Зигмунд Фрейд - Очерки по психологии сексуальности (сборник)
С этой точки зрения мы должны попытаться рассмотреть вопрос о самочувствии у нормальных людей и у невротиков.
Самочувствие (Selbstgefühl) кажется прежде всего выражением величины Я (Ichgrosse) независимо от того, из чего оно состоит. Все, чем владеешь и что достигнуто, всякий подтвержденный опытом остаток примитивного чувства всемогущества содействует улучшению самочувствия.
Придерживаясь нашего различия между сексуальными влечениями Я, мы должны признать за самочувствием особенно сильную зависимость от нарциссического либидо. При этом мы опираемся на два основных факта: 1) при парафрениях самочувствие улучшается, а при неврозах перенесения ухудшается, 2) в любовной жизни у нелюбимого человека самочувствие ухудшается, а у любимого – улучшается. Мы указали, что быть любимым составляет цель и дает удовлетворение при нарциссическом выборе объекта.
При дальнейших наблюдениях становится ясно, что либидо, привязанное к объектам, не улучшает самочувствия. Зависимость от любимого действует принижающим образом: кто влюблен – тот удручен. Кто любит, тот, так сказать, лишился части своего нарциссизма и может вернуть его лишь будучи любимым. При всех этих взаимоотношениях самочувствие, кажется, остается в зависимости от того, какую долю в любовной жизни занимает нарциссизм.
Сознание своей импотенции, собственной невозможности любить вследствие душевного или телесного заболевания действует в высшей степени принижающе на самочувствие. Именно здесь, по моему мнению, и нужно искать один из источников так охотно выставляемого невротиками напоказ чувства собственной малоценности. Но главным источником этих чувств является обеднение Я (Ichverarmung), которое вытекает из необычайно сильных привязанностей либидо к объектам за счет Я, т. е. повреждения Я вследствие сексуальных стремлений, не поддающихся более его контролю.
А. Адлер правильно подчеркнул, что сознание органической малоценности действует возбуждающе на работоспособность душевной жизни и вызывает повышенную продуктивность посредством сверхкомпенсаций. Но было бы преувеличением желание объяснить всякую большую трудоспособность этой первоначальной малоценностью органов. Не все художники страдают недостатком зрения, не все ораторы были сперва заиками: есть много проявлений исключительной трудоспособности на почве прекрасной физической одаренности органов. В этиологии неврозов органическая малоценность играет первоначальную роль такую же, как актуальное восприятие для образования сновидений. Невроз пользуется ею как предлогом, как и всякими другими подходящими моментами. Но если поверишь невротической пациентке, что она заболела потому, что она некрасива, неправильно сложена, непривлекательна, и потому ее никто не может любить, то следующая же больная докажет противное, упорствуя в своем неврозе и отказе от всего, что касается сексуальности, хотя она будет казаться необычайно обворожительной и желанной. Истерические женщины в большинстве случаев принадлежат к типу привлекательных и даже красивых представительниц своего пола, с другой стороны, так часто встречающиеся у низших классов нашего общества безобразие и уродство органов и телесных пороков не вызывают увеличения числа невротических заболеваний в их среде.
Отношение самочувствия к эротике (и к либидозным привязанностям и к объектам) можно сформулировать следующим образом: нужно различать два случая – оправдывает ли Я эти любовные привязанности или, напротив, они подвергаются вытеснению. В первом случае (при опаздываемом Я израсходовании либидо) любовь ценится как и всякое другое активное проявление Я. Любовь сама по себе с ее тоской и страданиями ухудшает самочувствие, но быть любимым, находить взаимность в любви, обладать любимым объектом – все это в свою очередь улучшает самочувствие. При вытеснении либидо привязанности любви воспринимаются как жестокое унижение Я: любовное удовлетворение невозможно, обогащение Я возможно только в том случае, если либидо будет снова отнято от объекта и возвращено Я. Такое возвращение объект-либидо к Я, превращение его в нарциссизм как бы снова создает условия счастливой любви, а, с другой стороны, реальная счастливая любовь соответствует тому первичному состоянию, в котором объект и либидо неразличимы.
Ввиду важности предмета и трудности его понимания, позволительно будет набросать здесь вкратце и другие, не приведенные еще в полный порядок взгляды и мнения.
Развитие Я связано с отходом от первичного нарциссизма и вызывает интенсивное стремление опять вернуться к нему. Отход этот происходит посредством перемещения либидо на навязанный извне идеал Я, а удовлетворение достигается осуществлением этого идеала. Одновременно Я отдает свои либидозные привязанности объектам. Ради этих привязанностей, как идеал Я, оно само становится беднее в отношении либидо и вторично обогащается им посредством удовлетворения от объекта благодаря воплощению идеала.
Известная доля хорошего самочувствия первична – это остаток детского нарциссизма, другая часть исходит от подтвержденного опытом всемогущества (воплощения Я-идеала), третья часть – из удовлетворения объект-либидо.
Я-идеал поставил удовлетворение либидо на объектах в тяжелые условия, так как посредством своей цензуры он заставляет отказаться от некоторых форм удовлетворения как от недопустимых. Там, где такой Я-идеал не развился, соответствующее сексуальное стремление входит неизмененным в состав личности в виде перверсий. Снова стать собственным идеалом даже в отношении своих сексуальных стремлений, как это было в детстве, – вот чего люди стремятся достичь как высшего счастья.
Влюбленность состоит в излиянии Я-либидо на объект. Она обладает достаточной силой, чтобы уничтожить вытеснения и восстановить перверсии. Она возвышает сексуальный объект до степени сексуального идеала. Так как она происходит по объектному или опорному типу на почве осуществления инфантильных условий любви, то можно сказать: все, что осуществляет эти условия любви, идеализируется.
Сексуальный идеал может вступить с Я-идеалом в отношения взаимопомощи. Там, где нарциссическое удовлетворение наталкивается на реальные препятствия, сексуальный идеал может получить удовлетворение вместо него. Иногда любовь по типу нарциссического выбора объекта – то, чем человек был и перестал быть, или то, что имеет такие качества, которыми вообще не обладаешь. Формула, соответствующая предыдущей, гласит: любят то, что обладает теми качествами, которых не хватает Я для достижения своего идеала. Подобная помощь имеет особое значение для невротика, Я которого беднеет от чрезмерной привязанности к объекту и не в состоянии осуществить свой Я-идеал. Он ищет возврата к нарциссизму от своего расточительного израсходования либидо на объекты, избирая себе по нарциссическому типу сексуальный идеал, который обладает недосягаемыми для него, невротика, качествами. Это и есть излечение через любовь, которое он, обычно, предпочитает аналитическому. Он и не верит в другой механизм исцелений, с ожиданием именно такого исцеления он большей частью приступает к лечению и связывает это ожидание с личностью лечащего его врача. Этому типу исцеления препятствует неспособность больного любить окружающих вследствие его больших вытеснений. Если лечение до известной степени помогло, то наступает неожиданный успех: больной отказывается от дальнейшего лечения для того, чтобы сделать выбор в любви и предоставить дальнейшее выздоровление влиянию совместной жизни с любимым человеком. С таким исходом можно было бы охотно смириться, если бы он не заключал в себе все опасности удручающей зависимости от этого нового спасителя в беде.
От идеала Я широкий путь ведет к пониманию психологии масс. Этот идеал помимо индивидуального имеет еще социальное наполнение, он является также общим идеалом семьи, сословия, нации. Кроме нарциссического либидо, он охватывает также большое количество гомосексуального либидо данного лица, которому таким образом возвращено Я. Неудовлетворение вследствие неосуществления этого идеала освобождает гомосексуальное либидо, которое превращается в осознание своей вины (социальный страх). Осознание вины было сначала страхом перед наказанием родителей, вернее – перед лишением их любви, позже место родителей заняла неопределенная масса современников. Таким образом, понятным становится частое заболевание паранойей вследствие обиды, нанесенной Я самой невозможностью найти удовлетворение в области Я-идеала, а также совпадение в идеале Я образования идеала, сублимирования и разрушения сублимирования, а иногда, при парафренических заболеваниях, – полные перемены в области идеалов.
Об особом типе «выбора объекта» у мужчины
До сих пор мы предоставляли только поэтам изображать «условия любви», при которых люди совершают их «выбор объекта» и согласуют свои мечты с действительностью. В самом деле, поэты отличаются от других людей некоторыми особенностями, позволяющими им разрешить такую задачу. Обладая тонкой организацией, большей восприимчивостью сокровенных стремлений и желаний других людей, они в то же время обнаруживают достаточно мужества, чтобы раскрыть перед всеми свое собственное бессознательное. Но ценность познания, заключающегося в их описаниях, понижается благодаря одному обстоятельству. Цель поэта – показать интеллектуальные и эстетические удовольствия и воздействовать на чувство, вот почему поэт не может не изменить действительности, а должен изолировать отдельные его части, разрывая мешающие связи, смягчать целое и дополнять недостающее. Таковы преимущества так называемой поэтической вольности. Поэт может проявить весьма мало интереса к происхождению и к развитию подобных душевных состояний, описывая их уже в готовом виде. Поэтому необходимо, чтобы наука более грубыми прикосновениями и совсем не для удовольствия занялась теми же вопросами, поэтической обработкой которых люди наслаждались испокон веков. Эти замечания должны служить оправданием строгой научной обработки и вопросов любовной жизни человека.
