Лесли Кэмерон-Бэндлер - С тех пор они жили счастливо
Мета-модель (Приложение 1) содержит лингвистический метод собирания информации относительно вербально выраженного стимул-реактивного или причинно-следственного поведения клиента. Вот как это описано в "Структуре магии": "Причина и следствие. Этот класс семантически неверно сформированных Поверхностных Структур включает веру говорящего, что один человек (или ряд обстоятельств) может совершить некоторое действие, что с необходимостью вызывает в другом человеке переживание определенной эмоции или внутреннего состояния. В обычном случае, человек, переживающий эту эмоцию или внутреннее состояние, представляется не имеющим никакого выбора в своей реакции, кроме данного реагирования. Например, клиент говорит: "Моя жена заставляет меня сердиться (чувствовать себя сердитым)" Заметьте, что это Поверхностная Структура представляет смутный образ, в котором один человек (обозначенный как "Моя жена") выполняет некоторое действие (необозначенное), которое с необходимостью вызывает в другом человеке (обозначенном как "меня") переживания определенной эмоции ("гнева"). Неверно сформированные Поверхностные Структуры, являющиеся членами этого класса, могут принимать одну из двух общих форм:
(А)
Х
глагол (причина)
Y
глагол (переживание)
Прилагательное (некая эмоция или внутреннее состояние)
где Х и Y - существительные, имеющие различные референциальные индексы, то есть относящиеся к разным людям. Представленная выше Поверхностная Структура принадлежит к этой форме.
Другая форма, которая часто встречается, - это лежащая за предыдущей Поверхностная Структура, следующего вида: "... ваш смех (перев.: буквально "то, что вы смеетесь", отглагольная форма) отвлекает меня". Общая форма
такова:
(В)
Х
глагол (причиняет)
глагол
Y
где Х и У также относятся к разным людям. Можно применять эту форму к приведенному примеру:
Ваш (Вы)
смех (смеетесь)
отвлекает
меня
Полезно сомневаться в утверждениях причины-следствия. Однако важно заметить, что существование стимул-реактивных (причинно-следственных) феноменов не отрицается лингвистическими усомнениями. Кроме того, неправильное формирование фразы возникает тогда, когда человек полагает, что у него есть только одна возможность реакции на данный стимул (причину). Именно здесь происходит искажение (не в том, что поведение жены определенным образом действует на мужа, а в том, что он обязательно будет реагировать гневом).
Хотя клиенты приходят с самого различного рода проблемами, беспокойствами, жалобами, надеждами и мечтами, эффективный терапевт изменяет один и тот же аспект каждого их них. То есть, эффективный терапевт не меняет стимулы, которые мир предъявляет клиенту, он меняет то, как клиент реагирует на стимулы. Даже если терапевт поможет клиенту сменить работу, место жительства, супруга или школу, если клиент не будет реагировать на новую среду более полезным образом, паттерны, которые привели его на терапию, повторятся. Это особенно очевидно в области сексуальных дисфункций, где часто изменение сексуальных партнеров не меняет паттернов сексуального поведения.
Проблемы, которые приносят клиенты - примеры того, как они реагируют на стимулы окружающего. То, что они пришли на терапию, свидетельствует, что они хотели бы иметь другие реакции или переживания по меньшей мере по отношению к некоторым аспектам этих стимулов. Часто новая реакция на старый стимул может произвести столь глубокое изменение, что все жизненные переживания клиентов в значительной степени улучшаются.
Многим может показаться, что принятие представлений о причине и следствии или стимуле и реакции - это поражение в самом начале. Действительно, мы должны реагировать на стимулы, и эта реакция обычно происходит на бессознательном уровне. Кроме того, реакция часто предопределена тем, что происходило в нашем раннем развитии, когда мы не обладали способностями подвергать это мнению. На поверхности все это делает нас беспомощными. Действительно, эти идеи заставляли гуманистических психологов противопоставлять себя бихевиористам Это похоже на крыс в лабиринте.
Однако я вижу два принципиальных отличия: (1) мы можем изменить свою реакцию на большинство стимулов (2) мы можем обрести выбор из нескольких реакций на определенный стимул, и затем выбрать наиболее подходящий для достижения желаемых результатов в определенном контексте.
Большая часть человеческого поведения, с которым мы имеем дело в терапевтическом контексте, - это приобретенное в научении поведение. В нашей культуре обмен рукопожатия - пример приобретенного поведения, которое затем происходит на бессознательном уровне. Если же последовательность поведения, ведущего к выполнению и завершению рукопожатия, будет прервана, вовлеченный в это человек может войти в весьма измененное состояние. (См. МилторЭриксон, Собр. соч., т. IV, стр. 437-438: "Самоисследование в трансе, следующем за индукцией посредством удивления во время рукопожатия"). Попробуйте это сами: когда кто-то протянет руку для рукопожатия, попробуйте не реагировать. Без сомнения, вам это покажется трудным. Подойти к звонящему телефону - другая приобретенная реакция, которую трудно преодолеть. Заметьте, как сознательный ум проводит различие относительно того, ваш ли это телефон. Если вы в гостях и т.п., то стимул-реактивный паттерн часто прерывается.
Процесс понимания языка - также феномен приобретенного стимул-реактивного поведения. Слова не имеют значения сами в себе и для себя, и совершенно незнакомый язык не передает нам значений. Язык состоит из специфических звуков, организованных в последовательности со специфическими интонационными паттерными. Эти определенные последовательности звуков и интонационные паттерны становятся значимыми, когда они ассоциируются с определенным чувственным опытом. Маленький ребенок сталкивается с феноменом собаки, и когда он видит и слышит ее, дотрагивается до нее, чувствует ее запах, ему также предъявляют звуки, составляющие слово "собака"' Этот процесс повторяется вновь и вновь, и два взаимосвязанных момента становятся связанными настолько глубоко, что становится практически невозможным сказать "собака" и не подумать при этом о собаке. Так что мы вполне искренне можем выступить с предложением: "Я дам тебе горшок золота на конце радуге, если ты не будешь думать о большой белой утке".
Точно так же ребенок научается связывать последовательность звуков с отсутствием определенного чувственного опыта - "спокойный", например. Такие слова как "комфорт", "любопытство", "интерес", "печальный", "счастливый" становятся связанными с определенными внутренними состояниями. Это происходит во многом аналогично тому, как звонок ассоциировался с пищей для павловских собак. Звонок становился представителем стимула, пищи, настолько эффективно, чтобы вызвать реакцию слюнотечения, вызываемого пищей. Поскольку язык обладает значением только по ассоциации с чувственным опытом, процесс понимания имеет место, когда специфические последовательности звуков запускают внутренние представления определенного аспекта или аспектов ассоциированного со словом чувственного опыта.
Точно так же ребенком вы научились ассоциировать определенные аспекты поведения в вашей семье со значениями, и научились реагировать соответствующим образом. Тон голоса матери, выражение лица отца, то, как была закрыта дверь, - все это стало влиять на ваше последующее поведение. Можете ли вы вспомнить, как выглядела ваша мать, и как это звучало" когда она сердилась? Когда она была испугана? Когда она была горда? Когда вы вспоминали, заметили ли вы, как меняются ваши собственные переживания?
Можно научиться не реагировать на стимулы среды. Мы называем такое поведение патологическим, - кататонией, аутизмом и пр., и действительно это необычно - не проявлять внешних свидетельств реагирования на мир вокруг нас. Даже в наиболее тяжелых случаях кататонии и аутизма было показано, что это состояние может быть изменено, если найдены подходящие стимулы. Иными словами, существуют определенные стимулы, определенное поведение со стороны врачей или психотерапевтов, которое может вызвать реакцию, хотя нахождение таких форм поведения может стоить больших творческих усилий или по видимости не вполне соответствовать моральным нормам (см. Френк Фаррелли и Дж. Брандсма: "Провокативная терапия").
Я полагаю, что верно, что реакция, выбранная индивиуумом на определенный стимул - лучшая из ему доступных, по меньшей мере при первом появлении. Бэндлер и Гриндер пишут по этому поводу в "Структуре магии": "Из нашего опыта следует, что когда люди приходят к нам на терапию, обычно они приходят с болью, чувствуя себя парализованными, не видят возможности выбора или свободы действия в своей жизни. Мы обнаружили, что не мир слишком ограничен или в нем нет выбора, но что эти люди блокируют себя от видения этих возможностей и выборов открытых им, поскольку таковых нет в их моделях своего мира.
