе голову мистикой, что их нельзя принимать всерьез, когда речь заходит о нормальной повседневной жизни. Их критики подвергают сомнению достоверность юнгианской психологии, так как она фокусируется не на внешнем, а на внутреннем мире. Они называют ее «беспроблемной», ибо она обращает проблемы человека на него самого, вместо того, чтобы стимулировать его изменить окружающий мир. Однако я верю, что настоящая «беспроблемность» не обращает внимания на убийцу-эсэсовца, который появляется в наших снах. Те из нас, кто имеет смелость посмотреть на свою тень, знает, что фашисты действительно существуют, они действительно помещают невинных людей в концентрационные лагеря, расположенные в наших домах, и проливают кровь, пытаясь повесить колючую проволоку на наши окна с видом на море. Взяв на себя ответственность за появление этих образов в своих снах, мы почувствуем на себе ответственность за свою культуру. Мы не можем оставаться безучастными по отношению к бюрократам, чья безупречная политика приводит к резне невинных людей в Принс-Уильям-Саунд. Мы - система, мы - рыболовная снасть в безжизненном море.
Не распознав своих внутренних поработителей, мы будем ненавидеть внешних угнетателей, каких-то людей или какую-то систему, превращающих нас в жертву. Такое представление сохраняет расщепление; поскольку насильник и жертва зависят друг от друга, им необходимо совместное исцеление. Для такого расщепления характерным симптомом является мышление или-или. Это типичное патриархальное мышление, которое поддерживает разрушительное статус-кво. Оно позволяет людям мило улыбаться и говорить: «Я не понимаю, о чем это вы…», хотя перенесли необъяснимый с медицинской точки зрения сердечный приступ или же их кедры погибли после кислотного дождя. С разбитым сердцем или содрогаясь от ужаса, они улыбаются, не понимая того, что происходит.
Пройдитесь по любой улице. Посмотрите на лица в окошечке банка. Посмотрите в глаза, которые смотрят на вас в магазине, и везде увидите «Похороны мертвеца» Т.С. Элиота:
Только
Тень под этой красной скалой,
(Зайдем в тень под этой красной скалой),
И я покажу тебе нечто, совершенно отличное и
От тени твоей, скачущей вслед за тобой по утрам,
И от тени вечерней твоей, встающей навстречу тебе;
Я покажу тебе страх, обитающий в пригоршне пыли.
Бояться тени, скачущей позади нас в первой половине жизни, так же естественно, как бояться тени, поднимающейся вечером вам навстречу. Описанный Элиотом страх отличается всеобъемлющим чувством потери, присущим великому множеству людей на нашей пустынной земле XX века, потери столь глубокой, что исчезает последняя искорка жизни, оставляя пустую обитель. Патриархальность рассыпается в прах. Ценности, которые ранее считались само собой разумеющимися, становятся далеко не безусловными, если мы посмотрим на свою изнасилованную планету, находящуюся под воздействием и кислотных дождей, и радиоактивного загрязнения, и перенаселенности. Мы можем сделать выбор и продолжать угнетать своих внутренних жертв, при этом отрицая свой страх. Так поступают миллионы зависимых людей. Или же попытаемся соединиться с энергией души в собственной пригоршне пыли. Угнетаемые люди на земном шаре слышат голос своих внутренних жертв и борются за свободу так, как умеют.
Во время любой революции величайшая опасность заключается в том, что угнетенные становятся точными слепками со своих угнетателей.
Им недостает видения, что борьба за восстановление прежнего порядка ничего не меняет, ибо использует ту же тактику, те же ценности, то же психологическое воздействие. Первое, что приходит в голову, - подвести черту и сказать «хватит», «это не поможет». Мужчины и женщины, старательно работавшие над освобождением своей женственности из застенков внутренней фашистской тюрьмы, не рискнут остановиться на том, чего добились. Очень скоро они неожиданно для себя могут вновь войти г согласие с силой, заточившей их в так хорошо знакомую им тюремную камеру. Поскольку эти регрессивные комплексы сопротивляются устранению контроля, они становятся более тонкими, а потому - более опасными. Пока творческая маскулинность не защитит ценности, присущие женственности, надежда будет сменяться отчаянием.
Том был процветающим бизнесменом и в течение пяти лет проходил анализ. Он начинал отчаиваться в отношении возможности разрешить внутренний конфликт между своими ценностями и притягательной силой расширяющегося бизнеса и рынка ценных бумаг. Однажды ночью он был ошеломлен длинной серией снов, часть из которых приведена ниже:
Я путешествую по стране; возможно, это путешествие представляет для меня определенную ценность. Я далеко забрался и спускаюсь по горной гряде. Взглянув наверх, я увидел небольшой отряд викингов верхом на лошадях. Эти всадники, очевидно, намеревались меня остановить, чтобы воспрепятствовать достижению цели, указанной мне судьбой. У меня возникло ощущение, что будет схватка. Я спустился с горы вниз, на деревянный мост через устье бурной реки. Едва я тронулся с места, собираясь переправиться по мосту, мне пришлось вступить в борьбу с Иисусом, или Христом. Мы боролись, охватив друг друга руками, и в процессе борьбы я осознал, что имею огромный пенис. Он был один из самых больших в мире. Во время борьбы у меня возникла эрекция, которая стала заметна через одежду. На другом берегу реки на нас смотрели несколько викингов. В конце концов я нашел в себе силы побороть Христа и столкнул его с деревянного моста вниз, прямо в бурный поток.
Перейдя мост и достигнув другой стороны, я был встречен вспышкой света и появлением Бога. В атмосфере по-прежнему присутствовало ощущение сражения, и едва мы повернулись друг к другу лицом, чтобы начать борьбу, он просто взял мои руки стальной хваткой, глядя мне прямо в глаза. Я сразу понял, что это не тот путь, на котором я могу помериться с ним силой. Его власть была абсолютной. Поэтому не было никакой борьбы, и он позволил мне жить.
Затем я вижу, как на скотном дворе, в яслях на соломе, корова рожает теленка. Она чувствует сильную боль, так как рожать очень трудно. Маленький мальчик пытается мне помочь, потянув теленка за ногу. Из этого не выходит ничего хорошего. Я не могу точно сказать: то ли теленок все-таки родился, то ли роды все еще продолжаются.
Теперь корова превратилась в красивую чернокожую женщину, которая была беременна и только что родила. Я мог видеть, как на свет появлялся новорожденный. Это были изумительные роды, после которых женщина чувствовала сильную усталость и нескрываемое торжество.
Том находился под таким впечатлением от этого сна, что с трудом пересказал последнюю сцену. У него по щекам текли слезы. «Я мог видеть, как новорожденный появляется на свет, - говорил он. - Это были такие изумительные роды, такие впечатляющие, такие одухотворенные. Мне было необходимо прислушаться к своей душе. Трудно поверить, что это мой сон».
Архетип долгого и трудного странствия, составляющего для сновидца «определенную ценность», представляет собой реминисценцию мифов и сказок. Среди препятствий, повстречавшихся той ночью на пути Тома, были викинги - сильные древние воины, воплощающие в себе энергичную силу, сосредоточенную в крепком мужском теле, физиологический культ которых иногда вызывает у него значительный внутренний конфликт.
Это дикие люди, не потерявшие связь с природой, которые фактически на него не нападают. В действительности они констеллировали мост - переход с одной стороны на другую - через опасный стремительный поток.
Том не посещал церковь и поэтому связывал Христа с коллективными ценностями. Вызывает интерес, что он боролся с «Иисусом или Христом», как если бы его бессознательное отделяло исторического Иисуса (образ в значительной степени коллективный) от Христа, имеющего внутреннюю божественную сущность. Записывая сон, Том этого различия не видел, и потому в его представлении существовал коллективный бог, с которым он вступил в борьбу. В процессе этого действия он осознает наличие своего громадного фаллоса - огромной творческой и интуитивной энергии, которую вкладывает в попытку представить соотношение собственных ценностей с традиционной моралью, постоянно вызывающей у него раздражение и страх. Энергия викингов фактически может стать его лучшим другом, гораздо ближе, чем ему кажется, к энергии Христа, которую он выкидывает в поток с деревянного моста.
Затем он пересекает мост: это ключевой момент и в сновидениях, и в жизни. Обладая выдержкой и мужеством, необходимыми для достижения противоположной стороны, он переходит мост, при этом его встречает «вспышка света» и к нему поворачивается Бог, чтобы вступить в поединок. Этот «гром среди ясного неба» никогда не прекращается. Такова наша встреча с Самостью. Сновидец обладал достаточной мудростью, позволяющей понять, что он должен подчиниться превосходящей его силе. «Меня могли уничтожить, - сказал Том, - мне было необходимо слушать». А то, что он должен был слушать, оказалось в конце его сновидения с характерными обертонами притчи о Рождестве.
