Уильям Вулфолк - Верховные правители
- Вы удовлетворены беседой, мистер Гиффорд?
- Она утверждает, что вы держите её здесь насильно.
- Да, она прибыла в лечебницу не по своей воле.
- Я знаю, что ваше заведение предназначено исключительно для лечения наркоманов. Как долго вы обычно держите здесь пациента?
- На этот вопрос трудно ответить. Мы стараемся добиться какого-то результата, хотя бы временного.
- Когда миссис МакКаффри сможет уехать?
- Это зависит от многих факторов. Думаю, не раньше, чем через несколько недель. Или месяцев.
- Это меня не устраивает.
- Решение принимается не вами, мистер Гиффорд.
- Я оспорю законность её содержания здесь. Вы сделали её пленницей, потому что вам заплатил мистер МакКаффри.
Круглое, молочно-белое лицо доктора Пойндекстера стало пунцовым.
- Я отказываюсь отвечать на такую чушь.
- Судья может счесть все это отнюдь не чушью, если он услышит её показания.
- Ее показания нельзя считать достоверными. Она болела и раньше, это зафиксировано в медицинской карте. При необходимости мы представим суду записи. Вы не запугаете меня, мистер Гиффорд.
Доктор Пойндекстер поднял голову и сузил глаза.
- Позвольте сообщить вам, что я проинформирую мистера МакКаффри о вашем визите. Вы добились беседы с его женой методом, который не сработает в дальнейшем. Я оставлю определенные инструкции на случай вашего возвращения.
Стивен помолчал несколько секунд. Он решил, что больше давить на доктора Пойндекстера не имеет смысла.
- Доктор, вы выполняете вашу работу, а я - мою. Не обижайтесь.
Через несколько минут после того, как Энди Джелло вошел в свой номер в отеле "Озеро Тахо", он снял с себя одежду и расслабился в теплой ванне. Ему нравилось ощущать, как вода поднимает волосинки на его теле и ласкает кожу. Длинный белый келоидный шов, рассекая густую растительность, шел от паха и заканчивался на дюйм выше пупка. Этот шрам напоминал о событиях шестилетней давности. Тогда Энди служил "бойцом" у Тони Брагны, Мороженщика.
В то время между Тони Брагной и Синдикатом часто возникали трения, и он нуждался в "бойцах". Однажды Энди и его напарнику Томми Спадари поручили заняться сигарной лавкой в мексиканском квартале, где клиенты могли купить сигару за сто долларов. Внутри сигары находился маленький пакетик героина. Хозяин, осмелевший из-за проблем Брагны, перестал делиться частью доходов.
Энди и Спадари установили наблюдение за лавкой, а позже сравнили свои записи о времени прибытия служащих на работу и их ухода на ленч, открытия и закрытия лавки, а главное, появления патрульного и полицейской машины. Они запланировали визит в лавку на два часа дня.
За несколько минут до этого часа Энди и Спадари остановились в четверти квартала от сигарной лавки. Оттуда вышел покупатель. Энди кивнул напарнику, и они быстро вошли внутрь. Там находились только два человека: хозяин - полный мексиканец с расстегнутой рубашкой, из которой торчала толстая коричневая шея, и его красивый сын лет двадцати. Молодой человек с блестящими волнистыми волосами был в рубашке с желтым галстуком, узких брюках и остроносых черных туфлях с пряжками.
Энди закрыл дверь, Спадари перевернул табличку с надписью: "Перерыв на ленч".
- Назад, - приказал Энди. - Один звук, и вы схлопочете пулю.
Он показал им свою "пушку".
Они исчезли за шторой, отделявшей помещение для торговли от склада.
- В чем дело? - спросил хозяин.
- Вы задолжали Мороженщику, - сказал Энди. - Мы пришли за деньгами.
Стандартная процедура: сначала - получить деньги, потом - осуществить экзекуцию.
Хозяин посмотрел сначала на Энди, потом на Спадари. Он пробормотал, что собирался заплатить, но не успел из-за накопившихся счетов. Он отодвинул в сторону рекламный плакат с хорошенькой девушкой в моторной лодке. За плакатом находился вмонтированный в стену сейф.
Молодой человек дерзко посмотрел на Энди и Спадари.
- Вы считаете, что круче вас никого нет.
Его отец прошипел: "Silencio!" и открыл сейф.
- Вашему боссу скоро придет конец. Даже легавые говорят, что Брагне можно больше не платить!
Энди надел кастет с зубцами и ударил молодого человека в лицо. Брызнула кровь.
Отец повернулся с громким воплем, держа в руках железную кассу.
- Сумасшедшие! - закричал он и выругался по-испански. - Зачем вы бьете моего сына?
Он поднял кассу, словно собираясь швырнуть её, и Спадари выстрелил. Мексиканец упал, держась за живот; касса с грохотом упала на пол. Энди посмотрел на Спадари, который нагнулся, чтобы поднять коробку. В этот момент молодой человек бросился к Энди. Предвкушая, что он сейчас сделает с этим юным идиотом, Энди повернулся, и тут что-то вонзилось в его живот. Комната точно взорвалась. Энди показалось, что его кишки вываливаются наружу. Спадари, ругаясь, подхватил напарника и выстрелил три раза. Молодой человек упал.
Спадари дотащил Энди до машины; перед тем, как потерять сознание, Энди успел запомнить кровавую полосу между ног.
Когда он пришел в себя, жесточайшая боль раздирала его тело. Он горел от жара, изнемогал от жажды. Подняв голову, он чуть не вырубился снова. Кровать под ним пропиталась кровью, вокруг него валялись окровавленные полотенца.
Спадари склонился над своим напарником.
- Этот подонок пырнул тебя.
- Я умираю?
- Дела плохи. Я попытался заклеить рану пластырем.
- Вызови врача...
- Не могу. Он сдаст нас легавым...
- Брагна?
- Он говорит, что не может ничего сделать. Нас ищут, в каждой газете - статья об убийстве мексиканца. Никто не станет рисковать. Я привез тебя ко мне домой. Это все, что мне пришло в голову.
Голос Спадари звучал неуверенно.
- Позвони Мэри. Скажи ей, что мне пришлось уехать из города.
- У неё возникнут подозрения.
- Будет хуже, если она узнает.
Весь этот день и следующий Энди Джелло сходил с ума от боли, несвязно бредил. Спадари протирал его лицо платком, смоченным в холодной воде, давал ему аспирин, поил бульоном. Когда в дверь постучала домовладелица, он резким тоном велел ей убраться и не беспокоить его.
Энди лежал на спине, стараясь не двигаться; даже находясь в полузабытьи, он сознавал, что движения могут убить его. Рана могла открыться. На следующее утро, будучи в полном сознании, но испытывая невероятную слабость, он покрылся потом. Спадари посмотрел на него и позвонил Брагне. Энди не знал, что сказал его напарник, но через несколько часов пришел человек в пальто и белых штанах; он принес с собой медицинский чемоданчик.
- Он не врач, - пояснил Спадари, - но работает в больнице. В отделении скорой помощи. Он разбирается в ранах.
- Дайте-ка мне посмотреть.
Подняв окровавленную простыню, человек тихо свистнул.
- Тебя следовало бы чем-нибудь усыпить, но это слишком опасно. Извини.
Спадари заставил Энди стиснуть зубами свернутую салфетку. Энди стал ждать, что с ним теперь будет. Боль оказалась ещё более сильной, чем он предполагал. Он сжал салфетку зубами так сильно, что прокусил и её, и губу. Он ударил кулаком в стену за головой и разбил костяшки пальцев. Затем он потерял сознание.
Позже он пришел в себя; в комнате пахло дезинфицирующим средством. Человек, работавший в больнице, уже ушел.
- Как ты себя чувствуешь? - обеспокоенно спросил Спадари.
Энди качнул головой. Ему пришло в голову, что комната похожа на старомодный похоронный зал - с темно-серыми или темно-зелеными стенами, шторами из выцветшего пурпурного бархата, потерявшим от грязи и копоти цвет ковром.
Он продержался день и ночь. Безжалостная варварская хирургия не помогла, температура снова подскочила. Страдая от боли, периодически впадая в забытье, он почти не заметил подошедшего поздно ночью к кровати Спадари. "Удачи тебе, Энди", - прошептал он. Когда прибыли полицейские, Спадари уже не было. Их вызвали анонимным телефонным звонком. Полицейская машина "скорой помощи" доставила Энди в хирургическое отделение.
В конце недели он вышел из критического состояния. Доктор сказал ему, что он был на волоске от смерти, и что человек, позвонивший в полицию, спас ему жизнь. Он назвал Энди везучим парнем.
Он не чувствовал себя везучим парнем спустя три месяца, когда его дело слушалось в суде. Брагна нанял ему адвоката, который сказал, что наилучший выход - признать себя виновным. Хозяин сигарной лавки выжил; он ошибочно опознал Энди как человека, застрелившего его сына. Адвокат считал, что Энди отделается не очень большим сроком, поскольку его судили впервые. Энди последовал полученному совету, признал себя виновным, и судья назначил ему срок от двадцати до сорока лет.
После оглашения приговора клерк предложил ему, как обычно, назвать свою фамилию, место рождения, возраст, день и месяц рождения. Когда Энди произнес: "Двадцать пятое декабря", клерк посмотрел на него.
- Рождество, - сказал клерк и подмигнул. - Мир на земле.
