Маруся Светлова - Счастье быть женщиной
И это действительно наш женский грех, говоря церковным языком, — в погоне за материальным мы забываем о нашем духовном предназначении.
Но только женщину ли нужно в этом обвинять?
Именно эта мысль сразу возникла у меня после слов священника. Я опять, как уже не раз, почувствовала в этих словах манипуляцию. Прекрасную изощренную манипуляцию.
Все современное общество с его системой ценностей направлено именно на достижение материального успеха. Все наши мысли, чаяния — про то, как лучше жить, как больше купить, как больше заработать. Это распределение ценностей, в которых на первое место ставится материальное, — деньги, вещи, — свойственно, присуще всему нашему обществу. Но обвиняют в этом, опять же, только женщину. Она, де, забыла о духовном предназначении, у нее перекос в материальное.
Да этот перекос есть у всего нашего ненормального общества, в котором моральные, духовные ценности — милосердие, любовь, сострадание, помощь ближнему, душа, наконец, — это что-то вторичное, забытое, неважное.
Важно — во что ты одет, какой пост занимаешь, на какой машине ездишь.
Женщина — всего-навсего элемент этого общества, живущий в его системе ценностей.
Мало того, именно общество, социум и делают все, чтобы направить, ориентировать женщину на эту безумную гонку за вещами, покупками, косметикой, пластическими операциями, соответствию моде. Вся мировая реклама, в которой нам с утра до вечера с экранов телевизоров, со страниц газет кричат: «Купи! Купи! Купи! Ты еще не купила?!.» — направлена, ориентирована именно на женщину, имеет своей целью воздействовать именно на нее.
И наши дети, вырастая в этом потоке материальных призывов, нескончаемой рекламы — подобно зомби запрограммированы на покупки, покупки и покупки. Они только требуют от родителей новых покупок и только спрашивают: «А ты это мне купишь? А это мне купишь?» — и говорят иногда словами рекламы, которые вписываются в их детские мозги на уровне программирования всей их жизни.
Таков наш реальный безумный мир. И давай в этом укорять женщину! Это высшая степень манипуляции нами.
И церковь в этом тоже ничем не отличается от социума. Сама церковь пока бессильна изменить этот перекос в нашем сознании в значимости и ценности материального. Сама церковь с ее мощью не может противостоять поистине дьявольскому миру, который кричит: «Купи! Купи! Забудь о душе! Забудь о детях!..» А женщина должна устоять. А если она поддается этому влиянию — ее объявляют грешной, виноватой.
Тебе эта ситуация ничего не напоминает? Совсем недавно мы говорили о таком же отношении к женщине социума, которому свойственно не поддержать женщину, оставить ее наедине с ответственностью за новую жизнь, а потом укорять ее, что она делает аборт. Укорять одну ее. (Кстати, та же самая церковь на исповеди требует от женщины покаяния в грехе смертоубийства… Требует ли она этого от мужчины, способствующего, иногда — требующего этого смертоубийства?…)
Есть еще одна реальность в нашем обществе — его реально существующие мужчины — слабые, безответственные, неуверенные. Выращенные женщинами-жертвами или женщинами-командиршами.
Будем честны — это реальность. Все меньше и меньше становится в мире действительно сильных, ответственных, достойных мужчин. И откуда им взяться? Их, таких, некому воспитывать, формировать!
И женщина должна слушаться такого мужчину. Должна уважать такого мужчину. Должна довериться такому мужчине. Должна смиренно терпеть его безответственность.
И это тоже невозможно для реально существующих женщин.
Думаю, что каждая женщина имеет опыт, попытки такого доверия мужчинам и смиренного терпения его проявлений и деятельности. Опыт неудачный, но закономерный.
Я долгие годы пыталась жить в доверии, терпении рядом с мужчиной. Даже не будучи религиозным человеком, чтящим все церковные предписания, я принимала и считала правильным такое распределение ролей: мужчина — главный и сильный. Женщина — терпимая и мягкая. Такова их природа. Таковыми они и должны оставаться, помогая друг другу такими быть.
Мне не хотелось противоречить этим правилам. Мне самой нравилось быть терпимой и смиренной, я интуитивно чувствовала это, как правильное, нормальное поведение для женщины.
Я много раз пыталась быть такой, какой должна быть женщина. И меня не хватало надолго. Как не хватает надолго миллионы и миллионы женщин, которые в какой-то момент начинают бунтовать, возмущаться, быть недовольными своей жизнью и уготованным им местом в этой жизни. Недовольными тем, как ими «руководят» мужчины.
Я могла быть смиренной и принимающей какое-то время. Я молчала и не выражала свои чувства. Я позволяла мужчине самому принимать решения за него, меня и всю семью. До поры до времени, пока какое-нибудь очередное решение, не учитывающее меня, или вообще нашу семью, не заставляло меня не соглашаться с ним. Потому что подчиняться глупому, иногда неправильному, иногда вредному решению было выше моих сил. И каждый раз, когда происходил такой мой бунт, я понимала, что веду себя сейчас не как женщина, которая должна быть молчаливой, мудрой, жертвенной. Но ничего поделать не могла. Потому что я не хотела, чтобы за меня принимал решения человек, который сам не умеет, не научен их принимать, да еще в этих решениях не учитывает интересов семьи, моих желаний, интересов.
И сколько раз после моих попыток такого подчинения мужчине, я думала: как я хотела бы подчиняться мужчине, который бы все за меня решал, рядом с которым я могла быть защищенной, и чувствовала бы себя настоящей, истинной женщиной — мягкой, нежной, слабой. Как я хотела бы отдаться на волю мужчины, хотела бы стать такой вот расслабленной, «безответственной», доверяющей женщиной. Но вот где взять нормального, достойного мужчину, которому можно довериться, который будет действительно заботиться обо мне и семье, а не тешить свое самолюбие, принимая решения, которые иногда достойны только критики. Где надежные мужские руки, которым можно довериться без боязни за себя и своих детей за папины «мудрые» решения?
Я поделилась однажды своими сомнениями с одним религиозным человеком.
— Это твоя гордыня, — сказал он мне. — Это твоя гордыня не дает тебе покоя. Тебе не надо судить мужчину. Тебе надо согласиться с ним. И подчиниться любому его решению, потому что он — мужчина. И все.
— А если я вижу, что он неправ, совершенно, абсолютно неправ и его решение вредит семье, может привести к плохим последствиям для семьи. Как я, женщина, чья роль — хранить семью, заботиться о семье! — могу согласиться с этим, смиренно промолчать?
— Именно так — смиренно промолчать. Это решение мужчины. И этого достаточно… В конце концов, — мой собеседник помолчал, потом добавил, несколько смущенно: — должен же мужчина научиться принимать правильные решения. Ну, ошибется он пару раз. Ну, наломает дров. Но, в конце концов, когда-нибудь станет понимать, что делает…
— Но женщина же — не дрова. Ее дети — не дрова, на которых он может учиться, — только и ответила я своему собеседнику. — И чего она тогда стоит, как женщина, как мать, если позволит кому-то, пусть даже родному отцу, — «ломать» своих детей…
И я вспомнила после этого разговора свою приятельницу, терпеливую, действительно смиренную женщину, беспрекословно слушающуюся своего такого вот «мудрого» мужа, который, увлекаясь какими-то сиюминутными проектами, которые ему предлагали такие же, как он, «деловые» люди, полностью довел семью до нищеты. И говоря с ней об этом, я была поражена, что каждый раз, когда начинался очередной его «фантастический проект», который должен принести им «невероятный доход», она как более умная, умеющая анализировать и просчитывать ситуацию женщина заранее понимала всю обреченность этого проекта. Но молчала, потому что он — мужчина, должен сам принимать решения. И в результате — нищета и долги…
И я вспомнила другую женщину, пришедшую однажды ко мне на консультацию. Ее муж, увлекшись азартными играми, проиграл все, что мог проиграть, даже дом, в котором они жили, со всем его немалым имуществом. И скрылся сам в неизвестном направлении. И перед ней, женщиной с двумя детьми теперь стоял вопрос: где им жить, на что им жить, как им вообще существовать в этой ситуации.
— Ты не знала об этом его увлечении? — спросила я ее.
И она ответила удивленно:
— Как это не знала? Знала, конечно. Но что я могла поделать? Он — мужчина. Он сам решал, куда тратить деньги. Мне выдавал только на расходы. Потом стал давать меньше, иногда денег вообще не было…
— И ты молчала? Не старалась отговорить его…
— Я пыталась несколько раз говорить об этом, но он говорил только одно: «Женщина, закрой рот и молчи. Я мужчина. И я знаю, что делаю…»
И я после консультации подумала, что сама эта ситуация, когда женщина осталась с детьми в прямом смысле слова, на улице, без денег и поддержки — не наказание ли самой женщине за ее терпение, не отстаивание интересов детей и семьи? За то, что она так долго соглашалась с тем, с чем соглашаться было нельзя? За то, что она оставалась в отношениях с мужчиной, от которого давно надо было уходить, бежать, спасая себя и детей, а не молчать смиренно, потому что он — мужчина…
