Андрей Курпатов - С неврозом по жизни
Читая на досуге что-то из написанного о деяниях Александра Македонского, Юлий Цезарь погрузился на долгое время в задумчивость, а потом даже прослезился. Когда удивленные друзья спросили его о причине этого, он ответил: «Неужели же вам кажется недостаточной причиной печали то, что в моем возрасте Александр уже правил столькими народами, а я до сих пор еще не совершил ничего блестящего!».
ПлутархКак же все это у нас начиналось? Возможно, был когда-то давно в нашей жизни человек «самых честных правил», вдохновивший неокрепшее молодое сознание наше на избранное теперь поприще; возможно, был строгий начальник, который и требовал как следует, и желание выполнить его требования вызывал; возможно, в детстве вбили нам в голову идею «великого служения»… Возможно. Однако вопрос, откуда у невротического поведения ноги растут, — дело десятое, важно то, что теперь это невротическое поведение стало эпицентром возбуждения в головном мозге, доминантою. Важно, что теперь, что бы мы ни делали, что бы с нами ни происходило, мы никогда не выпускаем из вида этой своей доминантной цели и задачи.
Организовывать, создавать, проводить в жизнь — вот слова, которые патологическим образом парализуют всю жизнь трудоголика. Работа пожирает человека денно и нощно, она в центре его внимания, только ею одной он и интересуется, только на нее и считает нужным тратить свои силы. А результаты? Они не имеют принципиального значения, поскольку разнообразные препятствия, злоключения и неприятности только усиливают, разжигают его. Для общества, возможно, это и неплохо (исключая разве близких родственников, друзей и прочих несчастных, кто был раздавлен во внутреннем пространстве субъекта господствующей доминантой).
Двадцать три года, и ничего не сделано для бессмертия!
Фридрих ШиллерДолжен же хоть кто-то работать, пока остальные страдают неврозами, исходят на хобби или, например, посвятили себя великому подвигу служения своей измученной этим семье. Должен… Слава трудоголикам, слава трудовому почину! Кто там гибнет на трудовой вахте? Ну, что ж, за «святое дело», «за правое», за мировую эволюцию, впрочем, что мировой эволюции в такой жертве? Что ей до одной положенной на ее жертвенник человеческой жизни? Ей до этого дела нет. Хочешь — ложись, не хочешь — находи для себя другие способы невротизации, благо, все неврозы хороши — выбирай на вкус!
Глава 2.
Борьба и разрушители
Их жизнь — борьба, покой им только снится! Никого не напоминает?.. Итак, мы переходим к рассмотрению еще одного лидера чартов невротического поведения, где главное дело — это борьба, а сами борющиеся так или иначе выступают в роли разрушителей. С чем воюем? Ради чего воюем? Здесь эти вопросы не обсуждаются. Человек действует согласно знаменитому девизу г-на Портоса: «Я дерусь, потому что я дерусь!».
Если мы с вами вспомним основную функцию инстинкта самосохранения, то нам не трудно будет понять, откуда ноги растут у этого странного жизненного стиля. Итак, инстинкт самосохранения реализуется двумя средствами: борьбой или бегством. Если животное оказывается в ситуации угрозы, перед ним только две дороги: или нападать, или уносить ноги. Мероприятия эти весьма энергоемкие, а поэтому и выделяются на них значительные силы нашего организма. Впрочем, мы — Homo Sapiens'ы — от большинства своих угроз убежать не можем, поскольку локализуются они внутри наших собственных голов. Тут больше поможет гильотина, чем нападение.
Современный человек достиг относительно высокой степени внешней безопасности, но это произошло за счет утраты внутренней гармонии.
Александр ЛоуэнЛюбой невротик обязательно раздражителен, т.е. проявляет агрессию, защищается. Причем поскольку проявить агрессию в отношении, например, собственного начальника весьма и весьма затруднительно, поскольку чревато увольнением, дополнительными нагрузками или уменьшением заработной платы, то, как правило, страдают наши близкие, а в некоторых случаях домашние питомцы. Впрочем, люди культурные не позволяют себе (или, по крайней мере, пытаются не позволять) проявлять собственное раздражение, поскольку «это неприлично», «недостойно», «невежливо» или «просто неправильно». Однако средства выделены и надо их куда-то, говоря современным экономическим жаргоном, «расписать». И куда же? Если на причину, вызвавшую стресс, нельзя (зачастую просто потому, что она скрыта от сознания), на родственников, друзей, знакомых — тоже нельзя, то остается только на самого себя. В этом случае мы будем иметь уже не агрессию, а аутоагрессию (т.е. агрессию, направленную на самого себя), и это тоже — борьба.
Кто под руку подвернется?
Если вы не в курсе, то знайте: дети — существа ужасно жестокие! Они еще не стали людьми, находясь на промежуточном этапе от животного к человеку (нет в них еще сознательности!). Они еще не стали полноценными членами общества. Будучи от природы, как и всякие звереныши, эгоистичны, они фиксированы на себе, а других, если и замечают, то уж точно не чувствуют, не догадываются, что другому человеку может быть больно, обидно, тяжело. Со временем это пройдет, но пока…, пока дети жестоки. В любом детском коллективе (класс, кружок, отряд в летнем лагере) моментально определяются лидеры и «изгои». Последние становятся «козлами отпущения», или, как говорят англичане, «мальчиками для битья», то есть существами, на которых можно отыграться, на которых можно «спустить собак» и таким образом вволю разрядиться.
Дети, конечно, находятся в состоянии постоянного стресса, ведь воспитание само по себе — стресс. А если есть стресс, то есть и оба предписанных инстинктом самосохранения варианта поведения — бегство или нападение. От сильных, разумеется, убегают, а на слабых, понятное дело, нападают или «наезжают» (это кому как будет угодно). И даже если они, эти слабые, и не виноваты, они могут стать виноватыми. Помните крыловское: «Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать! — сказал и в темный лес ягненка поволок»? Здесь то же самое: получай тумак, «мальчик для битья», потому что я сейчас напряжен из-за родителей, учителей, воспитателей и старшеклассников. Дети разряжаются на слабых и не умеющих постоять за себя сверстниках, впрочем, если кто в этом и виноват, то выше перечисленные создатели стресса, поэтому обвинять ребенка в жестокости абсолютно неправомерно, ее можно только констатировать.
Впрочем, взрослые от детей мало чем отличаются. Разница только в том, что мы можем объяснить себе, почему в таких-то и таких-то ситуациях не следует раздражаться. Но ведь подобные объяснения не отменяют самого раздражения, они его, напротив, даже усиливают. По большей части взрослые не выглядят жестокими только потому, что они научились хорошо это скрывать, да так, что всякие обвинения их в жестокости кажутся просто некорректными. Во взрослой жизни часто встречаются «козлы отпущения», на которых тревожные, но внушающие страх персонажи «отыгрываются». Чаще всего «козлами отпущения» оказываются родственники (которым по самому их статусу приходится терпеть все) или домашние животные (существа, как известно, молчаливые и терпеливые, поскольку зависимые).
Один из моих пациентов, находившийся в хроническом конфликте со своим начальником, от которого полностью зависел и материально, и психологически, завел для «битья» сначала бультерьера, с которым бился так, что последний (и без того глуповатый) совсем головою двинулся, а потом кошку, которая от подобных «разборок» вошла в настоящий раж и показала-таки обидчику, кто, где и кому «царь природы» — искусала самым натуральным образом. Были, наверное, и другие способы справиться со своей тревогой и агрессией, однако легче идти по пути наименьшего сопротивления: получив взбучку от «старшего» — «взбить» «младшего».
С чем будем бороться?
До сих пор речь шла только о «реакциях», но не о стиле жизни, а ведь иногда борьба (такая или сякая) действительно становится способом существования человека. Начинается все, как правило, с обычной неприятности — испытал человек где-то отрицательную эмоцию, почувствовал себя некомфортно, обиженным, неоцененным и оскорбленным. В подсознании возникает возмущение, вызванное нарушением спокойствия нашего инстинкта самосохранения. Последний начинает тарабанить своими рабоче-крестьянскими кулачищами в сознание, которое, в свою очередь, быстренько соображает, как это возмущение урезонить, как обвинить обидчика, что ему «впаять» и какую «меру наказания назначить».
Дальше — больше. Поскольку в современном обществе любая социальная драма заканчивается банальным расхождением по углам ринга (это раньше стрелялись и застреливались), то возникает ситуация, характеризующаяся отсутствием чувства законченности, завершенности, удовлетворенности от ощущения поставленной точки. Что я имею в виду? К примеру, рассорились старые приятели, даже набили друг другу физиономии, а что дальше? Дальше — один пошел по одним знакомым и давай рассказывать, какой его обидчик нехороший, а другой уже у других общих знакомых сидит да желчь свою изливает. А этим, что посередине, которые все сидят и слушают, что им делать? Они головами кивают, но ничью сторону занимать не намерены, а потому у наших подравшихся приятелей нет никакого ощущения победы: битва была, а лавры где-то затерялись. Таким образом, борьба началась, да не закончилась.
