Роберт Каплан - Месть географии. Что могут рассказать географические карты о грядущих конфликтах и битве против неизбежного
Все сказанное — всего лишь пролог к жизни Карла Хаусхофера, нацистского геополитика и верного поклонника идей Маккиндера. То, какие трагические последствия имело искажение Хаусхофером теории Маккиндера, а также опасность нацистской концепции геополитики изящно изложены в большей частью забытой, но считающейся классической работе по политологии Роберта Штраус-Хупе «Geopolitics: The Struggle for Space and Power» («Геополитика: Борьба за пространство и власть»), опубликованной в 1942 г. Штраус-Хупе, эмигрировавший из Австрии в США, работал в Университете Пенсильвании, а в годы холодной войны был послом США в четырех странах. В 1955 г. в Филадельфии он основал Институт внешнеполитических исследований, с которым я уже 20 лет поддерживаю тесные контакты. Книга Штраус-Хупе, написанная до того, как в ходе войны случился перелом в пользу союзников, совершенно очевидно была попыткой не только объяснить опасность нацистской геополитической теории гражданам его новой родины, но и объяснить, что такое геополитика вообще и почему она так важна. Он создал эту книгу, чтобы силы добра могли пользоваться теорией геополитики совершенно отличным от нацистов образом. Таким способом Штраус-Хупе удалось спасти и доброе имя Маккиндера, и саму науку о геополитике, сделав таким образом свой личный интеллектуальный вклад в победу во Второй мировой войне.
Генерал-майор, профессор, доктор наук Хаусхофер родился в 1869 г. в Мюнхене. Его дед, дядя и отец писали о картографии и путешествиях, и это наложило свою печать на его жизнь. В юности Хаусхофер вступил в баварский офицерский корпус, и в 1909 г. получил назначение на должность инструктора по артиллерийской подготовке в японской армии и был поражен развитием военной мощи Японии, которую считал лучшим возможным союзником для Германии. Хаусхофер участвовал в Первой мировой войне в качестве командира бригады, а адъютантом его был Рудольф Гесс, которому он позже посвятил несколько своих книг. После войны Хаусхофер стал преподавать географию и военное дело в Мюнхенском университете, куда Гесс последовал за ним в качестве ученика. Именно через Гесса Хаусхофер познакомился с «пропагандистом» Адольфом Гитлером, к которому в будущем наведывался и давал краткие консультации по геополитике во времена его тюремного заточения в Ландсбергской крепости, которое последовало после неудачного «пивного путча» в 1923 г. В то время Гитлер писал «Mein Kampf», и, не имея достаточного образования, нуждался в более широких знаниях об окружающем мире, несмотря на свою хваленую интуицию, а этот университетский профессор мог бы заполнить некоторые пробелы в его знаниях. Отдельные главы второй части «Mein Kampf», которая определяет нацистскую внешнюю политику и нацистский идеал «жизненного пространства», возможно, писались под влиянием взглядов Хаусхофера, которые, в свою очередь, были сформированы под влиянием идей Ратцеля, Кьеллена и в особенности Маккиндера, а последний писал, что мировая история всегда вершилась усилиями народов, со всех сторон окруженных сушей и проживающих в районе Восточной Европы и «Хартленда» Евразии. Такие народы были просто вынуждены вершить мировую историю, чтобы вырваться из своего окружения.[158]
Роберт Штраус-Хупе предлагает нам проследить ход мысли, который привел Хаусхофера к безоговорочному приятию идей его современника, Маккиндера. Хотя Маккиндер и был одержим идеей господства на суше, он на самом деле никогда не преуменьшал важности военно-морской мощи. Просто он не видел возможности для Британского военно-морского флота предотвратить нападение на «Хартленд» сухопутных войск Германии. Овладев же «Хартлендом», Германия могла построить огромный флот, который помог бы ей завоевать «мировой остров». В XX в. Маккиндер объяснял, что господство на море как никогда требовало широкого доступа в глубь континента для того, чтобы воспользоваться достижениями индустриализации. Эпоха индустриализации обозначила мир больших государств, где слабым не было места. Как пишет Штраус-Хупе, Хаусхофер решил посмотреть на теорию Маккиндера «с противоположной, немецкой точки зрения» и сделал вывод, что путь к господству Германии в мире лежит в том направлении, которое пугало англичан, то есть через объединение «прилегающих территорий» России и Германии. По словам Штраус-Хупе, идеи Хаусхофера полны мистицизма, неясны и туманны, особенно когда он описывает маккиндеровский «Хартленд». Это «колыбель завоевателей мира», гигантская цитадель, простирающаяся от «Эльбы до Амура», то есть от Центральной Германии до Маньчжурии и российского Дальнего Востока, в сердце которой Германия может сконцентрировать свои важнейшие военные производственные мощности, в то время как ее армия и флот могут наносить удары по всем направлениям.[159]
В то время как Маккиндер под влиянием «вильсонианства», а также в условиях необходимости сохранить баланс сил в Евразии рекомендовал в 1919 г. создание буферной зоны из восточноевропейских независимых государств, Хаусхофер, вывернув наизнанку тезис Маккиндера, несколько лет спустя призывает к «искоренению таких государств». Хаусхофер, как говорит Штраус-Хупе, называет их «фрагментами, осколками государств», граждане которых думают только в рамках «узкого пространства», что для Хаусхофера, как объясняет Штраус-Хупе, «является безошибочным признаком упадничества». Далее Штраус-Хупе излагает «изящную логику» Хаусхофера относительно распада Британской империи и необходимости разбить Советский Союз на его составные этнические части, которые будут зависеть от Великой Германии, являвшейся, по мнению Хаусхофера, единственным государством, имеющим право на самоопределение. По словам самого Хаусхофера, «треть немецкого народа живет под чужой властью за пределами Рейха». Немецкая геополитическая концепция, предупреждает Штраус-Хупе, — это «акробатические трюки на трапеции идеологии», где делаются выводы «абсолютной простоты». Немецкий новый мировой порядок предполагает, что в регионе Большой Восточной Азии доминирует Япония, «в Америке доминируют США, а евразийский «Хартленд» находится под контролем Германии с «теневой властью Италии в Средиземноморско-североафриканском регионе». Но для Хаусхофера это только промежуточный шаг: при всем уважении к Маккиндеру «Хартленд» должен господствовать над «мировым островом» и соответственно над миром.[160]
Роберт Штраус-Хупе говорит, что маккиндеровское понятие «Хартленда» несет на себе отпечаток «личного мнения англичанина с эдвардианскими взглядами». Для поколения Маккиндера Россия была противником Великобритании на протяжении почти целого столетия, вследствие чего британские государственные деятели жили в страхе, что Россия в один прекрасный день установит контроль над Дарданеллами, поглотит Османскую империю и затем вторгнется в Индию. Таким образом, Маккиндер был целиком поглощен идеей буферного пояса независимых государств между Россией и морской Европой. Он считал, что с их помощью Великобритания сможет достичь своих стратегических целей, хотя и определил «Хартленд» внутри самой России. Как пишет Штраус-Хупе, «видение Маккиндера хорошо сочеталось только с нездоровой философией “или власть над миром, или ничего”, которая во многом объясняет отклонения в развитии немецкого национализма. В теории Маккиндера есть завершенность, к которой так стремится вагнеровский менталитет». И все же Штраус-Хупе в конечном итоге реабилитирует Маккиндера:
«Книга Маккиндера, написанная в то время, когда армии все еще сражались на полях брани, отличается спокойной беспристрастностью и никогда не выпускает из виду широту исторических взглядов. Именно его веры в человека, к огромному сожалению, лишен его немецкий поклонник. Ведь хотя Хаусхофер любит делать акцент на определяющей роли героизма в истории, он имеет в виду скорее коллективные потери на поле боя, а не безымянные жертвы простых людей».[161]
И Штраус-Хупе, и Маккиндер верят в человеческий фактор, в священную роль, как они говорят, одного человека, а приверженцы немецкой геополитической школы — нет.
В то время как концепция «Хартленда», с точки зрения Маккиндера, — это способ объяснить концепцию геополитики, привлечь внимание людей, у Хаусхофера она превращается в безумную и оторванную от реальности идеологию. Тем не менее Штраус-Хупе относится к его теориям со всей серьезностью, заставляя так же отнестись к ним своих соотечественников. «Нацистам, — пишет Штраус-Хупе, — Хаусхофер сумел передать связную и логичную идею построения будущей империи, которую туманные измышления Гитлера были, однако, не в состоянии донести до народа». Маккиндер в будущем желал видеть такой баланс сил в мире, который бы служил гарантией свободы, тогда как Хаусхофер был настроен совершить переворот в этом отношениии. Таким образом, его ви́дение геополитики было искаженным. Более того, точно так же, как Хаусхофер перевернул с ног на голову идеи Маккиндера, он поступил и с идеями лорда Джорджа Керзона. В 1907 г. Керзон прочитал лекцию по поводу границ. Хаусхофер, вдохновленный Керзоном, написал книгу под названием «Frontiers» («Границы»), которая, в сущности, повествовала о том, как эти границы разрушить. По мнению Хаусхофера, только государства, находящиеся в стадии упадка, стремятся к стабильности своих границ, и потому только они стараются защитить свои границы с помощью крупных фортификационных укреплений, но ведь границы — живые. Сильные, развитые государства вместо этого строят дороги. Границы для Хаусхофера были всего лишь временными преградами на пути господствующих стран. Немецкое понимание геополитики предполагает постоянную войну за «пространство», а значит, оно родственно нигилизму. Штраус-Хупе добавляет:
