Бор Стенвик - Все мы врём. Как ложь, жульничество и самообман делают нас людьми
Итак, исследования Ариели доказали, что избиратели легко мирятся с ложью собственных избранников, однако намного менее терпимы к политическим играм, к которым прибегают их идейные противники. Одно и то же высказывание можно считать истинным или ложным — все зависит от толкования. Мы часто не в состоянии отличить вранье от правды и предпочитаем верить в то, что в настоящий момент нам выгоднее. И сами этого до поры до времени не замечаем. Иначе говоря, мы не очень отличаемся от политиков, вот только нас значительно реже вынуждают отвечать за собственные слова. Способность языка искажать факты выгодным для нас образом Стайнер называет принципом разумной альтернативы. Каждый раз, начиная фразу со слова «если», мы сознательно создаем вероятность выбора. Подобное происходит, когда мы раздумываем, как поступить, пытаемся предугадать дальнейшее развитие событий или размышляем о чужих мотивах. Этим принципом мы пользуемся ради собственной выгоды или на благо других.
Истина и прагматика
Современный философ Ричард Рорти известен, в частности, благодаря тому, что он ставил под сомнение само существование истины. Рорти, называвший себя сторонником неопрагматизма, считал, что философы и исследователи уделяют излишне много времени обсуждению истины и чересчур мало — понятию выгоды. По мнению Рорти, цель языка вовсе не в том, чтобы донести некие истинные факты. Подобное невозможно в принципе, так как истина — всего лишь абстрактная идея, сформулированная при помощи языковых средств.
Концепция Рорти выдержана в духе релятивизма и постмодернизма. Считается, будто представители этих направлений утверждают, что все мнения одинаково хороши, однако в этом аспекте Рорти не похож на других релятивистов. Он, скорее, поддерживает общенаучные принципы, согласно которым истина может меняться при появлении более совершенной теории или модели. Рорти выступает за подобную вариативность не только в политике, но и в культуре. Люди должны непрестанно придумывать и предлагать новые идеи — только так возможно облегчить человеческие страдания.
Рорти называет изобретательность, язык и науку механизмами выживания. Все они — своеобразные инструменты для того, чтобы решать заданные жизнью задачи. Они нужны в той же степени, что и придуманное Исааком устройство для кормления коз, они выполняют ту же функцию, что и сплетни, религия и дипломатия. Фантазия и аналитические способности для нас все равно что клюв для дятла. И понятие истины — вовсе не лучший наш инструмент, ведь каждый придерживается наиболее выгодной ему истины, которую мы порой используем для того, чтобы отвергнуть новые идеи или выстроить громоздкую систему правил и норм.
В 1999 году Ричард Рорти опубликовал в журнале Dissent статью, в которой проанализировал последствия скандала, разразившегося после лжесвидетельства Билла Клинтона. Наиболее положительным моментом, по мнению Рорти, является тот факт, что республиканцам так и не удалось вовлечь общественность в травлю Клинтона. Противники президента предположили, что ложь и измена президента привлекут всеобщее внимание, — и не ошиблись. Однако они недооценили человеческую способность соединять более мелкие детали в общую картину. Опросы показали, что общественность порицала президента намного меньше, чем ожидалось. «Избиратели сочли импичмент чересчур строгим наказанием за ложь об интрижке».
Рорти сравнивает эту общественную реакцию с отношением солдат к офицерам: первые вовсе не идеализируют свое начальство, но «сохраняют уважение — если не к личности, то к мундиру». Проявление минутной слабости не в силах разрушить авторитет «простого паренька из Арканзаса, ставшего преемником Джефферсона и Линкольна, — в этом заключается суть американского общества». Избиратели проявили прагматизм и отвергли идею о президенте, который при любых обстоятельствах останется честным и благородным.
Неудивительно, что Рорти считается фигурой неоднозначной и спорной, но его прагматическое отношение к истине похоже на то, которым руководствуется большинство из нас. Американский народ не перестал доверять Клинтону, хотя тот, мягко говоря, и искажал факты. Атеист вполне может жениться на католичке и счастливо прожить с ней всю жизнь, потому что идеология — не основной фактор успешного брака. С каждым днем необходимость преодолевать культурные и религиозные барьеры возрастает, и у нас имеются все причины полагать, что, перестав верить в непреложность придуманной нами самими истины, мы предотвратим потенциальные конфликты и, возможно, станем более цивилизованными.
Как только животные начали объединяться в стаи, вопросы доверия и недоверия стали одним из движущих факторов эволюции. С момента формирования общества люди придумывали и разрабатывали такие культурные механизмы, как религия, сплетни и политика. Наша цивилизация многим обязана обману и блефу — ведь именно благодаря им мы изобретаем защитные механизмы. Те, кто считает хитрость и неискренность безнравственной тактикой, значительно упрощают положение дел.
Исследования Дэна Ариели доказывают, что все мы немного хитрим. Межчеловеческие отношения от этой хитрости не страдают, но в масштабах общества это может привести к довольно плачевным результатам (пример — уклонение от налогов). В то же время мы склонны обвинять политиков в нечестных маневрах и порицать их за пустые обещания. На самом же деле политические игры — лишь одно из проявлений общественной изворотливости, характерной для каждого из нас. Разница только в том, что не каждого из нас призывают потом к ответу. Благодаря языковой и мыслительной способности искажать истину человечество научилось воплощать в жизнь новые идеи, вести переговоры и извлекать выгоду.
Ложь
Дело Колстада — Знатоки человеческих душ — Внутренний детектор лжи — Чужая душа — потемки — Ирония — Врет и не краснеет — Улыбка Дюшена — Микромимика — Глаза — Полиграф — Техника допроса — Настоящий убийца — Ловушки — Лживые признания — У каждого своя правда — «Правдовидцы» — Эффект мисс Марпл — Правдивые лгуны — Повсюду вранье
— Почему полицейские ошиблись и схватили... — старший инспектор полиции и специалист по ведению допросов Асбьёрн Рэшли запнулся, — то есть арестовали невиновного? А потом еще и упекли его на полгода за решетку... Почему? — Он наклонился к компьютеру и открыл какой-то документ. — В Норвегии полиция раскрывает около 96% всех убийств. А это дело было крупным, следовательно, работали над ним особенно тщательно.
Рэшли рассказывает о преступлении, известном под названием «Дело Мариуса Колстада». Окровавленное тело Колстада, бывшего чемпиона Норвегии по бодибилдингу, обнаружили в его собственной квартире. На голове у него было несколько ран от удара топором. Этим убийством занялся следователь Уле Якоб Эглэнд, близкий друг Рэшли. Дело Колстада было первым делом об убийстве, возложенным на Эглэнда, но раскрыть его долгое время не удавалось.
— Шло время, в газетах появились заметки о том, что дело застопорилось. А потом вдруг откуда ни возьмись возникла свидетельница — и ход расследования круто изменился. Свидетельница знала немало. Она не только видела, как убийца выходил из квартиры Колстада, она даже назвала имя убийцы: Стайн Инге Юханнесен.
Рэшли достал из папки распечатку электронной переписки от 17 февраля 2000 года. В то время стенограмма допроса синхронно регистрировалась в базе данных, и следователь мог отслеживать допрос с собственного компьютера и переписываться с проводящим дознание полицейским. Сперва свидетельница сказала, что она видела, как подозреваемый вышел из квартиры убитого. На его руках была кровь, а двигался он, словно в трансе. Следователь тотчас же написал допрашивавшему: «Как она себя ведет? Она точно это видела или сочиняет — как по-твоему? Бред какой-то ...» Далее следует ответ полицейского.
— Вот, смотрите, — Рэшли показывает листок, в котором подчеркнул отдельные слова и поставил несколько восклицательных знаков, — он даже не поленился регистр переключить и теперь пишет заглавными буквами: «Она плачет, полчаса без перерыва рассказывала про детство и всякие ужасы, которые пережила тогда. ЭТО ПРАВДА. ДЕВУШКА НЕ ВРЕТ».
— В то время я уже знал, что на свете просто не существует людей, способных отличить ложь от правды, судя лишь по поведению и жестам, — Рэшли откинулся на спинку стула, — и тогда я сказал Уле Якобу: «Делай, что хочешь, но докажи, что она лжет».
