Носсрат Пезешкян - Торговец и попугай. (Восточные истории и психотерапия).
Один инженер в возрасте сорока одного года пришел ко мне на психотерапевтическое лечение по поводу навязчивых состояний. До этого он дважды лечился в психотерапевтической клинике. «Я больше не могу всего этого выдерживать. Я совсем не могу спать… Если происходят какие-то перемены, это окончательно выводит меня из равновесия. Во всем должен быть порядок, такой, к которому я привык. Я сам понимаю, что все это немного странно, но я не могу, например, спать, если жена переменила постельное белье. Я должен встать и постелить прежнее белье. Моя жена считает меня совершенно ненормальным. Я не хочу так жить, но по-другому у меня ничего не получается».
По словам пациента, его отец был в высшей степени педантичным, добросовестным человеком и не терпел беспорядка в чем бы то ни было. Если комната сына не была убрана, то в наказание он должен был ложиться спать в семь часов вечера. Там он предавался своим фантазиям и строил планы, как бы отомстить отцу. На прием пациент пришел в полном отчаянии. «Я совершенно сошел с ума, не могу даже управлять машиной. На прошлой неделе я нечаянно переставил сиденье, а теперь не знаю, как сделать правильно. Я передвигаю его туда-сюда, а оно никак не становится на свое место. Я чувствую себя в машине так неуверенно, как никогда». Очевидно, что навязчивые состояния у пациента были давно. Они полностью заполнили его сознание. Поэтому главная цель терапевтической беседы состояла в том, чтобы создать определенную дистанцию по отношению к его навязчивым состояниям. Поэтому я и рассказал ему историю про тайну длинной бороды.
Пациент от души рассмеялся, увидев сходство между собой и главным героем: «С ним случилось то же, что и со мной. Да, ему не легко, хоть он и мудрец». На следующем сеансе пациент рассказал, что он часто размышляет об этой истории. К его собственному удивлению, вождение машины вдруг снова стало для него легким. «Я все время думал: сиденье спереди или сиденье сзади – но ведь это то же самое, что борода поверх одеяла или борода под одеялом». История помогла пациенту посмотреть на собственную ситуацию как бы со стороны, и благодаря этому управление машиной вновь стало для него обычным делом.
Господин своего слова
Однажды друг спросил муллу, после того как прослушал его по-юношески вдохновенную проповедь: «Мулла, почтеннейший, сколько тебе лет?» Мулла посмотрел на молодого человека и ответил: «Мне гораздо больше лет, чем ты просушил рубах на солнце. Мой возраст – не секрет, мне сорок лет».
Прошло около двадцати лет, и оба друга снова встретились. Мулла уже был седым, а борода его казалась обсыпанной мукой. «Мулла, почтеннейший, как давно я тебя не видел! Сколько же тебе теперь лет?» – спросил друг. Мулла ответил: «Ах ты любопытный, все-то ты хочешь знать. Мне сорок лет». С удивлением друг воскликнул: «Как это так? Когда я спрашивал тебя двадцать лет тому назад, ты ответил мне то же самое. Здесь что-то не так!» Мулла вспылил: «Почему этого не может быть? Эка беда, что прошло двадцать лет? Тогда я сказал, что мне сорок лет, и сегодня я говорю то же самое. Я всегда был господином своего слова».
Среда, в которой живет человек, как и общество в целом, зависят от времени. Запросы, потребности, ожидания, виды на будущее изменяются в зависимости от роста населения, урбанизации, социального расслоения. Эти изменения внешнего мира не проходят без последствий для человека. Требования, которые предъявляются к человеку, к его роли в обществе, и те, которые он сам к себе предъявляет, изменяются в зависимости от потребностей и нужд окружающего мира.
Изменения в развитии человека происходят на фоне исторических, культурных и социальных процессов. Психотерапия относительно мало занимается этими общими вопросами. Ее интересуют индивидуальные способности человека к изменению. Слово «приспособление» сегодня стало одиозным. Однако его можно было бы заменить словами «способность справляться с новой ситуацией». Эта способность к адаптации является существенной предпосылкой для лечения. Чтобы пояснить эту мысль, приведу пример из своей медицинской практики.
Пациент, страдавший гиперфункцией щитовидной железы, мог выходить из дому в одной рубашке даже в сильный мороз. В то время как все мерзли, он не чувствовал холода. Органической причиной этого было то, что гиперфункция щитовидной железы вызывала усиленный обмен веществ и организм вырабатывал избыточное тепло. В то же время пациент очень страдал от жары. Это страдание выражалось в трудностях адаптации. Если здоровый организм может приспосабливаться к большой амплитуде колебаний температуры, то у такого пациента способность к адаптации снижена, он болезненно чувствителен к температурным изменениям окружающей среды.
Нечто подобное происходит и с пациентом-невротиком, он испытывает такие же трудностиадаптации. Но разница в том, что не температурные изменения создают для него трудности, а изменения поведения, его ожиданий и надежд в данном социальном окружении. Так, человек, страдающий навязчивыми состояниями, который за порядок готов отдать половину жизни, столкнувшись с какими-либо отклонениями от своих представлений о порядке, едва ли может примириться с ними. В своем суженном представлении о порядке пациент-невротик вполне способен к адаптации. Там же, где границы его представлений о порядке нарушены и он сталкивается с другими взглядами на эту проблему, его способность к адаптации – пластичность нервной системы – оказывается не в состоянии выдержать эту нагрузку. Он не справляется с новой ситуацией и реагирует на нее состоянием тревоги, паникой, агрессией или органическими заболеваниями.
«Если я в детстве не убирала свою комнату, то мама мне говорила: «Я тебя больше не люблю!» Это наводило на меня панический страх. Вот почему теперь я очень педантична и из-за этого часто ссорюсь с мужем и детьми», – рассказывает тридцатидевятилетняя женщина, страдающая сердечной недостаточностью, нарушением кровообращения, хроническим запором, нарушением сна.
«Я привык делать все в определенном порядке. Все должно идти своим чередом. Сначала я чищу зубы, потом моюсь, бреюсь, тщательно одеваюсь, сажусь завтракать, выпиваю две чашки кофе, читаю газету, потом иду в туалет. Если этот порядок нарушается, я совершенно выбит из колеи, весь день для меня потерян», – говорит тридцатипятилетний экономист, обратившийся за консультацией по поводу навязчивых состояний и приступов тревоги.
Кризис может нарушить установку, вызывающую такое фиксированное поведение. Однако одно лишь изменение установки не может привести к полному изменению поведения. В большинстве случаев, эмоциональный кризис обычно вызывает прилив чувств, порождает внутренние сомнения, разочарования, уныние.
Для некоторых людей состояние постоянных колебаний, неуверенности, даже временная утрата способности ориентироваться представляются настолько страшными, что они выбирают для себя другую крайность. Чтобы защититься от сомнений, вернее, от состояния отчаяния, они «спасаются бегством» в упрямство, непреклонность, которое считают проявлением твердости характера и верности. Чтобы не менять своего поведения, эти люди не желают знать той информации, которая могла бы усилить их сомнения и тревогу.
Слуга баклажанов
Давным-давно жил-был на Востоке могущественный властелин. Он очень любил баклажаны и не мог вволю ими насытиться. У него даже слуга был только для того, чтобы особенно вкусно приготавливать это кушанье. Властелин говорил мечтательно: «Как же великолепны эти плоды. Какой у них божественный вкус. Как они элегантно выглядят. Баклажаны – это самое прекрасное, что есть на свете». «О да, мой повелитель», – отвечал слуга. В тот день властелин съел от жадности столько баклажанов, что ему стало плохо. У него было такое чувство, будто в желудке все переворачивается, поднимается снизу вверх и будто все баклажаны, какие он когда-либо съел, хотят выйти на свет божий этим противоестественным путем. Он стонал: «Никогда больше в рот не возьму ни одного баклажана. Этих плодов преисподней я больше не желаю видеть. От одной мысли о них мне делается дурно. Баклажаны – самые отвратительные плоды, какие я только знаю». «О да, мой повелитель», – отвечал слуга. Тут властелин опешил: «Как! Еще сегодня днем, когда я говорил о великолепии баклажанов, ты соглашался со мной. А теперь, когда я говорю, что они отвратительны, ты опять поддакиваешь. Как это надо понимать?» «Господин! – сказал слуга, – я твой слуга, а не слуга баклажанов».
Слуга хитер. Он прекрасно знает роль, которую должен играть при дворе, знает, какие обязанности на него возложены и какие опасности могут его подстерегать; он ведет себя так, что и свои интересы не забывает. Он не указывает своему господину на непоследовательность его рассуждений, но и не выступает в роли адвоката баклажанов. Его поведение прагматично и дальновидно. Хотя, конечно, многие могут считать его поведение беспринципным.
