Екатерина Карвасарская - Осознанный аутизм, или Мне не хватает свободы
Перенять можно не только плохое, но и хорошее, но для этого нужно видеть хорошее — как минимум. Важно, чтобы статус «хороший» был социально одобряем в обществе и более ценен, чем статус «плохой», что в нынешней действительности приравнивается к «крутой», «всемогущий».
* * *Переходный этап на новый уровень может пройти быстро, но бурно, или же проходить неощутимо, но очень нудно и долго.
При каждом таком переходе, при положительной динамике в развитии ребенка семья сталкивается с его деструктивным поведением, появляющимся в результате его возросшей активности, с которой пока он не умеет обращаться.
Понятно, что зачастую беспредел, сопровождающий прохождение этого этапа, очень сильно напрягает, злит, нервирует, что временами страшно за себя, за детей, за вещи. Но опять же, если понимать, что есть что, то можно быть помощниками в этом процессе, а не жертвами, как это бывает обычно. Не понимая происходящего с ребенком, мы, сами того не ведая, становимся помехой в развитии и успешном прохождении каждого следующего уровня. Хотя иногда этот период легко проживается интуитивно, без понимания, но это бывает достаточно редко в терапии аутизма.
В большинстве случаев ребенок вынужден двигаться ползком, перебежками, незаметно для семьи, иногда сдавая позиции и возвращаясь назад, находясь в постоянном напряжении, что его будут ругать или оценивать, что увидят, заметят, начнут напрягаться, переживать, давать советы, «помогать», желая ускорить процесс, возлагать излишнюю ответственность. Это все значительно замедляет прохождение этапа и, следовательно, переход на следующий уровень, закрепление на нем и дальнейшее развитие. Самое лучшее, что можно сделать в этот момент, — доверять ребенку и его возможностям, максимально спокойно реагировать на происходящее, не напрягаться и минимально вмешиваться.
* * *Важно оставлять время и себе, и ребенку на свободное развитие, без постоянных разъездов с одной терапии на другую, с одного занятия на другое, от одного специалиста к другому, что часто бывает в погоне за результатом и в страхе что-то упустить. На постоянные разъезды тратится масса энергии, которую можно расходовать более конструктивно. А взять все в любом случае не получится.
* * *Многие аутичные дети искажают свою речь интонационно, говорят неестественным голосом. Тянут слова или, напротив, говорят очень быстро, пищат, шипят, говорят сквозь зубы, вставляют буквы в слова, прицокивают и прочее, несмотря на умение говорить правильно, спонтанно и совершенно естественно. Причина таких изменений, как правило, кроется в напряжении или неуверенности, которые испытывает ребенок. Но многим такое поведение ребенка кажется неприемлемым и намеренным и соответственно оно обрывается на корню, без проработки, заталкивается внутрь словами: «Прекрати, не надо так говорить», — без объяснения причин. Более продуктивный путь в данном случае — просить говорить ребенка нормально, основное внимание акцентируя на том, что ему это доступно, он это умеет, тем самым снимая с него напряжение и тревогу.
— Говори, пожалуйста, нормально, ты это умеешь.
Иногда можно проговаривать что-либо вместе.
— Давай вместе, — говорю я и начинаю первая, делая это максимально живо, раскованно и эмоционально окрашенно, иногда даже слегка утрируя. Тем самым я провоцирую ребенка на совместное повторение в комфортной для него обстановке и под своей защитой.
Важно попытаться узнать истинную причину напряжения, результатом которого становится изменение голоса. А затем устранить ее или доступным ребенку способом объяснить неоправданность его реакции.
Еще один путь выхода из этой ситуации — перевод в игру или в шутку. Изменения голоса — это неуверенность, напряжение, стресс, часто непонятные нам, но всегда имеющие свои причины. Следовательно, задача — снять, «заиграть», «зашутить» стресс. Тем самым дать понять ребенку его неактуальность и неоправданность напряжения, дать возможность в игре или в шутке разрядиться.
Ну и еще один путь — это расслабление.
* * *Иногда необходимо ограничить поток информации, поступающей к аутичному ребенку, по причине его повышенной восприимчивости к происходящему, особенно на ранних этапах развития, когда он еще не в состоянии фильтровать и впитывает в себя все.
В современном мире очень много провокаций для ребенка с повышенной чувствительностью, в частности для аутиста, из-за высокого ритма жизни, того темпа, который создает технический прогресс.
Раньше аутистов было намного меньше. А те, кто имел предпосылки к аутизму, были лучше адаптированы, так как жизнь в семьях и в мире в целом была более спокойной, размеренной, предсказуемой, и они не перегружались. Обладая тем же набором факторов риска для развития аутизма, такие дети имели возможность приспосабливаться к окружающему, не спеша и не соревнуясь в своей развитости и успешности с другими, а постепенно овладевая миром и наращивая внутреннюю эмоциональную устойчивость в намного более комфортном для себя ритме.
* * *Аутичный ребенок многие проблемы не в состоянии схватить сразу, очень часто для понимания и овладения чем-то новым ему нужен перевод на доступный его пониманию язык, после чего, как правило, он успешно справляется с заданием любой сложности. Главная задача — донести до ребенка суть вопроса, то, от чего он будет отталкиваться в его понимании.
* * *Существует много внешних факторов, которые усложняют и без того непростую жизнь аутичного ребенка. Например, погода, здоровье, пробки на дорогах во время пути на занятия и прочее. Их тоже стоит учитывать, пытаясь понять состояние ребенка «здесь и сейчас».
01.07.2008
Наш страх, тревожность и неуверенность в общении и взаимодействии с ребенком накладываются на его страх и неуверенность. Начав общение и получив в ответ напряжение или испуг со стороны ребенка, мы также пугаемся и напрягаемся. Дальше ребенок пугается нашей реакции, и мы, как снежный ком, взаимно усиливаем травмирующую ситуацию. Каждый пугается и напрягается в ответ на испуг и напряжение другого.
Но разница между взрослым и ребенком заключается в том, что ребенок этого не понимает и не осознает, а у нас такая возможность есть, и, следовательно, изменить ситуацию проще именно нам.
* * *Если взрослый и ребенок будут бояться друг друга, то, конечно, это очень тяжело. Тяжело для взрослого и для ребенка, тяжело для восприятия и осознания окружающей действительности и полноценного развития.
— А если он под машину бежит, что, тоже не бояться? — спросят многие.
— Одно дело бояться, что он руки не помоет или упадет и коленку поцарапает, и искренне переживать из-за этого, спасать ребенка от несуществующей угрозы, нагнетать тревогу, тратить на эти переживания массу энергии, — это неконструктивный страх, разрушающий и вас, и ребенка. А другое дело — бояться, что он руку вырывает из вашей руки при переходе через оживленную трассу, — это конструктивный страх. Речь идет о том, чтобы избавиться от неконструктивной и деструктивной тревоги, а не от тревоги вообще. Тревога выполняет сигнальную функцию в психике человека, но не надо все время взывать о помощи, чтобы не получилось, как в истории про мальчика и волков.
* * *В очередной раз играем в прятки с Гришей и Ильей.
— Закройте ему уши, и пусть он глаза закроет, — говорит Гриша.
— Кому ему? — тут же спрашиваю я.
— Ну, Илье, — отвечает Гриша.
— Гриша, ну так и скажи ему сам.
За шесть лет совместной жизни Гриша уже привык к тому, что с Ильей не надо разговаривать по разным причинам, что Илья не слышит и не услышит, не видит и не увидит, хотя в действительности все это ему доступно, просто надо для этого потратить чуть больше сил. Поэтому одна из задач совместной терапии с братьями-сестрами или с родителями — выстраивание конструктивных взаимоотношений друг с другом, даже в тех ситуациях, когда им кажется это невозможным как в силу привычки, так и в силу субъективного видения возможностей аутичного ребенка. Необходимо учить «правильному», развивающему общению, общению, за которое несут ответственность обе стороны — и аутичный ребенок, и другие члены семьи.
* * *Играли в «горячо-холодно».
— Нет! Нет, я буду! Неееет! Машинки! — визжит Илья, который уже собрал набор машинок, продумал их очередность на прятанье, уже построил план, в который мы с Гришей начали злостно вмешиваться.
— Нет, Илья. Гриша хочет тоже играть. И Гриша хочет прятать другую игрушку, — объясняю я.
— Илья, мы прячем по очереди, — уже наученный мной давать отпор истерикам брата вступает Гриша в наш диалог.
