Виртуозы общения. Секрет успешного взаимодействия с людьми - Дахигг Чарлз

Почему важно не бояться эмоций

Когда команда ученых из Стоуни-Брук попыталась определить, какие вопросы самые действенные, их поставила в тупик вроде бы несложная задача: как отличить эмоциональные вопросы от неэмоциональных?

Некоторые вопросы, такие как «Вы хотели бы стать знаменитым?», могли относиться к обеим категориям. Одни люди ответили бы просто да или нет. Другие разразились бы душераздирающими признаниями о несбывшихся мечтах и утраченных надеждах. Станет ли такой вопрос приглашением к эмоциональному самораскрытию или к легкой беседе?

В итоге исследователи поняли, как оценить, вызовет ли вопрос эмоциональный отклик: как правило, вопросы, касавшиеся повседневного опыта или неоспоримых мнений («Как вы отпраздновали прошлый Хеллоуин?» или «Какой самый лучший подарок вы получали в жизни?»), вызывали скорее бесстрастные ответы. Напротив, вопросы, заставлявшие людей описывать свои убеждения, жизненные приоритеты или значимый опыт, как правило, приводили к эмоциональным ответам, даже если сами вопросы вроде бы не выглядели эмоциональными. Такого рода вопросы часто побуждали людей обнаруживать свои уязвимые места. Когда человек спрашивает: «Что вы больше всего цените в дружбе?» (номер шестнадцать), вопрос может показаться не особенно эмоциональным, но часто приводит к неожиданно откровенным ответам о прошлых обидах или предательстве, выражению любви к друзьям или иных радостей и тревог. Такие вопросы облегчают последующее сближение («Что вы сказали после того, как он с вами порвал?»).

Иными словами, разница между поверхностным вопросом и тем, который открывает возможность для эмоциональной связи, заключается в признании своей уязвимости. Именно поэтому разговор «Что мы чувствуем?» вызывает такой сильный резонанс.

Эмоциональная заразительность

В том, что важно не скрывать своих чувств, Ароны видели смысл отчасти потому, что это соответствовало документально подтвержденному психологическому феномену, известному как эмоциональная заразительность. Проведенные в начале 1990-х годов эксперименты показали, что люди обычно «синхронизируют свои эмоции с эмоциями окружающих». Порой синхронизация является преднамеренной, например, когда мы сознательно сопереживаем другому человеку; чаще всего она происходит автоматически, независимо от нашей воли, заставляя нас плакать, злиться или гордиться вместе с другим человеком, хотим мы того или нет.

Именно заразительность лежит в основе разговора «Что мы чувствуем?» и объясняет, почему эмоции влияют на наши диалоги, даже если мы их не осознаем. «Эмоциональная заразительность – довольно примитивный процесс, – отмечается в исследовании, опубликованном в 2010 году. – Мужчины и женщины инстинктивно “улавливают” выражения радости, любви, гнева, страха и печали». Как полагают ученые, эмоциональная заразительность развилась потому, что помогала людям устанавливать межличностные отношения. Это начинается почти с рождения: одно исследование показало, что «десятинедельные младенцы способны и должны имитировать выражения счастья, печали и гнева своих матерей». Данный инстинкт развился в нашем сознании для того, чтобы нам нравилось общаться с другими людьми и возрастали шансы формирования дружеских и деловых союзов, семей и сообществ.

Эмоциональную заразительность должно что-то спровоцировать, и одним из самых надежных триггеров является уязвимость. Мы более подвержены эмоциональному заражению, когда другой человек (или мы сами) откровенно делится своими личными взглядами и убеждениями, важным опытом или иным образом открыто выставляет себя на наш суд. Те же самые признаки использовали Ароны, чтобы отличать глубокие вопросы от поверхностных.

Другими словами, наша восприимчивость растет, и сами мы становимся более эмоционально заразительными, если делимся чем-нибудь откровенным, способным вызвать порицание. Чужие суждения могут быть нам безразличны, мы можем о них забыть, как только услышим, но сам факт, что мы открываемся перед человеком, порождает чувство близости. Чтобы проникнуть глубже, мы должны показать свою уязвимость. «Чем громче эмоция, тем больше вероятность заразительности, – объяснил мне Амит Голденберг, исследователь психологии из Гарварда. – А уязвимость – одна из наших самых громких эмоций. Мы запрограммированы ее замечать».

Это объясняет, почему процедура «Экспресс-дружба» настолько эффективна, и показывает, какие вопросы наверняка помогут людям установить эмоциональную связь. Существует замкнутый круг: глубокие вопросы о чувствах, жизненных приоритетах, убеждениях и опыте вызывают чувство уязвимости. Та, в свою очередь, запускает эмоциональную заразительность, и в результате мы сближаемся.

По мере того как Ароны продолжали изучать подобные явления, они обнаружили еще одну интересную вещь: процедура «Экспресс-дружба» работала лишь в том случае, если участники задавали вопросы по очереди. В другом эксперименте каждый участник отвечал на все тридцать шесть вопросов подряд, пока партнер слушал, потом они менялись местами. Добровольцы признались, что им было неловко и скучно. Эксперимент ничуть их не сблизил. Напротив, если в ходе сеанса участникам велели «отвечать, а затем выслушивать ответ партнера на тот же вопрос», люди сближались. «Взаимность играет решающую роль, – сообщил мне Артур Арон. – Это одна из самых мощных сил в мире. Если взаимности нет, значит, эмоциональные взлеты и падения собеседников не совпадают».

Именно так работает принцип согласованности: во время общения требуется понять, какой разговор происходит, а затем в него вписаться. Тридцать шесть вопросов эффективны, потому что помогают людям эмоционально настроиться друг на друга; очередность побуждает обоих собеседников раскрываться и отвечать взаимностью. И еще этот принцип наглядно демонстрирует, почему одной мимикрией не обойтись. «Взаимность обладает своими особенностями», – отмечает Маргарет Кларк, профессор психологии Йельского университета. Если человек сообщает нам о чем-нибудь непоправимом, например о страшном диагнозе или смерти родителя, то мы с ним не сблизимся, если используем его откровение как предлог, чтобы поговорить о собственном здоровье или о члене семьи, который давно умер. «Цель вовсе не в том, чтобы перетянуть внимание на себя, – объяснила мне Кларк. Скорее нужно подумать о том, как проявить сочувствие. Иногда для этого требуется всего лишь признать эмоции собеседника и показать, что вам не все равно. – Так мы проявляем отзывчивость».

Более того, в разных условиях проявление чувств может восприниматься по-разному. Среди работодателей ученые обнаружили удручающие двойные стандарты: если эмоции выражают мужчины (например, гнев или нетерпение), это обычно воспринимается как уверенность в себе и даже признак лидерства. Когда мужчина плачет на работе, это свидетельствует о том, как сильно он переживает. Но если гнев или печаль выражают женщины, то «они с большей вероятностью будут страдать от негативных социальных и профессиональных последствий», как показало исследование, проведенное в 2016 году. «За выражение эмоций, типичных для мужчин, женщины подвергаются социальному и экономическому осуждению… В то же время, если женщины выражают эмоции, свойственные своему полу, то их чаще упрекают в чрезмерной эмоциональности и отсутствии контроля над чувствами, что в итоге подрывает компетентность и профессиональную состоятельность женщин». Подобные двойные стандарты ведут к тому, что проявлять свои чувства становится опасным^[4]. Однако, несмотря на эти сложности, аналитические наработки процедуры «Экспресс-дружба» в сочетании с исследованиями Эпли полезны, поскольку закладывают основу для эмоциональной связи: если вы хотите установить с человеком контакт, спросите его, что он думает, и поделитесь своими эмоциями. Если собеседник описывает болезненное или радостное воспоминание, а мы рассказываем о собственных разочарованиях или о том, чем гордимся, то выделяются нейрохимические вещества, которые мозг научился вырабатывать в ходе эволюции, чтобы помочь нам сблизиться. В результате возникает эмоциональная заразительность. Разговор «Что мы чувствуем?» – инструмент, который помогает одним раскрыть свои уязвимые места, а другим – ответить тем же.