Мэтью Сайед - Принцип «черного ящика»
Когда пришли результаты теста ДНК, я жутко обрадовался. Они доказывали, что я все время говорил правду. Они доказывали моим соседям, что я не был насильником или убийцей. Для меня это было огромное облегчение.
Но когда адвокаты пришли в камеру, чтобы сообщить мне о результатах, я ощутил еще и страх: вдруг это далеко не конец?
Я понимал, что обвинители отвергнут новое доказательство. Я боялся того, что они найдут способ оставить меня в тюрьме. Когда у обвинения появилась новая версия, она шокировала даже меня. Казалось, что обвинителей невозможно убедить в том, что я невиновен.
Ривера отсидел 19 лет и пережил за это время немало ужасного. «Меня дважды ранили ножом, трижды пытались изнасиловать, – говорит он. – Меня хотели покалечить, люди думали, что я совершил насилие над ребенком. И может быть, самое жуткое в моем положении было понимать, что я невиновен. Как бы часто обвинение ни меняло свою версию, чтобы впихнуть в нее новые факты, я мог, по крайней мере, цепляться за правду».
5
Система уголовного правосудия относится к доказательствам в высшей степени серьезно. Можно даже сказать, что в основании всей системы лежит понимание: доказательство священно и лучший способ прийти к правильному суждению – беспристрастно изучить имеющиеся улики. Иначе можно вынести ошибочный приговор. Но если профессиональные обвинители перестают руководствоваться разумом из-за страха перед неудачей, на что вообще можно надеяться?
К счастью, не все случаи рассматриваются так, как дела Риверы и Бромгарда. Многие обвинители признают убедительность тестов ДНК и после надлежащего изучения доказательств соглашаются с тем, что по данному делу был осужден невиновный. Более того, многие прокуроры поддерживают деятельность проекта «Невиновность» и понимают, что судебные ошибки дают возможность усовершенствовать систему. Но в целом ошибки принято отрицать. Временами кажется, что система создана, чтобы не признавать ошибки, а скрывать их как можно тщательней. Скажем, до недавнего времени многие штаты США запрещали проводить тесты ДНК, применяя «доктрину окончательности». Она запрещала пересматривать старые дела по истечении определенного срока и затрудняла доступ к уликам, которые могли оправдать осужденных [108].
«“Невиновность” и другие адвокатские группы потратили сотни часов на то, чтобы доказать: “доктрина окончательности” используется, чтобы блокировать доступ к доказательствам, которые не стал бы укрывать ни один честный человек», – писал Шекк [109].
До 1999 г. Нью-Йорк и Иллинойс были единственными штатами США, разрешавшими проводить тесты ДНК после вынесения приговора. Неудивительно, что именно в этих штатах заключенных оправдывали чаще всего. Сегодня все пятьдесят штатов приняли законы, разрешающие проводить тесты ДНК после вынесения приговора, однако многие сохранили временные ограничения на пересмотр дел. Некоторые штаты не разрешают проводить тест ДНК, если подозреваемый сознался в содеянном (как Ривера), даже если тест может его оправдать [110].
Не радует и отношение к этой проблеме высших эшелонов судебной власти. Примечательно, что многие государственные суды мира, включая Верховный суд США, декларируют, что намерены пересматривать дела только в том случае, если допущены ошибки в судебной процедуре, а не в истолковании фактов. По словам Уильяма Ренквиста, бывшего председателя Верховного суда США, «право на признание невиновности само по себе не является конституционным»[22].
Задумайтесь об этом принципе, напоминающем о черном юморе. Ущербные системы порождают ошибки, даже когда соблюдены все процедуры. Вспомним рейс United Airlines 173: экипаж следовал инструкциям, но самолет все равно разбился. И только выводы, сделанные после этой катастрофы, позволили изменить процедуры (скажем, внедрить «управление ресурсами экипажа»). Иначе прогресс был бы невозможен.
Однако верховные суды отказывались принимать заявления о признании осужденного невиновным, если во время первичного слушания дела не было допущено процессуальных ошибок. Проще говоря, фактические ошибки, порожденные пороками системы, можно не расследовать и вообще не замечать. Для невиновных людей за решеткой это «уловка-22» огромных масштабов. Она приоткрывает завесу над тем, сколь ужасающе часто встречаются в правовой системе замкнутые циклы.
В шестой главе мы посмотрим на реформу системы уголовного правосудия (и узнаем, что случилось в итоге с Хуаном Риверой). Как мы увидим, изучение судебных ошибок проектом «Невиновность» показало, что системных изъянов много во всех частях системы – от следственных процедур до криминалистики. Если бы эти проблемы были обнаружены раньше и решены, сотни невиновных не попали бы за решетку. Вот что писал об этом Шекк:
Когда в США падает самолет, последствия весьма серьезны… Сразу начинается расследование: что пошло не так? Случайность это или ошибка в системе? Можно ли что-то сделать, чтобы избежать подобных катастроф в будущем? <…> [Но] Америка почти ничего не знает о случаях, когда вследствие новых доказательств приговор признается ошибочным и отменяется. Обычно судьи пишут по таким поводам приказы в одну строчку, то есть нет ни официального мнения, ни анализа того, что было неправильным. Больше ничего.
V
Интеллектуальная акробатика
1
Феномен когнитивного диссонанса часто приводят как характерный пример причудливости человеческой психологии. Действительно забавно, как далеко мы готовы зайти в стремлении оправдать свои убеждения – вплоть до попытки закрыть глаза на факты, которые им противоречат. Нам говорят, что когнитивный диссонанс свидетельствует об изворотливости человеческого мозга, что это милая, пусть и не всегда удобная особенность человека разумного как вида.
Увы, как мы могли убедиться, дело обстоит куда серьезнее. Как доказывает наша книга, почти во всех областях человеческой деятельности прогресс в значительной степени зависит от нашего желания учиться на ошибках. Если мы «подправляем» свои неудачи и интерпретируем совершенные ошибки в свою пользу, по сути мы уничтожаем бесценную возможность чему-то научиться.
Страшнее всего то, что мы едва ли понимаем, что делаем. Когда в ходе описанного в предыдущей главе эксперимента студентам, прошедшим шокирующую инициацию, сообщили об истинной причине, заставившей их восхищаться утомительной дискуссией, они не поверили своим ушам. «Когда все участники высказались, я объяснил суть нашего исследования и осторожно перешел к теории когнитивного диссонанса», – пишет Аронсон.
Хотя все студенты, столкнувшиеся с жесткой инициацией, сказали, что моя гипотеза весьма любопытна и они понимают, что на многих людей и правда можно повлиять указанным способом, каждый долго и упорно объяснял мне, что лично ему дискуссия понравилась по совершенно иным причинам. Каждый утверждал, что он на деле заинтересовался тем, как группа обсуждает повадки птиц. И тем не менее всем этим студентам обсуждение понравилось куда больше, чем участникам эксперимента, инициация которых была мягкой [111].
Отсюда видно, сколь тонка граница между обманом другого человека и самообманом. У сознательного обмана (когда кто-то вводит в заблуждение коллег, или пациента, или начальника) есть по крайней мере один отличительный признак. Обманщик всегда понимает, что обманывает, и внутри себя осознает, что потерпел неудачу. Возможно, он даже исправится и сделает все, чтобы избегать подобных неудач в будущем.
Самооправдание куда более коварно. Лгать себе – значит уничтожать саму возможность учиться на своих ошибках. Как человек может учиться на неудачах, если он убедил себя – бесконечно оправдываясь теми или иными способами, манипулируя своим восприятием, задействуя обширный психологический арсенал, чтобы свести когнитивный диссонанс к минимуму, – в том, что никакой неудачи и не было?
Стоит также заострить внимание на том, как соотносятся неоднозначность наших неудач и когнитивный диссонанс. Когда падает самолет, сложно сделать вид, что система работает хорошо. Это неудача слишком явная, слишком заметная. Инженеры называют такие события «красным флагом», потому что те похожи на предупреждающий сигнал: «Вы движетесь в неверном направлении». Это все равно что поехать в гости, свернуть не туда и заехать в тупик. Необходимо поворачивать обратно.
Однако куда чаще неудачи выглядят по-другому. Как правило, их можно скрыть. При этом вы можете предъявить пострадавшим великое множество оправданий – «это редчайший случай», «такое случается раз в сто лет», «мы сделали все, что могли». Вы можете привести избирательную статистику, которая подтверждает вашу правоту, и игнорировать статистику, которая вам невыгодна. Вы можете находить новые аргументы в свою пользу, которые поначалу не пришли вам в голову – и которые вы отвергли бы, если бы эти аргументы (к счастью и вашему удобству) вас не обеляли.
