Дмитрий Зыкин - Власть. Элита, народ. Подсознание и управляемая демократия
Попробуем установить по каким причинам Природа (или Бог) заложила в нас механизм, заставляющий человеческий вид воспроизводиться в соответствии с этим законом. Здесь нам поможет здравый смысл. Логично предположить, что численное преобладание представителей мужского пола при рождении — это в некотором роде биологический запас на «черный день», вернее на то время, когда немного повзрослевший мальчик начнет куролесить и рисковать жизнью. Запас нужен для того, чтобы в нужный момент самцов не оказалось значительно меньше, чем самок. Половой отбор (борьба самцов за самок) требует конкуренции, а какая уж тут конкуренция, если «спрос» значительно ниже «предложения»? Казалось бы, создание семьи — типично социальный процесс, а ведь он явно зависит от соотношения мужчин и женщин в обществе. Как видим, на практике отделить биологическое от социального невозможно. Значит, законы природы, законы функционирования живых организмов продолжают действовать и в социуме. Что из этого следует? Много чего.
Например, то, что развитие общества есть биосоциальный процесс. И тогда многие явления предстанут в ином, несколько непривычном для нас свете.
2.5 От чёрной «Волги» к чёрному «Бумеру»
Десятки тысяч лет человек пребывал в дикости. По историческим меркам, первые очаги цивилизации и государственности появились совсем недавно. Древние, полузвериные программы поведения, на уровне инстинктов сформировавшиеся у человека в первобытную эпоху, до сих пор никуда не делись. В том числе до сих пор сохраняют актуальность инстинкты, связанные с поддержанием иерархических отношений в стае, стаде. И не важно, что человеческое стадо сейчас называют латинским словом «социум», природа об этом не ведает. К сожалению, не ведает об этом и большинство населения, а вот элита, как не трудно догадаться, находится в курсе дела и ловко вертит толпами, играя на врожденных инстинктах доминирования и подчинения. Вам не приходило в голову, почему диктаторы, харизматические лидеры, автократы всех мастей, находясь на публике, так часто окружают себя детьми? Да потому, что таким образом они активируют у масс мощную программу подчинения. Не верите? Что ж, обратимся к этологии — науке о поведении животных.
Как известно, стадом павианов руководит небольшая группа пожилых самцов. Интересно, что путь во власть они начали, образовав союз ещё в молодости, и вместе поднимались наверх по очень жестко структурированной «карьерной» лестнице. К старости, добившись цели, единственной их радостью становятся детёныши, которым они передают свой жизненный опыт. Очень строгий ко всем остальным членам стада, но покровительственно добрый к детям, представитель «властной элиты» оказывается со всех сторон окруженным ими. Инстинктивная программа, присутствующая у всех павианов, помогает безошибочно распознать вожака (вождя!) — это немолодой самец, вокруг которого кучкуются ребятишки. Подчиненные боятся самцов-доминантов, испытывают к ним бессильную злобу и для эмоциональной разрядки срывают свой подавленный гнев на других, на тех, чей ранг ещё ниже и так до самых нижних ступеней. Но когда доминант наказывает достаточно высокоранговую, но всё же не входящую в «элиту», особь, всё дно стада подключается к расправе. Наказание, травля сильного — миг счастья для всех обитателей дна, у которых появляется возможность наконец-то отвести душу. Таким образом, у высших иерархов есть прекрасная возможность давить конкурентов, натравливая на них низы. В этом разгадка невероятной популярности публичных казней, пыток, аутодафе и тому подобных жутковатых вещей. Как видим, иерархическая пирамида у павианов во многом похожа на ту, что существует у человека.
Есть ещё один важный момент. Страх перед властителем заставляет членов стада всячески демонстрировать к нему свою лояльность. Порой это доходит до самоуничижения, до рабской привязанности, принимающей форму своеобразной любви. Что ж, беспредельная ненависть и столь же беспредельная любовь к тирану типичны и для человеческого стада.
Идём дальше. В обезьяньем стаде иерархические отношения держатся на том, что все друг друга знают, ранг каждого известен. Но такие группы невелики, а каким же образом человеку удалось создать огромные государства, целые империи, построенные, тем не менее, на тех же самых элементарных иерархических принципах, с опорой на те же самые инстинктивные программы? Решение оказалось простым, как и всё гениальное. Нужно придумать систему знаков и пометить ими участников пирамиды. В самом явном виде это присутствует в армии. Погоны! Солдату необязательно знать имя командира, чтобы ему подчиняться. Он сразу видит, кто перед ним. Существуют и другие иерархические знаки. Милицейская форма, документы, подтверждающие статус, машина с мигалкой и так далее.
А помните, совсем недавно черная «Волга» была типичным атрибутом партийной власти. Очень поучительно наблюдать, как при крушении предыдущей системы власти менялись ранговые символы, а в сознании некоторых людей еще сохранялась старая система обозначений. Бывшие обкомовцы уже пересели в «Мерседесы» и черные «Бумеры», и хотя в свободной продаже появились автомобили куда более качественные и роскошные, чем «Волга», некоторые люди бросились покупать именно черную «Волгу», притом, что могли себе позволить машину и получше. Вспомним яростную борьбу с привилегиями. Кто-то исхитрился углядеть в этом склонность русского народа к уравнительному идеалу. Поразительная слепота. Никаким уравнительным идеалом тут и не пахло. Привилегия — это характернейший высокоранговый знак. Отказывая партийной элите в праве пользоваться привилегиями, всеми этими спецраспределителями, дачами и прочим, массы тем самым заявляли, что не признают право советской элиты на иерархический знак, то есть на власть. Иными словами, ненависть к привилегиям была следствием кризиса легитимности власти. Иногда удивляются, а почему же после крушения советского строя запредельная ненависть к привилегиями тут же исчезла. Мало того, тот вчерашний обкомовец, тот же самый человек, обзавёлся куда более дорогостоящими привилегиями, и массы это проглотили без особых вспышек ярости. Данное обстоятельство весьма удивило тех, кто в период борьбы с привилегиями сделал выводы о склонности русских к уравнительному идеалу. Они оказались совершенно неспособны понять мотивацию масс, они назвали такое поведение иррациональным, некогерентным, в общем, потерей разума. Действительно, ничего себе уравнительный идеальчик — ненавидеть за «Волгу» и спокойно взирать на «Мерседес» или «Бумер»! Но никакого парадокса на самом деле тут нет, ларчик открывается просто. Элита нашла новый способ обоснования своей власти — демократически выборы. Сработал новый способ легитимации, выражаемый словами: «мы правим потому, что вы же нас выбрали», и массы приняли новую систему ранговых знаков и не особо возмущаются даже в тех случаях, когда новый знак навесили на старое лицо.
Кстати, многие обращали внимание на то, что массы боролись с привилегиями и уравниловкой одновременно, хотя вроде бы одно противоречит другому. Если ты против привилегий, то есть против того, чтобы одни по уровню жизни возвышались над другими, то как ты можешь тут же отвергать и уравниловку, требуя большего расслоения общества по материальному признаку? Это кажущееся совершенно неразрешимым противоречие имеет элементарное объяснение. Борясь с привилегиями, человек покушался на чужой статус, стремясь понизить чужой ранг, но ни в коем случае не свой! Отвергая уравниловку, этот же человек хотел повысить свой ранг, считая, что уж его-то материальное положение, конечно, улучшится. Здесь нет никакого противоречия. Работает инстинктивная программа иерархической борьбы внутри стада, а поскольку поступки обуславливаются инстинктом, а не сознательными рассуждениям, то и толком объяснить своё поведение человек никак не может.
Знание того, что у людей существует врождённая программа подчинения власти, даёт ключ к пониманию и других, на первый взгляд, совершенно абсурдных поступков, которые совершают массы. Расхожая фраза «быдло нуждается в хозяине» — не просто эмоциональное клише. Какие поступки мы называем быдловатыми? Да это те поступки, которые совершаются бездумно, то есть определяются не разумом, а продиктованы инстинктивной программой. Помните период дикого психоза «пустых» прилавков? Ослепленная инстинктом толпа дошла до того, что покупала в огромном количестве даже скоропортящиеся продукты, съесть их полностью не могла и через пару дней выбрасывала. Никогда не забуду очереди за хлебом в 1991 году, когда покупатели набирали но пять-шесть батонов, и также навсегда останутся в моей памяти помойные баки, заполненные очерствевшим хлебом. Та часть общества, которая не позволила разгуляться инстинкту, с недоумением и отвращением следила за впавшими в психоз. Ну как, знакомая картина? Я думаю, каждый может привести множество примеров на этот счет.
