Дэвид Сэджвик - Раненый целитель: Контрперенос в практике юнгианского анализа
Находясь за рулем, я понимаю, что за мною на заднем сидении находятся 3 или 4 ребенка и младенец у меня за спиной. Я лучше буду держать его спереди. Теперь мне нужно держать младенца и вести машину одновременно.
Я добираюсь до места, чувствуя себя беженкой. Первая встреча назначена с ней, но здание сгорело. Я чувствую, что мне важнее увидеть вас. Она ведет меня и моего мужа в ваш офис.
Контрперенос
В то время я чувствовал относительную уверенность в правильности решения отсоветовать ей одновременно ходить к моему аналитику. Я отметил после сессии, что у Ф. была тенденция проецировать образ беспомощного «беженца или изгнанника» на мужчин, и что я определенно имел склонность к подобным чувствам, что проявилось в случае с моим аналитиком. У меня возникла фантазия о том, что возраст ее «раненого ребенка» в этом сне соответствовал моим собственным особым эмоциональным проблемам в том же возрасте. Так что я записал:
«Вы получаете тех пациентов, которые вам нужны (для собственного исцеления)», как говорят в Цюрихе. Любовь и ненависть. Только почувствуешь себя достаточно умным, и тут они ведут тебя на другой уровень задач в анализе. Мне придется убрать свою уязвимость, чтобы оказать ей реальную помощь — а не то же ли это самое, что и она делает со своим детским «я»?
Вот каково это — быть ею (синтонный контрперенос) ?
Обсуждение
С ходом времени, хоть и не прямым путем, в контрпереносе происходит углубление и регрессия параллельно бессознательным процессам пациента. Мои фантазии, чувства и «невроз контрпереноса» более или менее эволюционировали по линии — от взросло-романтической к подростковом любви, затем к инцестным мотивам и далее к более ранним сепарационным проблемам (связанным с эмоциональным отделением). Конечно, это лишь одна линия из нескольких возможных. Но ее внешним проявлением была сложная смесь отношений переноса.
38. Сон пациентки
У вас есть тотемное животное, лиса, и десятилетний сын. У вас также есть женщина-ассистент, которая выглядит нейтральной, как евнух, с не выраженной личностью.
Вы с ней рассказываете мне и моему мужу, что у нас не будет папоротника до августа. Женщина говорит: «Вы все равно можете посадить его, но в более маленьких горшках». Я думаю: «Не вижу причин, по которым нам следует ждать». Вы спрашиваете: «Не хотели бы вы поговорить?» Я чувствую сильную «духоту».
Контрперенос
Я переживал множество сомнений по поводу своей (не) способности, особенно по сравнению с выдающимися «феминными» качествами, которые Ф. приписывала моему аналитику. Так что ее предпочтение женщины-аналитика — мягкой и женственной — несколько задевало меня. Однако меня не удивило, что она продолжает видеть меня как обычно бессердечным. В том, как она произнесла «евнух», чувствовались особые нотки, возможно, желание отомстить. Я огорчился, что, судя по сну, не даю ей свободно вздохнуть, но в то же время для своего оправдания прибег к рационализации, что ассистент из сна попросит ее только немного подождать.
Обсуждение
Решение анализировать вместо того, чтобы отреагировать часто оказывается трудно реализуемым из-за давления пациента и контрпереноса. Возможно, она воспринимала меня хитрым (как лиса), мою женскую сторону как ущербную, а мою тактику тянуть время как удушающую. Ф. нужна была дающая жизненную силу связь с фемининным (как на внутреннем уровне, так и в отношениях переноса). Это потребность определенно была очень актуальной. Мне кажется (возможно, она видела ситуацию так же), я был для нее не только ригидным отцом, но еще и неадекватной матерью, идентификация с которой была не тем, что ей было нужно.
39. Контрпереносный сон
Я показываю Ф. свою тростниковую удочку. Я рассказываю об ее «классической» форме и красоте. Она не понимает, как закидывать удочку — я объясняю, что закидывать надо снова и снова: «В этом и заключается красота».
(Мои ассоциации: удочка была подарком моего отца, которому она была подарена его отцом — высоко ценимое наследство, традиционное в лучшем смысле. Фаллическое, но гибкое. Повторяющееся попытки пациентки поймать рыбу на приманку напомнили мне анализ.)
Обсуждение
Сон терапевта может иметь не только объяснительное, но и компенсаторное воздействие на аналитическую ситуацию. Этот сон, похоже, подтверждал ценность моего «классического» подхода к анализу в целом и его текущим проблемам с рамкой и границами в отношениях с Ф. и, в особенности, с моим аналитиком. Если интерпретировать сон на субъективном уровне, он показывал растущую связь и диалог между мужским и женским, логосом и эросом, новым и старым. Это, в свою очередь, возможно, соответствовало описанным Ф. «дихотомиям» или «божествам» мужского и женского. В этих состояниях симбиоза или проективной идентификации и контридентификации трудно определить, аналитик ли опережает пациента или наоборот, и способны ли стандартные, построенные на линейной логике парадигмы описать эту феноменологию.
40. Контрпереносная фантазия
Я впервые осознаю нечто сексуальное в моих чувствах к своей дочери (в то время ей было только шесть месяцев от роду). Поскольку я обожал ее, я глубоко устыдился. Затем я смог сказать себе: «Ладно, сексуальное любопытство и даже некоторые сексуальные импульсы могут существовать и существуют между отцами и их дочерьми младенческого возраста».
Обсуждение
Всякая любовь связана с желанием конкретных, реальных отношений с объектом (сексуальных и других). В инцестных же отношениях, любовь не может быть воплощена и поэтому приносится в жертву. Отношения с моей пациенткой помогли мне понять, что разница между сексуальной и не сексуальной любовью часто не так очевидна, как мне казалось прежде. Сирлз, говоря об «Эдиповой любви в контрпереносе», выразил ту же мысль:
если родитель и ребенок любят друг друга взаимно, то к ребенку относятся как к существу дорогому, любимому и, несомненно, желаемому — и отказываться от своих желаний родителю приходится только с чувством потери. Я полагаю, что такое отречение также является взаимным для ребенка и родителя. Оно достигается в результате признания более важных законов, регулирующих их поведение. (Сирлз, 1959, р. 296).
41. Сон пациентки
Две женщины-терапевта, каким-то образом работающие с вами, пытаются объяснить мне, что анализ с вами подходит к концу — он завершен, и мне уже лучше. Они приставляют ко мне с двух сторон огромные зеркала.
Я спрашиваю: «Мне пора уходить?» Одна женщина говорит: «Ага, мы сейчас смешиваем хорошо и плохо функционирующих людей», а я - одна из тех, кто хуже функционирует. Идея в том, что другие люди нормальны, а я- нет. Я начинаю протестовать.
Я ухожу, чувствуя себя изгнанной. Терапия закончилась, и я в печали и унынии. Мой муж говорит: «У тебя же остался его портфель». Я думаю о том, чтобы найти замену.
Размышления о контрпереносе
Обдумывая этот и подобные ему сны Ф. «обо мне с моими ассистентками», я записал:
Она видит среднего рода, бесполую женщину. Могу ли я все-таки использовать ее для исцеления своей анимы; что мне нужно сделать сначала: вылечить себя или позволить ей это сделать? Или же нужно просто спокойно все это контейнировать и возвращать ей в форме интерпретаций?
Есть сходство в динамике между ее телесными движениями от меня и ко мне на сессиях и тем, как я показывал ей (во сне о закидывании удочки) классическую форму удочки (патриархальную форму, чтобы быть точным).
Я не могу вести себя с Ф. так, как ей хочется, в силу своего стиля работы, из-за советов моих супервизоров, этики, сексуального характера переноса и контрпереноса. Кроме того, она сама заявила о своей потребности в том, чтобы я (как я понял), не нарушал границы.
(Искушение нарушить границы?) И да, и нет. Фантазии о том, чтобы предстать перед ней этаким вертлявым хиппи, одеваясь более свободно. Нет: на самом деле нет, этого не стоит делать. Это просто выдумки. Кроме того, это не отвечает моей болев глубокой и растущей заботе об ее внутреннем «ребенке» — покинутом, испытывающем инцестную угрозу — которая напоминает мои собственные, сексуальные, но с соблюдением границ, чувства к (моей дочери).
Обсуждение
В то время как мои размышления углубляют мою способность «видеть» ее внутреннего ребенка, или ее как ребенка, Ф. чувствует себя во сне брошенной подобно ребенку и отвергнутой. (Возможно, тут сказались мои опасения, частично уместные, а частично излишние (и эгоистические), связанные с ее желанием разбавить анализ со мною (посещением другого аналитика). Поэтому во сне она думает, что мне неинтересны ее аспекты «плохого функционирования».) Если существует необходимое слияние между аналитиком и пациентом, тогда то, что аналитик может увидеть и почувствовать в себе — т.е., в своем собственном «внутреннем пациенте» или раненой стороне — может соответствовать развитию или потенциальному развитию внутри клиента. В данном случае, мое усиливающееся осознание себя как жертвы может соответствовать ее собственной растущей способности не нападать на своего внутреннего ребенка, надавить на него — движению от негативного, инцестного отца-анимуса к более позитивному образу.
