Волес Диксон - ДВАДЦАТЬ ВЕЛИКИХ ОТКРЫТИЙ В ДЕТСКОЙ ПСИХОЛОГИИ
Первое предположение Байержо звучало очень просто: может быть, восприятие постоянства предметов присуще всем детям от рождения. Убежденность в том, что знание или способность присущи детям от природы, называется нативизмом, так что предположение Байержо можно было бы назвать нативист-ским. Если бы оно оказалось верным, то причина, по которой Байержо удалось обнаружить проявления восприятия постоянства предметов уже у детей в возрасте трех с половиной месяцев, заключалась бы именно в том, что это умение присуще им оТ рождения. Заметьте, что с этой точки зрения восприятие постоянства предметов не зависит от опыта — оно свойственно детям изначально.
Второе предположение Байержо было несколько более сложным, но также склонялось в сторону нативизма. Если понимание постоянства предметов не является врожденным, рассуждала она, то, возможно, дети от природы способны быстро обучаться этому навыку, что позволяет им осознать постоянство предметов в очень раннем возрасте и при минимальном опыте. Такое свойство можно было бы назвать «умением постигать постоянство предметов». В доказательство справедливости такого подхода Байержо обращала особое внимание на результаты исследований других специалистов по детской психологии: дети в возрасте младше четырех месяцев часто тянутся к предметам, которые видят. Считается, что эти движения предшествуют возникновению умений дотянуться до предмета и схватить его, которые в этом возрасте еще только развиваются. Байержо отмечала, что если дети тянутся в направлении предмета, они, без сомнения, видят, как предмет скрывается под их собственными ручками, а также как их ручки скрываются под предметом. Возможно, этот опыт — все, что необходимо ребенку для развития умения постигать постоянство предметов.
Обсуждение: палка в осином гнезде В библейской истории про Давида и Голиафа, после того как первый победил последнего, армия филистимлян поджала хвост и удрала с поля боя. Давид же, как известно, стал королем. Однако после того как Байержо предприняла столько усилий, чтобы развенчать выводы Пиаже, события разворачивались совсем не так. Попытка опровергнуть даже крошечную часть теории Пиаже повергла специалистов по детской психологии в бешенство. На методику Байержо и на ее объяснения посыпался град ожесточенных нападок. Правда, нападки касались не столько лично Байержо, сколько выдвинутых ею нативистских предположений. Разумеется, у Байержо появился и ряд сторонников. Однако поскольку ее эксперимент оказался настолько выдающимся (ему было присуждено пятнадцатое место в ряду наиболее революционных исследований за последние пятьдесят лет), он вызвал неоправданно яростную критику.
Нападки на утверждения Байержо велись с двух сторон. С теоретической стороны ее критиковали за предположение, что восприятие постоянства предметов может быть врожденным а с методологической стороны — за то, что она при разработке своего устройства с вращающимся экраном упустила из виду несколько незначительных моментов восприятия. Давайте по очереди рассмотрим все поводы для возражений.
Проблема врожденности
Можно держать пари, что все исследователи, критиковавшие нативистские предположения Байержо, столь же сурово отнеслись бы к любому другому нативистскому объяснению того, как знания попадают в головки детей. Нельзя сказать, что такие критики вовсе не верят во врожденные способности; они просто полагают, что врожденными способностями пытаются объяснить слишком много моментов. Антинативисты считают нативистские объяснения наличия мыслительных способностей у детей в лучшем случае беспомощными, а в худшем — ошибочными и сбивающими с толку. «С какой стати Байержо утверждает, что восприятие постоянства предметов является врожденным, — могли бы заявить они, — если каждому ребенку, занятому в ее исследовании, было, по крайней мере, три месяца от роду?» Как отметила критик Элизабет Бэйтс (Bates), в активе трехмесячных детей «девяносто дней жизни, приблизительно девятьсот часов бодрствования и пятьдесят четыре тысячи минут зрительной и слуховой активности». К тому времени, как дети принимают участие в экспериментах Байержо, они уже далеко не новорожденные, и, следовательно, ни о какой врожденности не может идти речи.
Но что, если Байержо все-таки права? Что если восприятие постоянства предметов действительно присуще детям с момента появления на свет? Можем ли мы тогда назвать его врожденным? Может быть и так. Однако критики нативистского подхода возразили бы на это, что назвать восприятие постоянства предметов врожденным означает ничего не дать науке. На самом деле они даже сказали бы, что назвать восприятие постоянства предметов врожденным значит вовсе не дать никакого объяснения. В лучшем случае такой вариант приведет к тому, что восприятие постоянства предметов придется объяснять на другом уровне, не в период после рождения ребенка, а в период еще до его рождения, что все равно ничего не объяснит. «Остановиться только на одном уровне анализа — неважно, насколько хорошо мотивирован такой подход, — недостаточно, если мы хотим понять, как же на самом деле происходит перемена; если мы хотим понять ее настолько полно, чтобы суметь изменить цепь случай- лостей так, как это необходимо нам. Прекратить рассматривать суть реальных явлений тоже "не слишком полезно" для психологии развития ребенка», — пишет критик Линда Смит (Smith). Таким образом, даже если восприятие постоянства предметов действительно присуще ребенку еще до рождения, специалистам по психологии развития надо будет потрудиться, чтобы это объяснить, начиная, возможно, даже с изучения внутриутробного развития ребенка.
Опровержение «принципа разводного моста»: следование принципу экономии
Критике подверглись не только нативистские предположения Байержо. Ряд нападок вызвала и ее методика. На протяжении нескольких лет исследования с использованием вращающегося экрана подвергались самому пристальному вниманию. Иногда эти исследования получали симпатичное название «принцип разводного моста», поскольку вращение экрана напоминало движения такого моста. Однако некоторые исследователи стараются опровергнуть достижения Байержо и по сей день.
Собственно говоря, проблема заключается в следующем. В науке мы привыкли следовать определенному правилу — так называемому принципу экономии. Суть этого принципа заключается в том, что если две разные теории одинаково хорошо объясняют поведение детей, предпочтение отдается более простой теории. Согласно теории Байержо, благодаря пониманию постоянства предметов дети уделяли больше времени стадии невозможного. Однако в последние годы другие исследователи начали рассматривать вероятность того, что в ходе ее экспериментов дети дольше смотрели на экран в ходе стадии невозможного по какой-то другой причине, не имеющей с восприятием постоянства предметов ничего общего. «Не было ли другого фактора, — рассуждали они, — из-за которого дети дольше смотрели на экран, поворачивающийся на 180°, чем на экран, поворачивающийся на 112°»? Может быть, в повороте экрана на 180° было что-то, что вызывало интерес детей, и это что-то не имело ничего общего с восприятием постоянства предметов? (Разве не любопытно, что и через пятнадцать лет после публикации работы Байержо исследователи все еще о ней спорят? Да, революционные исследования обладают способностью поражать воображение людей!)
В одной из недавно опубликованных работ Томас Шиллинг (Schilling) рассмотрел такую возможность. Сначала он «оправдал» Байержо «за недостатком улик» и признал, что получен ные ею данные безупречны. Он был готов признать, что дети действительно дольше смотрели на экран в ходе стадии невозможного, чем в ходе стадии возможного. Однако он не собирался следовать проторенному пути и признать, что это означало способность детей воспринимать постоянство предметов. Напротив, он полагал, что это было как-то связано с тем, как именно дети смотрят на предметы, то есть с обработкой визуальной информации. Чтобы лучше понять, что имел в виду Шиллинг, необходимо немного вернуться назад и ознакомиться с концепцией обработки информации.
Когда мы с вами на что-нибудь смотрим, нам надо сначала «обработать» это, чтобы понять. В психологии термин «обработать» просто означает, что мы получаем от этого предмета какую-либо информацию: узнаем его, воспринимаем его форму и цвет или даже понимаем, что никогда не видели ничего подобного. Все, на что мы обращаем внимание, оказывается определенным уровнем «обработки» предмета. Иногда мы многое узнаем благодаря обработке, иногда нет.
Давайте рассмотрим следующий пример с обработкой информации. Представьте, что вы идете на вечер с угощением и танцами где-то в середине или в конце декабря. В итальянском ресторане официантка усаживает вас за столик, откуда вы прекрасно можете видеть крупного мужчину белой расы, сидящего на другом конце комнаты. У этого мужчины большая белая борода и усы, на нем надето красное бархатное пальто, отороченное белым мехом, у него пухлые румяные щеки и большой живот, который трясется, как желе, когда он хохочет. Заинтересовало бы вас такое зрелище? Особенно если все это происходит в канун Рождества? Полагаю, что наряд этого человека так восхитил бы вас, что вы бы глаз от него не отвели! Впрочем, положа руку на сердце, его манера одеваться впечатлила бы вас и в любой другой день в году. А теперь представьте, что вы оказались в точно такой же ситуации, но мужчина за соседним столиком обычного среднего роста, на нем надет свитер, вполне подходящий для раннего зимнего вечера, щеки у него не румяные, а живот не трясется. Заинтересовал бы вас такой человек? Полагаю, если он будет выглядеть так обыкновенно (во всяком случае, по меркам Соединенных Штатов), вы даже не обратите на него внимания, разве что в ресторане кроме вас и него больше никого не будет.
