Лео Мартин - Я вижу тебя насквозь! Искусство разбираться в людях. Самые эффективные техники секретных агентов
– Охотно.
– Я сейчас вернусь, – сказала фрау Мюльталер и оставила меня в гостиной одного.
Добротная мебель из дуба, тяжелые ковры, потолок, отделанный деревом, плотные коричневые шторы – все очень солидно и чисто. Было похоже, что в гостиной мало что изменилось за последние пятьдесят лет – именно столько прожила фрау Мюльталер в этом доме. На комоде несколько фотографий в рамках с латунным покрытием. Фрау Мюльталер в подвенечном платье, косы до пояса украшены вплетенными нитками жемчуга, ее муж на мотоцикле, оба в гондоле – Венеция шестидесятых годов. Прошлого тысячелетия.
– Эрих вот уже двадцать лет как умер.
Я совсем не слышал, как она вошла. Ковер поглощал все звуки.
– Сахар и молоко?
– Лучше черный.
Она уже снова была на кухне.
Я прикинул, как здесь можно разместить наше оборудование, при условии что фрау Мюльталер согласится на это. Она должна будет отказаться от трети своей гостиной, то есть от двух метров площади перед окном, причем по всей ширине комнаты. Цветочную горку и глубокое кресло придется убрать. К счастью, шкаф не примыкал непосредственно к окну. Все можно будет устроить без большой перестановки. Мы затемним пространство перед окном с помощью черной стены. Для этого мы разместим между полом и потолком две-три опоры, а на поперечные перекладины повесим черную мольтоновую занавеску – и квартира перестанет просматриваться с улицы. В противном же случае штативы с камерами, кофры с записывающей аппаратурой, кабельный барабан и разные другие технические приспособления будут хорошо видны по вечерам, когда в комнате включается свет.
– Кофе готов, – сообщила фрау Мюльталер и стала накрывать на стол в гостиной. К кофе прилагались бисквиты «Принценролле» – пять штук, на большой тарелке. Посуда с цветочным орнаментом – синяя горечавка на белом фоне – была, наверное, старше меня. Фрау Мюльталер принесла кофе, обстоятельно поправила сервировку, затем налила кофе в чашки и унесла кофейник обратно в кухню, чтобы поставить его на подогреватель кофемашины.
– Закройте, пожалуйста, окно. Пусть оно будет закрыто, пока мы пьем кофе, – попросила она.
Я закрыл.
– Пожалуйста, садитесь.
Я сел.
– Пожалуйста, угощайтесь.
Я взял бисквит. Внутренний голос советовал мне не спешить и действовать в той последовательности, которую диктовала мне фрау Мюльталер. Может быть, в этом и заключался бергмановский метод? Съев два бисквита, собрав все оставшиеся на тарелке крошки указательным пальцем и отправив их в рот, почтенная дама захотела, наконец, узнать, какое у меня к ней дело.
За доли секунды я решил остановить свой выбор на патетическом варианте.
– Дело государственной важности, – сказал я.
– Так я и предполагала, – к моему удивлению, ответила фрау Мюльталер.
– Нам нужна ваша помощь.
Фрау Мюльталер выглядела и смущенной, и польщенной одновременно.
Я продолжил:
– Из вашей квартиры открывается хороший вид на один объект, которым мы очень интересуемся.
– «Пассажирские перевозки «Сарай», – выпалила она как из пушки.
– Почему вы так думаете?
– Кроме них, в доме напротив ничего нет. Разве только страховое агентство. Или на него планируется нападение? – Она посмотрела на меня с любопытством.
– Я не могу рассказывать вам подробности. Скажу лишь одно: у нас появились нехорошие подозрения, связанные с возможной криминальной деятельностью. Чтобы подтвердить или опровергнуть эти подозрения, мы должны установить аппаратуру для скрытого видеонаблюдения. Ваша квартира нам бы очень подошла. Конкретно нам нужно место у окна, – я показал в ту сторону. – Там мы и поставили бы свою технику.
– И как долго это будет продолжаться?
– Максимум четыре недели, – сказал я. Фрау Мюльталер судорожно сглотнула и примолкла. При других обстоятельствах я, естественно, не мог бы так точно обозначить срок. – Каждый день к вам будет кто-нибудь заглядывать, проверять оборудование и менять кассеты. Если дело примет серьезный оборот, нам придется на время устроить тут оперативный штаб, чтобы направлять работу наших сотрудников.
– Мне это не совсем понятно.
Я постарался объяснить фрау Мюльталер то, что она, без сомнения, уже не раз видела по телевизору:
– Случай очень деликатный. Мы должны организовать постоянную слежку за одним человеком, но так, чтобы у него не возникло ни малейшего подозрения. Это возможно только при наличии надежной базы. И хорошего обзора в районе нашего целевого объекта. Нам нужно знать все. Для нас важен каждый человек и каждый автомобиль, с которым он вступает в контакт. Мы не можем припарковать грузовики со своим оборудованием у его дверей. Мы будем наблюдать отсюда и корректировать действия наших коллег, работающих на улице, чтобы им не пришлось все время торчать на виду.
Фрау Мюльталер маленькими глотками пила свой кофе. Она размышляла. И я старался ей не мешать. Наконец, она сказала: «Я подумаю». Это мне не понравилось. Я хотел определенного результата, о чем и заявил ей напрямик.
– Молодой человек, я отвыкла принимать важные решения с наскока еще полстолетия тому назад. Я определюсь к завтрашнему утру.
Я понимал всю нецелесообразность продолжения разговора и все-таки попытался ее уговорить. Фрау Мюльталер перебила меня:
– Я не люблю, когда меня подгоняют. Мне нужно время, чтобы все обдумать. – Она слегка усмехнулась. – И вам, хотите вы того или не хотите, придется мне его предоставить. Это моя квартира. Когда мы с Эрихом сюда въехали, в доме жили исключительно немцы. Потом появились первые гастарбайтеры, тогда это были итальянцы. Очень милые люди, они пригласили нас в Венецию. А потом стали приезжать и турки, и греки, и арабы. Я познакомилась с различными культурами. И кулинарными рецептами. Жизнь в таком доме, как этот, все равно что длительный отпуск. Ты как бы находишься в нескольких странах одновременно. Но я должна сказать, что в последние годы мне здесь перестало нравиться. Жильцы постоянно меняются. С некоторыми я едва могу объясниться. И ремонт больше никто не делает. Нет, хорошие времена прошли. Но переезжать я уже не буду. Если и выеду из этой квартиры, то только в лежачем положении и вперед ногами. Еще кофе?
– Нет, спасибо.
– Что я этим хочу сказать: вам без меня не обойтись. Вам нужна солидная и надежная особа, о которой ничего такого даже подумать нельзя. Старая женщина, на которую никто и не смотрит. Я для вас просто идеальный вариант, и поэтому вы примете мои условия и дадите мне время на размышление.
Бах, в самую точку! Я кивнул, отдавая должное ее железной логике, но при этом слегка обиженно.
И тут почтенная дама мне подмигнула:
– Но уже сегодня могу сказать вам по секрету, что шансы у вас неплохие.
– Фрау Мюльталер, это меня радует. Но даже если ваше решение будет отрицательным – я у вас никогда не появлялся.
– А если положительным?
– Тогда тем более меня здесь никогда не было.
Она рассмеялась:
– Понимаю. А что я скажу, если меня спросят, почему ко мне так часто приходят?
– У вас ведь есть семья в Розенхайме.
– Я вам про это не рассказывала.
– Мы что-нибудь придумаем. Может быть, я из социального обслуживания? – улыбнулся я.
– Я в этом не нуждаюсь… – Она помедлила. – Хотя вполне вероятно, что как раз сейчас я почувствовала себя неважно и мне требуется небольшая помощь. Носить наверх бутылки с водой и соком стало уже очень тяжело.
– С завтрашнего дня вы можете рассчитывать на нас. – Я воспользовался случаем, чтобы увлечь старую леди приятной перспективой. – Я позвоню в девять, вас это устроит?
– Нет, не в девять. Пять минут десятого. После новостей.
– Договорились, – сказал я и только на лестнице понял, что она имела в виду радио.
Из справочника для агентов спецслужб
Схема поведения: фиксированная или гибкая?
Фиксированная схема – схема F
Несмотря на то что поведение фрау Мюльталер было не совсем обычным, действовала она в строгом соответствии со сложившейся у нее схемой. Назовем ее схемой F. Я это быстро понял и тем самым неимоверно облегчил себе проведение переговоров. Если бы я нарушил схему F, то, наверное, еще и сегодня сидел бы за столом, покрытым клеенчатой скатертью. Людей, приверженных схеме F, нельзя перебивать безнаказанно. В противном случае они приходят в полное замешательство, а это может быть чревато большими потерями времени.
Не спрашивайте «человека схемы F», почему он делает что-либо так, а не иначе. Он не сможет вам ответить. Или вообще не поймет вопроса.
– Потому что я делаю так всегда.
Подобное объяснение должно вас полностью удовлетворить. Не удовлетворяет? Тогда он изобретет какие-нибудь аргументы в пользу своего способа действий. Возможно даже, он сам в них искренне поверит. Но, в сущности, его это мало волнует. У него есть очень простое правило: делать так, как всегда. И данное правило имеет под собой серьезные основания. Возьмем фрау Мюльталер: сначала кофе, потом два бисквита, но прежде всего закрыть окно, и тогда уже беседа. И, конечно же, отложить решение до утра. И так уже 50 лет. Это себя оправдало, и на этом она остановилась. Что отнюдь не означает принципиальную неспособность почтенной дамы проявлять гибкость. Она как раз убедительно доказала обратное. Человек с фиксированным типом поведения вполне может рискнуть. Но все, что он будет делать, все задачи, которые он будет решать, порядок действий, которого он будет придерживаться, – все будет происходить по схеме F. Только по схеме F. И ни в коем случае по схеме X, Y или Z.
