Андрей Курпатов - Средство от страха
Снова обратимся к практическому примеру. Вот молодой человек, зовут его Саша, испытывает страх возможного сердечного приступа, думает, что может умереть от инфаркта. И кажется ему, что окажись он один на улице, без сопровождения кого-нибудь из знакомых — в транспорте, наконец, застрянь он в лифте, и все, поминай как звали! И нет ничего странного в том, что он запасается лекарствами, берет с собой всюду мобильный телефон (чтобы «в случае чего» позвонить куда следует — знакомому врачу или в «Скорую помощь»), думает о путях отступления (как он выберется из злокозненного автобуса или метро и т. п.).
Для того чтобы испытывать страх, человек должен иметь надежду на спасение.
АристотельПричем каждое из этих действий вызывает в Саше чувство почти животной радости. Возможно, он и не замечает этого, но в любом из перечисленных действий скрыто для него удовольствие — удовольствие знать, что есть в запасе «средство спасения». Но, как мы с вами уже знаем, именно это удовольствие и делает наш страх, именно благодаря этому удовольствию мы и оказываемся в плену привычки тревожиться. И поэтому наша священная обязанность нанести сокрушительный удар именно по нему, по этому удовольствию. Нанести удар и почувствовать подлинное удовольствие от попрания собственного тщедушного удовольствия мнимой защищенности от мнимого страха.
— Что мне делать? Как правильно поступить? — спрашивает меня Саша.
Я внимательно смотрю ему глаза в глаза и отвечаю вопросом на вопрос:
— Что будет для тебя большим удовольствием: думать, что у тебя есть пути отступления, или осознавать собственную победу над страхом?
Он тупит взор, раздумывает какое-то время, а потом со всевозрастающей уверенностью произносит:
— Наверное, победить страх — это самое большое удовольствие. Я думаю так.
— Очень хорошо, — отвечаю я. — Это ты должен запомнить: настоящее удовольствие — это когда ты побеждаешь свой страх, а вовсе не тогда, когда ты потакаешь своему страху.
— Но я и так не потакаю своему страху! Я пытаюсь с ним бороться!
— Это ты молодец. Но давай подумаем, когда ты берешь с собой лекарства — это твое решение или требование твоего страха?
Саша медлит с ответом, потом соглашается:
— Страха...
— Хорошо. А когда ты проверяешь — заряжен ли твой мобильник, испытываешь ли ты беспокойство? — продолжаю я.
— Да, испытываю.
— А о чем ты беспокоишься? — говорю я, потому что понятно — тут у него беспокойства целый вагон и маленькая тележка.
— О том, смогу ли позвонить в случае чего...
— То есть опять тобою страх руководит?
— Получается, что да.
— Итак, — резюмирую я, — все эти действия, включая и мысли о возможности сбежать, убежать, выбежать, по сути, твое потакание собственному страху?
— Других объяснений, мне кажется, нет, — соглашается юноша.
Необходимость есть бедствие, но нет никакой необходимости жить с необходимостью.
Эпикур— И только что ты изъявлял готовность бороться со своим страхом, хотел его победить. Но в какой момент ты будешь это делать — тогда, когда у тебя возникнут первые симптомы недомогания, или же до того, когда ты начнешь слушаться своих прогнозов?
— Получается, что нужно делать это заблаговременно. Да, прогнозы... — тут мой Саша задумывается, ведь мы уже говорили с ним о том, насколько это опасно — доверять собственным пугающим фантазиям. — Значит, я начинаю себя предавать еще до того, как у меня начнется приступ? Да?.
— Конечно, а в противном случае, в случае, если бы ты себя не предавал, причем заблаговременно, то и приступа у тебя не было бы! Все начинается с маленьких предательств. Страх говорит тебе: «Возьми лекарство!». И ты его слушаешься, подчиняешься ему, а себя предаешь. Потом он говорит: «А ты уверен, что твой мобильник не выключится?». И ты мигом проверяешь свой спасительный SOS-передатчик. Так кто же твой хозяин? Кто тобой руководит? Кому ты вверяешь свою жизнь?.
— Получается, страху, — говорит Саша и смотрит на меня удивленно, словно бы я только что упал с неба.
— Мы о том и толкуем!
— А могу я перестать его слушаться? — спрашивает он.
— По-моему, так это проще простого: надо уяснить для себя, что он от тебя требует (а набор требований у этого террориста-шантажиста, я думаю, типичный), и делать все ровно наоборот!
— Наоборот?!
— Ну да! Он говорит тебе: «Возьми с собой таблетки, а то похужеет тебе, и все!». А ты ему: «Дудки! Обойдешься!». Он с другой стороны заходит: «Тогда телефон проверь и положи его так, чтобы можно было в случае чего быстро достать». Ты же ему: «Размечтался! Так я тебя и послушал! Да я, чтоб ты сдох, даже пальцем не пошевелю! Дома оставлю мобильник — специально!». Страх, разумеется, осерчает и будет тебя запугивать: «Помрешь! Помрешь! И никто тебе не поможет! И не на что тебе будет рассчитывать! Сдохнешь, как собака!». И тут ты не должен сдаваться: «Это все твои прогнозы! А я своего будущего не знаю и знать не хочу! Не буду тебя слушать, хоть ты тресни!». Но и тогда страх тебя не оставит: «Ужасная будет у тебя смерть! Ужасная!». И как бы тебе ни было в этот момент страшно, ты должен сказать ему: «Ну и пожалуйста! Сколько угодно! Лучше сдохну, чем буду тебя слушать! Что б ты сам издох! И для этого я сделаю все возможное и невозможное! Ты мой враг, и никаких переговоров, никаких перемирий, никаких компромиссов!». А теперь все, теперь двигайся — иди куда следует. Ни на что больше не обращай внимания. Будет плохо — плюй на это! Будешь бояться — юродствуй, потешайся над своим страхом! Будешь помирать — скажи себе: «Лучше умру, чем жить буду со страхом!».
— И что, поможет? — спрашивает Саша.
— Последнее заявление звучит, как капитуляция перед страхом! — обрываю его я.
Саша задумывается, он насуплен, глаза смотрят в сторону и при этом бегают. Потом неюношеская складка на его лбу расправляется, он поднимает глаза, и я вижу улыбку.
— Это я из страха спросил? — говорит он, испытывая удовольствие от собственной догадки.
— А почему еще! — восклицаю я.
— Да... А я ведь и не подумал!
— Что ж, теперь ты знаешь, что страх будет постоянно пытаться тебя дурачить. Он попытается даже психотерапевтические техники обратить на свою пользу — захочет, чтобы ты делал их не для победы над ним, а из страха перед возможной смертью! И ведь это при том, что смерть тебе, по крайней мере от сердечного приступа, не угрожает! Мы же с тобой уже делали соответствующее упражнение — ты пытался помереть на кушетке. Скажешь, легко?.
— Нет, конечно, — сознается Саша.
— А вот теперь и думай: кому служить — себе или своему страху, кого слушать — себя или свой страх. Но если решишь, что слушать надо себя и служить нужно себе, то устрой своему страху праздник непослушания!
Не страх, а побежденный страх заслуживает восхищения и делает жизнь достойной того, чтобы жить.
Людвиг ВитгенштейнПрикинься непослушным ребенком, делай вид, что ты не понимаешь ни одной из его инструкций, не поддавайся ни на какие его уговоры, не продавайся — ни за конфеты, ни под страхом телесного наказания ремнем. Ничего не слушай — делай свое дело, а всякие происки страха пресекай немедленно и делай все наоборот.
— Все понятно, — говорит Саша, и в его голосе мне впервые слышится настоящая уверенность в себе и в своих силах.
— Теперь за дело! Начинаем с самого малого страха. У нас в списке — это страх поездки в автобусе. Очень хорошо. Езжай в универсам, он в трех автобусных остановках отсюда.
— А зачем мне ехать в универсам? — удивляется моему предложению Саша.
— За... За мороженым, — такой я придумываю повод. — И помни: от начала своих сборов в эту поездку и до ее окончания — у тебя сегодня праздник непослушания, праздник непослушания страху!
И сейчас я вспоминаю лицо Александра, вернувшегося в мой кабинет примерно через час после нашего с ним разговора. Он был доволен, выглядел даже, можно сказать, окрыленным, странно улыбался и держал в руках целую авоську мороженого.
— Зачем столько-то?! — удивился я, глядя на это «бедствие диабетика».
— А я, знаете, так спокойно доехал до универсама... Делал все, что вы говорили, праздновал праздник непослушания. Зашел в магазин, подошел к стойке с мороженым и подумал, что мороженое мне нельзя, потому что у меня может развиться диабет. Я ведь еще и диабета боюсь, у меня бабушка от него умерла, — пояснил Саша. — И вот только я собрался пойти в другой отдел, как вдруг меня словно молния прожгла изнутри! Это ведь точно такая же ситуация, что и со страхом смерти от инфаркта! Это страх мне говорит, что мороженое нельзя есть, ведь я проверялся, никакого диабета у меня нет. Значит, это страх мною командует! И я думаю, ну дудки! Во-первых, это прогноз, а во-вторых, да лучше я сдохну, чем буду от мороженого бегать. Я ведь на самом-то деле люблю мороженое! А страх свой я не люблю! Это я тогда именно и понял. А потому накупил мороженого всех видов! Уже четвертое ем! — Саша говорил все это и буквально светился.