Уильям Джеймс - Психология
Впрочем, можно сказать, что нормальным возбуди- телем самочувствия является для человека его благо- приятное или неблагоприятное положение в свете — его успех или неуспех. Человек, эмпирическая личность ко- торого имеет широкие пределы, который с помощью собственных сил всегда достигал успеха, личность с вы- соким положением в обществе, обеспеченная матери- ально, окруженная друзьями, пользующаяся славой, ед- ва ли будет склонна поддаваться страшным сомнениям, едва ли будет относиться к своим силам с тем недове- рием, с каким она относилась к ним в юности. («Разве я не взрастила сады великого Вавилона?») Между тем лицо, потерпевшее несколько неудач одну за другой, падает духом на половине житейской дороги, проника- ется болезненной неуверенностью в самом себе и отсту- пает перед попытками, вовсе не превосходящими его силы.
Чувства самодовольства н унижения одного рода —их можно считать первичными видами эмоций наряду, например, с гневом и болью. Каждое из них своеобраз- но отражается на нашей физиономии. При самодоволь- стве иннервируются разгибающие мышцы, глаза прини- мают уверенное и торжествующее выражение, походка становится бодрой и несколько покачивающейся, ноздри расширяются и своеобразная улыбка играет на губах.
87
Вся совокупность внешних телесных выражений само- довольства в самом крайнем проявлении наблюдается в домах умалишенных, где всегда можно найти лиц, буквально помешанных на собственном величии; их самодовольная наружность и чванная походка состав- ляют печальный контраст с полным отсутствием всяких личных человеческих достоинств. В этих же «замках отчаяния» мы можем встретить яркий образец проти-воположного типа — добряка, воображающего, что он совершил смертный грех и навек загубил свою душу. Это гип, униженно пресмыкающийся, уклоняющийся от посторонних наблюдений, не смеющий с нами громко говорить и глядеть нам прямо в глаза. Противополож- ные чувства, подобные страху и гневу, при аналогичных патологических условиях могут возникать без всякой внешней причины. Из ежедневного опыта нам известно, в какой мере барометр нашей самооценки и доверия к себе поднимается и падает в зависимости скорее от чисто органических, чем от рациональных причин, при- чем эти изменения в наших субъективных показаниях нимало не соответствуют изменениям в оценке нашей личности со стороны друзей.
Заботы о себе и самосохранение. Под это понятие подходит значительный класс наших основных инстинк- тивных побуждений. Сюда относится телесное, соци- альное и духовное самосохранение.
Заботы о физической личности. Все целесообразно- рефлекторные действия и движения питания и защиты составляют акты телесного самосохранения. Подобным же образом страх и гнев вызывают целесообразное дви- жение. Если под заботами о себе мы условимся разу- меть предвидение будущего в отличие от самосохране- ния в настоящем, то мы можем отнести гнев и страх к инстинктам, побуждающим нас охотиться, искать про- питание, строить жилища, делать полезные орудия и заботиться о своем организме. Впрочем, последние инстинкты в связи с чувством любви, родительской при- вязанности, любознательности и соревнования распро- страняются не только на развитие нашей телесной лич- ности, но и на все наше материальное «я» в самом ши- роком смысле слова.
Наши заботы о социальной личности выражаются непосредственно в чувстве любви и дружбы, в желании обращать на себя внимание и вызывать в других изум- ление, в чувстве ревности, стремлении к соперничеству,
68
жажде славы, влияния и власти; косвенным образом они проявляются во всех побуждениях к материальным заботам о себе, поскольку последние могут служить средством к осуществлению общественных целей. Легко видеть, что непосредственные побуждения заботиться о своей социальной личности сводятся к простым инстинк- там. В стремлении обращать на себя внимание других характерно то, что его интенсивность нисколько не за- висит от ценности достойных внимания заслуг данного лица, ценности, которая была бы выражена в сколько- нибудь осязательной или разумной форме.
Мы из сил выбиваемся, чтобы получить приглаше- ние в дом, где бывает большое общество, чтобы при упоминании о каком-нибудь из виденных нами гостей иметь возможность сказать: «А, я его хорошо знаю!»—и раскланиваться на улице чуть не с половиною встреч- ных. Конечно, нам всего приятнее иметь друзей, выдаю- щихся по рангу или достоинствам, и вызывать в других восторженное поклонение. Теккерей в одном из романов просит читателей сознаться откровенно, не доставит ли каждому из них особенного удовольствия прогулка по улице Pall Mail с двумя герцогами под ручку. Но, не имея герцогов в кругу своих знакомых и не слыша гула завистливых голосов, мы не упускаем и менее значи- тельных случаев обратить на себя внимание. Есть страстные любители предавать свое имя гласности в газетах — им все равно, в какую газетную рубрику по- падет их имя, в разряд ли прибывших и выбывших, частных объявлений, интервью или городских сплетен;
за недостатком лучшего они не прочь попасть даже в хронику скандалов. Патологическим примером крайнего стремления к печатной гласности может служить Гито,убийца президента Гарфильда. Умственный горизонт Гито не выходил из газетной сферы. В предсмертной молитве этого несчастного одним из искреннейших вы- ражений было следующее: «Здешняя газетная пресса в ответе пред Тобой, Господи».
Не только люди, но местность и предметы, хорошо знакомые мне, в известном метафорическом смысле, расширяют мое социальное «я». «Ga me connait» (оно меня знает),— говорил один французский работник, ука- зывая на инструмент, которым владел в совершенстве. Лица, мнением которых мы вовсе не дорожим, являют- ся в то же время индивидами, вниманием которых мы не брезгуем. Не один великий человек, не одна женщи-
89
на, разборчивая во всех отношениях, с трудом отверг- нут внимание ничтожного франта, личность которого они презирают от чистого сердца.
В рубрику «Попечение о духовной личности» следу-ет отнести всю совокупность стремлений к духовному прогрессу — умственному, нравственному и духовному в узком смысле слова. Впрочем, необходимо допустить, что так называемые заботы о своей духовной личности представляют в этом более узком смысле слова лишь заботу о материальной и социальной личности в загроб- ной жизни. В стремлении магометанина попасть в рай или в желании христианина избегнуть мук ада мате- риальность желаемых благ сама собой очевидна. С бо- лее положительной и утонченной точки зрения на буду- щую жизнь многие из ее благ (сообщество с усопшими родными и святыми и соприсутствие Божества) суть лишь социальные блага наивысшего порядка. Только стремление к искуплению внутренней (греховной) при- роды души, к достижению ее безгрешной чистоты в этой или будущей жизни могут считаться заботами о духовной нашей личности в ее чистейшем виде.
Наш широкий внешний обзор фактов, наблюдаемых в жизни личности, был бы неполон, если бы мы не вы- яснили вопроса о соперничестве и столкновениях между отдельными ее сторонами. Физическая природа ограни- чивает наш выбор одними из многочисленных представ- ляющихся нам и желаемых нами благ, тот же факт наблюдается и в данной области явлений. Если бы только было возможно, то уж, конечно, никто из нас не отказался бы быть сразу красивым, здоровым, прекрасно одетым человеком, великим силачом, богачом, имею- щим миллионный годовой доход, остряком, бонвиваном, покорителем дамских сердец и в то же время филосо- фом, филантропом, государственным деятелем, воена- чальником, исследователем Африки, модным поэтом и святым человеком. Но это решительно невозможно. Деятельность миллионера не мирится с идеалом свя- того; филантроп и бонвиван — понятия несовместимые;
душа философа не уживается с душой сердцееда в од-ной телесной оболочке.
Внешним образом такие различные характеры как будто и в самом деле совместимы в одном человеке. Но стоит действительно развить одно из свойств характера,. чтобы оно тотчас заглушило другие. Человек должен тщательно рассмотреть различные стороны своей лич-
90
ности, чтобы искать спасения в развитии глубочайшей, сильнейшей стороны свого «я». Все другие стороны на- шего «я» призрачны, только одна из них имеет реальное основание в нашем характере, и потому ее развитие обеспечено. Неудачи в развитии этой стороны характера суть действительные неудачи, вызывающие стыд, а успех — настоящий успех, приносящий нам истинную радость. Этот факт может служить прекрасным приме-ром умственных усилий выбора, на которые я выше настойчиво указывал. Прежде чем осуществить вы- бор, наша мысль колеблется между несколькими раз- личными вещами; в данном случае она выбирает одну из многочисленных сторон нашей личности или нашего характера, после чего мы не чувствуем стыда, потерпев неудачу в чем-нибудь, не имеющем отношения к тому свойству нашего характера, которое остановило исклю- чительно на себе наше внимание.
![Борис Братусь - Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение]](/uploads/posts/books/196242/196242.jpg)
