Георгий Бовт - Есть ли жизнь после Путина
Председатель сейчас занят изучением духовной сущности такой важной скрепы, как крепостническое право. Посему – тише, не шуметь! Не надо его отвлекать.
С нового года ощутимы и непросчитанные последствия запрета «платным» телеканалам показывать рекламу. Метили, говорят, в «Дождь», но попали в том числе в телевидение «Комсомольской правды». Некоторые каналы уже объявили об уходе с рынка с 1 января. Другие уйдут «по-английски», не попрощавшись. Сколько это еще убитых рабочих мест и бизнесов? Спохватятся, разумеется, в связи с грядущим «нашим все» – чемпионатом мира по футболу. Спортивные каналы (скажем, «Евроспорт» имеет рекламу) поставят ультиматум, как уже было с рекламой пива, – и написанное перепишут. Для многих, правда, будет поздно.
Еще пример. С 1 октября вступили в силу новые поправки к закону об ОСАГО. Но не все. Хотя закон напечатали в «РГ» давно. Эксперимент по «расширенному европротоколу» в четырех регионах (возмещение ущерба «по железу» без участия ГИБДД до 400 тыс. руб.) не начался вовремя. Потому что правительство «забыло написать» правоприменительные инструкции (такими мелочами, как применение закона на практике, в Думе не заморачиваются).
Само по себе – это грандиозный провал бюрократии.
Сейчас инструкцию придумали: чтобы участники ДТП «привязали» описания повреждений к координатам по системе ГЛОНАСС. Изысканно и эксклюзивно. Весь мир обходится без GPS-координат, но мы и тут нашли свой путь. Изучал ли кто-нибудь последствия этих новелл для страхового, скажем, рынка? А они есть. Навскидку – чем дурнее и запутаннее правила страхования и получения возмещения, тем ниже объемы страхования. Наш человек массово, в отличие от западного, не страхует ни машины, ни жилье (последнее дорого обходится государству после стихийных бедствий, когда приходится выплачивать возмещение ущерба из госказны). Я, к примеру, принципиально не страхуюсь по КАСКО именно из-за попустительства властей к «кидалову» страховщиков.
Вообще-то все это, выливающееся в многочисленные «частные» случаи (а мы еще не трогали множественное, тоже не просчитанное воздействие экономику наших свершений в Большой Политике, к примеру, рост цен на продовольствие в результате «автосанкций»), можно описать короче.
Как деградацию и даже развал государственных институтов, принимающих жизненно важные для страны и людей решения.
2014 г.
Царство барства
Недавно руководитель кремлевской администрации Сергей Иванов призвал чиновников перестать «барствовать» и начать «подавать личный пример безупречного поведения и скромности». Много было им сказано совершенно правильных слов о борьбе с коррупцией, например о прекращении госзакупок через аффилированные с чиновниками структуры, об ужесточении контроля над декларациями госслужащих и т. д.
Проблема, правда, в том, что административно-политического ресурса для воплощения в жизнь всех этих мер недостаточно. Нужно системное применение того, что называется «политической волей», причем с самого верха. Ну примерно как при генералиссимусе Франко, который как стал останавливаться на красный у светофоров, так и все высшие чины за ним.
Была, на мой взгляд, и непонятная оговорка: Иванов пообещал, что скоро президентским указом будет утвержден список госслужащих, которым запретят открывать и иметь счета в иностранных банках. Зачем нужен такой указ, если уже есть соответствующий закон, охватывающий не только госслужащих, но и депутатов всех уровней и даже кандидатов в депутаты всех уровней (которым надо сначала отрешиться от всяких счетов, а потом пытать счастья в российской электоральной системе)? Закон не работает, получается? Или указ его скорректирует? В какую сторону?
Если же по сути, то речь о том, чтобы в трудное для страны время изменить поведение правящей номенклатуры. Притом изменить методами ужесточения административного контроля.
Ни о каких формах «народного контроля», демократии, подотчетности избирателям, прости господи, о прозрачности работы госаппарата даже на уровне ритуальных заклинаний уже не поминают. Время фактически военное. Тут не до глупостей.
Нет речи и о том, чтобы сменить номенклатуру, которую многие называют безнадежно прогнившей, почистить ее, запустив в порядке ротации на всю катушку проржавевшие «социальные лифты». Как говорится, другой номенклатуры у нас для вас нет. Посему крепить ее единство и преданность будут, с одной стороны, с помощью ужесточения административного контроля, с другой, сохраняя имеющиеся привилегии, включая привилегию быть неподконтрольными низам, а только главному начальнику.
В принципе можно представить, ну хотя бы в жанре политической утопии, целый ряд совершенно очевидных мер по укреплению утраченного доверия низов к «барствующим» нынче верхам. По Интернету гуляют толком никем не опровергнутые сведения о баснословных вознаграждениях руководителей и топ-менеджеров госкорпораций. По сравнению с ними глава китайского Центробанка с его «жалкими» $300 тыс. в год – нищий голодранец.
Однако этот вопрос даже на уровне парламентских запросов рискуют поднимать лишь отдельные депутаты-«заднескамеечники». И то чисто риторически, особо ни на чем не настаивая. Власть же стоически на сей счет безмолвствует. Будто темы и нет вовсе. Между тем был в свое время законопроект, вводивший ограничения в разрывах доходов руководителей госучреждений со «средними по больнице». Что с ним? Жив ли?
Зато без лишнего шума и пыли был в прошлом году принят закон об особом порядке медицинского обслуживания номенклатуры: теперь никакая девальвация и никакие жалкие нормы финансирования системы ОМС ее здоровью не угрожают.
В прошлом году самые робкие попытки как-то отрегулировать пользование VIP-залами вызвали ропот в номенклатурных рядах. Может, кто-то сейчас всерьез думает, что в условиях кризиса наши важные чиновники начнут летать эконом-классом? Практически ничего не сделано на практике по части обуздания страсти больших «госшишек» к роскошным лимузинам, покупаемым за госсчет. Даже если дойдет до ограничения по ценам приобретаемых иномарок, то никто не запрещает брать их же в лизинг. И уж конечно, совершенно невообразимым представляется даже под угрозой ядерной войны отказ чиновников от «мигалок», персональных машин с персональными же водителями. У нас даже амнистированный Сердюков приезжает на суд давать свидетельские показания, не думая ни о каком «личном примере безупречного поведения и скромности», на лимузине с «мигалкой».
Это лишь то, что лежит на поверхности и что пренебрежительно можно, конечно, назвать «дешевым популизмом». Но власть вряд ли помышляет внедрять что-либо подобное на практике. И это, как ни парадоксально, не является свидетельством ее политических суицидальных наклонностей. Совсем наоборот. Чистая прагматика и трезвая оценка потенциальной эффективности возможных результатов.
Ведь что станет первым и самым очевидным результатом политики реального (а не на словах) наступления на «барство», на возмутительные, казалось бы, на фоне нарастающего кризиса привилегии номенклатуры? Резкое падение политической лояльности этой самой номенклатуры, рост фронды на всех ее этажах.
С другой стороны, такой популизм, скорее всего, не приведет ни к какой дополнительной мобилизации и консолидации «ширнармасс» вокруг правящего режима. Проиграв в одном, власть ничего не выиграет в другом.
Народ, конечно, привычно ворчит, простаивая в пробках из-за проезда очередного кортежа, возмущается «на кухнях», наблюдая беспардонное чванство и воровство какого-нибудь губернатора, нагнувшего под себя и своих близких весь региональный бизнес. В качестве проявления максимально возможного «вольтерьянства» может даже перепостить очередное разоблачение Навального насчет очередного «шубохранилища». Но и только! Никто не бунтует, публично и массово не возмущается по этому поводу, не выходит на улицы губернских столиц с лозунгами «Довольно! Вон проворовавшихся!». Как говорится, «пипл хавает». По ряду причин.
Коррупция верхов, начальственное чванство и барство, вопиющая в иных случаях социальная несправедливость и бросающееся в глаза неравенство перед законом (при том что почему-то считается, что запрос на социальную справедливость в нашем обществе сильнее, чем даже запрос на свободы) – все это воспринимается как вековая данность русского бытия. Тут всегда так было, есть и будет.
С другой стороны, моральное состояние и низов таково, что, появись возможность «дорваться до корыта», слишком многие своего не упустят и будут вести себя ровно так же.
Да и на уровне нынешней, с позволения сказать, оппозиции то и дело всплывают примеры мелкого и крупного «крысятничества» – там, где это возможно. А они ведь далеки от власти. Оставим даже в стороне вопрос, может ли бывший «гринмейлер» превратиться вдруг в беззаветного борца с коррупцией и стоит ли верить в такие чудесные превращения. В этом смысле низы современного российского общества прогнили ничуть не меньше, чем верхи.