Роберт Стернберг - Интеллект успеха
Точно такие же тревожные обстоятельства вырисовываются и при изучении вопросов, касающихся собственно образования. Одно дело – получать «отлично» на образовательных курсах, и совершенно иное – добиться успеха, когда тебя призывают генерировать новаторские идеи в классной комнате. Я по опыту знаю, какие сложные ситуации могут возникать в классе. К примеру, несколько лет назад, пытаясь в процессе чтения лекции в Университете Пуэрто-Рико овладеть вниманием аудитории, я столкнулся с серьезной проблемой: члены профессорско-преподавательского состава, собравшиеся в аудитории, просто не слушали меня. Они неизвестно по каким причинам решили не обращать на меня внимание и болтали, расхаживая по классной комнате, практически не прислушиваясь к моим словам.
Я испробовал стандартные методы, те нетворческие приемы, которым обучаются будущие преподаватели в процессе стажировки. Я понижал голос в надежде, что и профессора последуют моему примеру и тогда смогут меня услышать. Разумеется, я исходил из предположения, что они хотят слушать, но оно оказалось ложным. Напротив, они, казалось, были признательны мне за то, что я понизил голос, ибо теперь могли лучше слышать друг друга. Затем я попробовал уговорить их помолчать, но и это не помогло. В конце концов, когда я уже совсем отчаялся, какая-то женщина в аудитории резко встала и скороговоркой выпалила что-то по-испански. Тут же стало так тихо, что можно было услышать, как упала иголка, и аудитория оставалась немой и внимательной до конца лекции.
Что она сказала? Она пустила в дело свое понимание того, что пуэрториканская культура отличается обостренной реакцией на понятие «позор» и игнорирует такое понятие, как «вина». Мои попытки заставить аудиторию почувствовать себя виноватой могли бы сработать в континентальных Соединенных Штатах, но оказались совершенно неэффективными в Пуэрто-Рико. Женщина же просто сообщила публике, что если та будет продолжать шуметь, то я увезу с собой невысокое впечатление об Университете Пуэрто-Рико и обязательно поделюсь им с другими. Она сказала, что аудитория не имеет права создавать плохое впечатление и тем самым бросать тень позора на свой университет. Ее призыв оказался эффективным и привел к изменению поведенческой модели, которого я так безуспешно добивался.
Эта история о пуэрториканских преподавателях показывает, до какой степени интеллект успеха зависит от знания культурного контекста. Я люблю читать «International Gerald Tribune» не только потому, что нахожу ее лучшим ежедневным источником международных новостей, но еще и потому, что она регулярно сообщает о дипломатических ляпсусах, допускаемых нашими (и не только нашими) послами, некоторые из которых даже не говорят на основном языке страны, в которой представляют Соединенные Штаты. Любой, кому когда-либо в чужой стране приходилось прибегать к услугам переводчика, знает, какое это великолепное средство для создания ситуаций, потенциально чреватых катастрофическими последствиями. Тем не менее я готов первым признать, что овладение техникой иностранного языка, которое тяжелым бременем ложится на аналитический интеллект, не есть единственное требование, которому должен отвечать настоящий дипломат. В не меньшей мере важна тактичность, способность вводить новшества, умение убеждать, понимание других точек зрения – короче говоря, те качества, которые определяются творческим и практическим интеллектом.
Если значение интеллекта успеха в этом мире столь велико, то почему так получается, что студенты, которых мы считаем способными, чаще бывают способными в духе, свойственном Элис? Почему они, будучи сильны по части сдачи тестов, нередко оказываются не столь сильными в других отношениях? Не бывает так, чтобы дети рождались смышлеными только в данной ограниченной области; скорее, это мы формируем их таковыми. Наша система образования по существу создает множество индивидуумов, подобных Элис, за счет того, что непрерывно поддерживает или вознаграждает студентов за проявление аналитического интеллекта. В самом деле, главный урок, который получают учащиеся, – это то, что быть умным в стиле Элис окупается. В качестве вознаграждения они получают высокие отметки, хорошие места в классе, награды, а позже и путевку в престижный университет.
В этом и есть ирония нашей схоластической системы вознаграждений. Детей постоянно поощряют быть умными в стиле Элис, но в реальном мире по окончании школы оказывается, что одного лишь аналитического интеллекта им недостаточно. Нельзя сказать, что он не нужен вовсе, но определенно его значение становится относительно ниже. И в итоге люди начинают ощущать подобное поощрение не постоянно, как в школе, а урывками. Если можно так сказать, за свой аналитический ум они теперь получают вознаграждение лишь иногда. И здесь кроется еще одна насмешка судьбы. Как обнаружили психологи, непостоянное поощрение какого-то вида поведения (когда оно вознаграждается не стабильно, а лишь время от времени) по сути только закрепляет это поведение[57]. Иными словами, когда сообразительность в духе проявления высокого IQ начинает значить меньше и люди поощряются за нее лишь временами, они начинают полагаться на нее еще сильнее, хотя такая реакция и является неадекватной.
Тот же принцип оказывается справедливым и на уровне организации. Несколько лет назад меня пригласили выступить на обеде, устроенном Коннектикутской технологической компанией, которая некогда преуспевала, но сейчас для нее наступили тяжелые времена. Я говорил о необходимости инноваций, полагая, что выбор подобной темы будет особенно актуален в сложившихся обстоятельствах. После меня поднялся директор-распорядитель и сообщил, что компания придерживается испытанного курса и будет неуклонно следовать ему. В качестве доказательства правильности выбранного пути он заговорил о некоторых из последних достижений компании. И это действительно были достижения – однако они случались все реже и реже, о чем этот директор-распорядитель не удосужился упомянуть. Компания удерживалась на плаву за счет периодических поощрений, оставаясь на достаточно низком уровне.
Не все администраторы были довольны тем путем, которым следовала компания, кое-кто из них выражал свое неудовлетворение даже мне, человеку постороннему. Одну из историй упоминали особенно часто. Некий администратор был принят в компанию, когда она знавала лучшие времена. Он перешел сюда из другой фирмы, где за ним числилась целая вереница успехов. Знай он, что деятельность его новой компании примет такое направление, он ни за что бы не ушел с прежнего места работы. Но спад происходил постепенно, и сам этот администратор был по крайней мере отчасти ответствен за него и теперь соглашался терпеть те неблагоприятные обстоятельства, которые постепенно установились в фирме и с которыми он когда-то ни за что бы не смирился.
Подобное может происходить и в области личных взаимоотношений. Иногда мы смиряемся со столь сильной неудовлетворенностью партнером, что, знай мы, что такое может случиться, первым делом позаботились бы никогда не вступать в эти отношения. Люди, поддерживающие не устраивающую их связь, бывают достаточно умны и знают, что эта связь «не работает», а иногда даже догадываются почему (владеют аналитическим мышлением), но им не хватает сообразительности понять, что с этим поделать (отсутствует практический интеллект). С другой стороны, люди с интеллектом успеха могут делать ошибки и попадать в неприятные ситуации как в бизнесе, так и в личных взаимоотношениях, но они имеют достаточно рассудительности и смелости, чтобы знать, когда и как выйти из игры.
Рассмотрим еще один пример того, как может действовать нестационарное поощрение, теперь уже в области интимных отношений[58]. Порой случается, что один из партнеров осознает, что их связь его не устраивает. Допустим, женщина поддерживает взаимоотношения с мужчиной, который регулярно колотит ее или столь же регулярно обманывает с другой. В конце концов она приходит к выводу, что их связь не стоит таких страданий, и сообщает этому мужчине, что их отношения прекращаются. Когда-то это называли «пробросить парня»; теперь подобное именуется «перестройка отношений». Но женщина хочет, чтобы все было по-хорошему. Она говорит, что они по-прежнему могут дружить, что будет его поддерживать; просто она не желает продолжать интимную связь.
Нередко после принятия к сведению столь ясного и недвусмысленного сообщения мужчина пытается вернуть эту женщину. И он продолжает свои попытки, в то время как женщина никак не может понять, почему он так поступает, особенно если учесть, сколь отвратительным было его поведение ранее. Порой женщины, да и мужчины тоже, по сути вовлекаются в попытки вернуть обидчика, и тогда старая структура поведения почти немедленно возобновляется. Но почему они так настойчивы в своих стараниях, когда им дан сигнал, что между ними все кончено?
