Сергей Марков - «Гибридная война» против России
Сакен Аймурзаев: В целом, Саша, ты совершенно прав. Начнем с того, что сегодня неожиданно для киевлян снег пошел, сильный ветер и очень тяжелая погода.
Александр Плющев: То же самое, что в Москве абсолютно.
Сакен Аймурзаев: Совершенно неприятно находится на улице. Я буквально 20 минут назад был на Майдане — пустынно, какие-то отдельные костры, людей не так много. Практически нет людей на улицах, то есть практически как будто какое-то очень тихое и совсем нерадостное время, и нерадостная погода, и атмосфера в этом городе сегодня. А в целом с теми, с кем мне сегодня удалось пообщаться: и журналистами, и еще предстоит сегодня встреча с несколькими коллегами — надо сказать, что у всех, конечно, абсолютно растерянность. Я даже не знаю, как лучше описать это состояние. Понятно, что крымский процесс, референдум, который уже завершился, эти цифры, которые там по экзит-поллам— это все достаточно ожидаемые вещи, достаточно ожидаемый сценарий развития событий.
Совершенно непонятно, как власть будет реагировать на это. Непонятно, какую роль в этом всем сыграет в дальнейшем, например, желание многих украинцев физически защищать свою территорию. Я сейчас не хочу нагнетать атмосферу, как некоторые спикеры, а я просто хочу сказать о том, что тема войны, тема того, что может быть что-то непредсказуемое и ужасное — это главная тема во всех разговорах сейчас в этом городе: в кафе, в метро, в троллейбусе, с таксистами, в магазинах — люди только об этом и говорят. Говорят о том, что Крым уходит; говорят о том, что неизвестно, на что пойдет Путин; непонятно, до какой степени будет вмешиваться Запад — эти темы там, лекции о международном положении, как это ни прискорбно, наверное, для этого весеннего, замечательного доброго города — это сейчас главное. И, конечно, сегодняшние события вызывают либо печаль, либо такую… вы знаете, очень много раздраженных людей — этим вот, бессилием своим на фоне того, что происходит в твоей стране.
Александр Плющев: Скажи, пожалуйста, а есть ли такие разговоры… ну, потому что я здесь так или иначе слышал упоминание о такой точке зрения, и насколько она там маргинальна или, наоборот, преобладающая — что типа: «Крым мы уже потеряли, зато теперь нас примут в НАТО и в Европейский союз, и черт бы с ним…».
Сакен Аймурзаев: Ты знаешь, конечно, есть такие мысли. Более того, есть даже мнение, что и «бог с ним, с Крымом — никогда украинским не был, люди по-русски говорили, называли гривны рублями, и случилось это не вчера, не позавчера, и было это десятилетиями, которые Крым находился в составе уже независимой Украины». Но вопрос в том, что такое мнение даже в бытовых каких-то сценах моментально встречает сопротивление, в каком смысле — многие думают, что Россия не остановится на Крыме. И надо сказать, что, находясь здесь, в Киеве, конечно, есть основания так полагать. Потому что мы видим картинку из Харькова и Донецка, мы видим какие-то опять начинающиеся общественные движения, вновь возникшие или реанимированные, движения за воссоединение с Россией не только в пределах Крыма, но и вообще всего Востока и Юго-Востока страны. Эта, конечно, мысль пугает очень сильно украинцев, потому что мысль, что отдать Крым и войти в НАТО, Евросоюз, получить безвизовый режим и помощь Запада, Европы и Америки — это, конечно, есть, но я говорю, что почти все начинают тут же говорить о том, что «ребята, это наивно — остановки может не произойти».
Александр Плющев: Обсуждается ли роль во всех этих отношениях и во всех этих проблемах «Правого сектора», которым здесь всех очень пугают, и который здесь просто причина всего.
Сакен Аймурзаев: Ты знаешь, я, кстати, заметил последние дни особенно роль «Правого сектора», конечно, очень преувеличена сейчас в России, поскольку это движение, роль которого осознается в обществе, понимают, что многие люди погибшие, стоявшие в авангарде, физически на баррикадах — это члены этого движения. Но сейчас говорить о том, что они и есть какие-то вершащие судьбы люди — это неправда. Есть понятие Майдана…
Александр Плющев: Ну, вот смотри, столкновения в Донбассе были между прорусскими или, может быть, некоторые говорят, русскими, российскими, завезенными из России активистами и «Правым сектором».
Сакен Аймурзаев: Значит, смотри, кто был в Харькове и Донецке — это примерно та же история. В этих городах уже достаточно давно существовали серьезные правые движения. Называется это движение «Патриот Украины», которое сейчас солидаризировалось с «Правым сектором». Это движение очень старое, это активисты, которые были в этих регионах очень давно, это не те ребята, которые приехали из Западной Украины, спустившись с Карпатских гор с топорами и вилами — это не эти люди. Это люди, которые всю жизнь там жили. И, безусловно, в этой ситуации, когда они видят очевидные, нескрываемые провокации со стороны — я не берусь говорить, это российские граждане или местные пророссийские элементы, — но, когда они это видят, это безусловно, вызывает отпор и это вызывает контрреакцию какую-то. Но говорить о централизованной акции «Правого сектора», о том, что свозятся люди — это нет, по крайней мере, не публично, и это не заметно. Я не могу сказать, делается ли это по каким-то тайным каналам — постоянно тайные каналы на то и тайные, — но, по крайней мере, если бы какая-то централизованная переброска сил производилась в регионы, то, конечно, это было бы заметно. А так, это люди, которые там живут, и в общем, имеют те же права выйти на площадь и сорвать российский флаг или не дать российский флаг повесить, как те, кто это делает, — наверное, так, если в целом смотреть на эту ситуацию.
Александр Плющев: Спасибо тебе большое! Сакен Аймурзаев — наш собственный корреспондент в Киеве — был у нас на прямой линии связи, на этом мы заканчиваем очередной час вечернего информационного канала. (…) До завтрашнего утра!
16 марта 2014
Приложение 6. Победа Навального привела бы к катастрофическим последствиям
Интервью. «Комсомольская правда»
Александр Гамов: Сергей Александрович, с чем связана такая непоследовательность вокруг дела Навального?
Сергей Марков: У различных команд различные подходы. Генпрокуратура и Следственный комитет придерживаются различных позиций по многим другим вещам. Поэтому может показаться, что налицо этакая непоследовательность. Возможно, разные позиции есть и в более высоких эшелонах власти, где в разной степени оценивают общественную опасность Алексея Навального.
Александр Гамов: Что будет дальше с его выходом на свободу под подписку о невыезде?
Сергей Марков: Он сам заинтересован участвовать в выборах мэра Москвы. Если решение апелляционного суда огласят после 8 сентября, то он сможет принять участие. Нынешняя ситуация добавит ему очков в Москве, но убавит популярность в стране: тут не любят московских жуликов, которые разворовывают регионы. А в столице он определенной части общества будет казаться героем, лидером борьбы с огромным монстром. Увеличится степень мобилизации его сторонников.
Александр Гамов: А возьмёт и победит на выборах. И что тогда?
Сергей Марков: Его победа имела бы катастрофические последствия для страны, поскольку он готовился Западом на роль предателя. В таком случае надо было бы провести расследование его сотрудничества с Биллом Браудером и участия в подготовке цветной революции.
Виталий Третьяков, декан Высшей школы телевидения МГУ: Прокурор обычно просит нечто более суровое, чем решает суд в первой инстанции. А тут обвинение (не защита!) просит отпустить под подписку о невыезде. Здесь присутствует какая-то политика, интрига, хитрость. Если он плохой и не должен участвовать в выборах, сделайте так, чтобы не участвовал. Если он хорош, то чего судите? Или это вариант, что он участвует и при этом люди знают, что он украл? Я не считаю его оптимальным кандидатом в мэры, но в любом случае суд и прокуратура как будто специально его раскручивают и создают ему рекламу. В этом клубке многое скрыто, и ситуация трудно предсказуема.
Александр Гамов: Скажите, Юлия, ведь наш электорат обиженных любит и, может, наоборот, Навальный теперь наберет дополнительные очки? Если бы он остался на выборах в мэры Москвы…
Юлия Латынина: Нет, вы думаете, что тот московский анчоус, которого будут ловить автобусами на выборах, как это у нас делается, что этот анчоус будет считать, что безопасно голосовать за Навального?
