Владимир Долохов - Сам себе волшебник
СЕКРЕТНЫЙ ХОД
Я работаю директором магазина. У меня не сложились отношения с продавцом Ирой. На мой взгляд, она вела себя вызывающе — могла встать посреди магазина и громко болтать по радиотелефону, демонстрируя, какая она крутая. Ира грубо разговаривала с членами коллектива и покупателями, не скупясь на крепкие словечки и даже не замечая, что употребляет ненормативную лексику.
Я часто прибегаю к помощи Симорона и обычно быстро выбираюсь из неприятных ситуаций, но в случае с Ирой я не заметила позитивных изменений. В запасе у меня всегда есть секретный ход. Прежде я раз в неделю посещала занятия симоронской группы, потом времени на это не стало, но воспоминания о силе групповых симоронских техник сохранились. И когда у меня бывают затруднения, я стараюсь уйти пораньше с работы, чтобы попасть на занятие симоронцев и получить от них поддержку.
Был солнечный апрельский день, в воздухе чувствовалось дыхание пробуждающейся после зимней спячки природы, хотелось уехать неведомо куда.
Я без колебаний покинула работу и снова оказалась в непринужденной обстановке симоронских игр. Мы стояли в кругу, я вышла в центр и заявила свою проблему. Пока я «плакалась», симоронцы зажмурились и переименовали меня через внутренний экран. Затем я ходила по кругу, и каждый сообщал мне имя. Из понравившихся имен я скомпоновала сводное: «та, которая надевает прищепки на уши собаке в репейниках, которая залезла под стул и грызет морковку».
Симоронцы слегка удивились, что мне не лень запоминать и воспроизводить такую длинную последовательность слов. Я стала ходить по кругу, повторяя это имя, как стихотворение «Дом, который построил Джек», и вся группа хором подтверждала его:
— Я та, которая надевает прищепки на уши собаке в репейниках, которая залезла под стул и грызет морковку.
На следующий день, когда я вспоминала это стихотворение, мой рот автоматически расплывался в улыбке, которая иногда переходила в приступы неудержимого хохота. Мне приходилось закрывать рот платком, чтобы сотрудники не подумали, что пора вызывать скорую. Вечером позвонила Ира:
«Мне подыскали новую работу, с большей зарплатой, и с завтрашнего дня я у тебя не работаю!»
* * *В нашем магазине сломался телефон, гарантия на который еще не кончилась.
Позвонив в фирму «Партия», я узнала, что надо отвезти телефон в гарантийную мастерскую фирмы и что ремонт осуществляется в течение недели.
Меня это не устраивало — без телефона я работать не могла.
Я отправилась в «Сервис-Партию» на «Калужской». От метро нужно либо пройти длинную остановку, либо проехать на автобусе. Идти не хотелось, я стояла на остановке, а в голове копошились мысли: «Сейчас с телефоном не получится, как я буду работать?» Транспорта долго не было, и тут я вспомнила, что я — Госпожа Симоронша. Мое внимание притянуло объявление на столбе, начинавшееся словом «продаю». Поверх этого объявления было приклеено другое, и от слова «продаю» осталось одаю.
Потом мой взгляд потянулся вверх, и я увидела огромный плакат, на котором красовался украинец с бутылкой русской водки. На плакате была надпись:
«Нет ничего лучше русской водки!», и строчкой ниже гигантскими буквами приписано ХА-ХА-ХА.
Вот я и нашла имя: «Я та, которая одаю ХА-ХА-ХА». Мне стало так весело, что я расхохоталась. Тотчас подрулил автобус, и пока я ехала, то одавала ХА-ХА-ХА. Телефон починили при мне за двадцать минут. Это имя мне настолько понравилось, что я его частенько применяю в других ситуациях.
ОПЕРАЦИЯ «ТРАКТОРИСТЫ»
Трое симоронцев — Борода, Папа и Андрюха — отправились в начале сентября в байдарочный поход по реке Кубене, протекающей на севере Вологодской губернии. Поход близился к завершению, все пункты программы были выполнены: грибы, баня, рыба и прочее. Погоды все время стояли солнечные.
Неблагоприятных сигналов не было, разве что иногда приходилось переименовывать Андрюху, развлекавшего байками из своего богатого туристического опыта. Вроде того, как в 87-м на Заполярном Урале кто-то перевернулся на байдарке, или как однажды у них на ночной стоянке близ деревни уперли топор и ножовку местные аборигены.
Теплым и ясным субботним днем прибыли симоронцы в конечный пункт маршрута — селение с красивым названием Усть-Река и высадились на берегу речушки Сямжа, впадающей в этом месте в Кубену. Вытащив из воды лодку и установив ее для просушки, поставили они в лесочке палатку и улеглись на опушке возле костерка. Вскоре рассыпчатая вологодская картошечка уже дымилась в мисках, а из банки со свежей домашней сметаной вылавливались плотные комки, больше напоминающие масло. И когда симоронцы лениво нежились на солнышке после обеда, Андрюху внезапно осенило: «Почему бы нам не уехать прямо сейчас, а не завтра?»
Отъезд планировался на 12 часов следующего дня — автобусом до Вологды (150 километров), а вечером — поездом до Москвы. Тогда пришлось бы полдня слоняться по Вологде. Кроме того, лишняя ночевка в палатке не особенно привлекала симоронцев. Несмотря на теплую дневную погоду, по ночам ударяли заморозки, и утром в котелке с чаем плавала ледяная шайба. Поэтому ночью вся теплая одежда и даже рюкзаки натягивались на себя.
Предложение Андрюхи, позволяющее сэкономить сутки пути, встретило в общественных кругах широкий резонанс. К тому времени лодка уже просохла, и, быстро собрав рюкзаки, Папа с Андрюхой принялись ее упаковывать, а Борода рванул на развилку дорог ловить попутку. Между тем, на часах было уже 19.00, и Бороду посетили сомнения в осуществимости затеянного предприятия. Отправив сомнения на три буквы (ПВБ), он вышел на обочину грунтовой дороги. Мимо пронеслась легковушка, обдав всю округу облаком пыли, и Борода переименовался в «Того, который пылит по дороге».
Развилка дорог Вологда — Харовск — Истоминская находилась неподалеку, и от нашей стоянки, и от окраины Усть-Реки. Удобнее всего было ехать до Харовска (37 километров), а там уже останавливаются почти все поезда на Москву. За сорок минут ожидания мимо проскочили два мотоцикла, две легковушки с пассажирами и тракторишка, чудом еще не развалившийся. Однако Борода продолжал «пылить по дороге».
Вскоре подошел Андрюха. Подождав немного, симоронцы двинулись в деревню, намереваясь договориться с местными владельцами автотранспорта. Положение усугублялось тем, что трехместная байдарка даже в разобранном состоянии довольно громоздка и может поместиться в легковой машине только с багажником наверху. Через минуту отыскался новенький микроавтобус «ГАЗель». Но радость оказалась преждевременной: во-первых, не хватало бензина, а во-вторых, приборная панель была разобрана. В некотором отдалении на другой стороне улицы стоял грузовой ЗИЛ-157 с голубенькой кабиной — тоже в нерабочем состоянии. Чуть дальше в УАЗике ковырялся хмурый мужик, он подозрительно покосился на туристов и буркнул: «Машина не на ходу». Потом были: красная «Нива», белые «Жигули», «Москвич 412», еще какие-то машины, и вот вся деревенька осталась позади.
* * *Впрочем, наш вид не внушал доверия: у Андрюхи на голове цветастая пиратская косынка, а Борода в драных джинсах. Андрюха решил снять косынку, что сделало его не менее экзотичным — теперь верхнюю половину лба украшала белая незагоревшая полоса.
Из проведенного исследования стало ясно, что водители в деревне Усть-Река делятся на три категории: либо пьяные, либо после бани, либо и то и другое вместе. Все это время мы интенсивно «пылили по дороге», утверждая новое имя.
Ярко-красный солнечный шар висел уже над самой кромкой леса, окрашивая легкую пелену облачков и окружающие холмы в оранжево-розоватые оттенки.
Запас времени истекал, и остался последний шанс. Из разведданных стало известно, что имеется в Усть-Реке двухэтажное здание из белого кирпича — общага, которую населяют преимущественно шоферы. Мы отправились туда.
Возле общаги стоял покосившийся дровяной сарай, и, привалившись к нему спиной, на травке восседала троица мужиков (явно из первой категории).
Когда мы приблизились к ним, один, в тельняшке на худощавом теле, поднял рыжую лысоватую голову и громогласно поприветствовал нас: "Какие люди!
Уса-а-тые! Борода-а-а-тые! Какими судьбами в наших краях?" Выяснив, что нам нужно уехать в Харовск, мужики, запинаясь, объяснили, что из шоферов никого, кроме них, сейчас нет, зато у них есть трактор, и за доставку они возьмут всего три бутылки водки. Мы с Андрюхой переглянулись и помотали головой: ехать в темноте по разбитой грунтовой дороге, да еще на тракторе с прицепом, да еще с водителем, который лыка не вяжет — занятие весьма рискованное.
Когда эти аргументы были изложены, мужики, пошатываясь, вскочили на ноги и, перебивая друг друга, стали уверять, что доставят нас в целости и сохранности, вот только солярки зальют. Особенно старался «Тельняшка»:
— Да вы че, мужики! Т-80 — это же зверь, а не трактор! Домчим, как на «Мерседесе»!
