Ури Бронфенбреннер - Два мира детства: дети в США и СССР
Нет никаких сомнений в том, что период наибольшей уязвимости детского организма, как и наибольшей податливости с точки зрения коррективных мер, приходится на первые два года жизни человека, включая и месяцы до его рождения. Пагубное действие болезней и физических травм находит свое отражение в статистике детской смертности. Следующая выдержка из специального доклада Президенту Соединенных Штатов, озаглавленного «Развитие знаний в области национального здравоохранения» (1967 г.), дает представление о масштабах этой проблемы:
«Смертность новорожденных уже на первом году жизни вызывает растущую озабоченность в Соединенных Штатах. В первый год своего существования ребенок больше подвержен риску смерти, чем на любом другом году жизни человека до 65 лет. Однако при расширении знаний в области медицины и улучшении охраны здоровья по крайней мере 20 %, а возможно, и до 50 % смертных исходов подобного рода можно предотвратить…
В 1955 г. Соединенные Штаты находились по уровню детской смертности на восьмом месте, при этом на каждую тысячу новорожденных приходилось 26,4 смертных случая. Ныне Соединенные Штаты находятся на пятнадцатом месте среди развитых стран мира: смертность составляет 24,8 на каждую тысячу новорожденных» [8].
Однако за общими для страны показателями смертности среди новорожденных (24,8 на каждую тысячу) скрываются еще более тревожные статистические данные, на которые указывает опубликованный в 1966 г. доклад Детского ведомства США:
«…Смертность среди небелых новорожденных на 64 % выше, чем смертность среди белых, и не имеет тенденции к снижению. В 1964 г. среди небелых младенцев от одного до одиннадцати месяцев показатель смертности (14,6 на каждую тысячу новорожденных) был почти в три раза выше, чем среди белых младенцев (5,4 на каждую тысячу).
За последние годы разрыв между уровнем смертности среди белых и небелых новорожденных увеличился: если в 1950 г. этот разрыв составлял 66 %, то к 1964 г. он возрос до 90 %. Такие показатели отбрасывают нас назад более чем на два десятилетия. Показатель смертности 1964 г., составлявший 41,1 на тысячу небелых младенцев, не отмечался с 1941 г.» [9].
Но еще большие потери общество несет из-за большого числа таких детей, которые получили ту или иную травму, но выжили, оставшись на всю жизнь калеками. В этом смысле особенное внимание обращают на себя отрицательные последствия осложнений в период беременности. В том же докладе Президенту о национальном здравоохранении (1967 г.) говорится в этой связи следующее:
«…Питание, лекарства, окружающая среда, наследственность, легкие недомогания, эмоциональные стрессы и социальные факторы могут самым существенным образом оказывать влияние на состояние эмбриона…» [8].
И опять наиболее подверженными негативным воздействиям оказываются наименее состоятельные слои населения. Так, например, ряд исследований, проведенных в городе Балтиморе, показал высокий процент выкидышей и дородовых травм среди негритянского населения. Осложнения в период беременности влекут за собой в дальнейшем расстройства нервной системы детей, торможение умственного развития, аномалии, в поведении, такие, как сверхвозбудимость, рассеянность, неустойчивость внимания. В частности, занимаясь ретроспективным сравнительным анализом заболеваний рожениц, американские ученые обнаружили, что у тех матерей, чьи дети испытывают серьезные трудности в овладении чтением, случаи двух или более осложнений в период беременности наблюдались в 9 раз чаще, чем у «благополучных матерей контрольной группы», аналогичной по своему социальному составу и другим существенным характеристикам. Наконец, точно установленным, хотя и не вполне объяснимым, является такой, например, факт: осложнения в период беременности или во время родов, как правило, влекут за собой расстройство нервной системы у детей, причем такие нарушения у мальчиков встречаются чаще, чем у девочек. Это существенным образом объясняет стабильность количественных показателей по нервно-психическим расстройствам среди детей различного пола. Статистические данные свидетельствуют о том, что аномалии в поведении наблюдаются у мальчиков в три раза чаще, чем у девочек, а трудности в овладении чтением — в восемь-девять раз. Поэтому исследователи видят в «осложнениях воспроизводства» и их последствиях основную причину, обусловливающую отставание негритянских детей в школе, в частности мальчиков.
Разумеется, органические расстройства ведут не только к нарушению интеллектуальных функций, но и к общей духовной подавленности. Подобные расстройства являются причиной того, что у негритянских детей, в особенности у мальчиков, возникает как бы предчувствие неудачи и готовность сразу же сникнуть перед теми или иными трудностями в учении. А это, в свою очередь, ведет к наблюдаемому у негритянских детей низкому уровню притязаний.
Таким образом, данные исследований наглядно свидетельствуют о пагубном влиянии дискриминации, которой подвергается значительная часть американского населения. Ущерб, наносимый при этом обществу, конечно, не исчерпывается фактом появления непосредственных жертв дискриминации. В конечном итоге все общество должно нести бремя поддержки и восстановления трудоспособности своих физически или духовно неполноценных граждан и с пониманием относиться к их справедливому негодованию.
Предыдущее рассмотрение заставляет осознать еще один суровый факт: для успеха любой программы, ставящей своей задачей содействие развитию детей, необходима крайне важная предпосылка — здоровье детей. Как мы убедились, «биологическая целостность» может быть нарушена в результате губительного воздействия различных факторов окружающей среды еще до рождения ребенка. Следовательно, в любом комплексе коррективных мероприятий первым должен стать следующий принцип: окружающую ребенка среду необходимо с самого начала обеспечить хотя бы минимальными предпосылками для его нормального развития. Речь идет прежде всего об организации нормального питания и медицинского обслуживания, а также об улучшении жизненных условий матери и ребенка. Как же достичь этой цели с помощью имеющихся в американском обществе учреждений? В дальнейшем мы попытаемся ответить и на этот вопрос.
Действенность примеровОдин из наиболее интересных выводов, сделанных американской социальной психологией за последнее десятилетие, многим неспециалистам может показаться констатацией очевидного. Его можно сформулировать так: дети учатся, наблюдая других, иначе говоря, поведение других заразительно.
Здесь следует подчеркнуть важный момент: подражание дает удовлетворение само по себе. Как показали эксперименты американских социологов, ребенок «моделирует» свои действия, сообразуясь с чьим-либо примером, без видимого соблазна или принуждения. В таких случаях для стимулирования не требуется ни шоколадок, ни ободряющей улыбки, ни одобрительного кивка или, наоборот, каких-либо строгих слов или понуканий.
Именно признание данного факта привело к существенному отходу от прежних представлений о процессе учения, когда некоторые формы так называемого подкрепления, в частности конкретное поощрение или наказание, считались обязательными для достижения быстрых и вместе с тем устойчивых изменений в поведении ребенка. К счастью, — подкрепление, как таковое, не является обязательными Иначе представляется маловероятным, чтобы ребенок когда-нибудь сумел овладеть тем комплексом разнообразных знаний, без которых в нашем обществе не в состоянии обойтись ни один социально сформировавшийся взрослый человек. В самом деле, можно ли всерьез говорить о выполнении такого условия, как постоянное присутствие взрослого, который бы всегда направлял поведение ребенка и имел право наказывать или поощрять.
Между тем по сравнению с методом подкрепления моделирование поведения с помощью примеров для подражания имеет целый ряд преимуществ с точки зрения обучения или воспитания. Применяя такое моделирование, можно оказывать влияние на значительное число детей и при этом использовать лишь один тщательно отобранный пример для подражания. Прямое же подкрепление требует непосредственного двустороннего взаимодействия между учителем и обучаемым. Но здесь есть и другое, пожалуй еще более важное, соображение. При прямом подкреплении нужно сначала ждать соответствующей реакции ребенка, прежде чем ее можно будет подкрепить. Если реакция ребенка никаким образом не проявляется, то поощрение и наказание неуместны. В противоположность этому моделирование поведения с помощью примеров дает возможность стимулировать такой тип поведения, который при другом способе влияния не проявился бы. Действие, свойственное ребенку лишь потенциально, возможно, никогда бы не реализовалось, если бы не пример для подражания (модель). Из этого следует, что влияние модели на поведение ребенка может осуществляться двояким образом: во-первых, можно стимулировать выработку совершенно новых типов поведения, демонстрируя какие-либо незнакомые ребенку действия; во-вторых, демонстрируя действия, уже фигурирующие в «репертуаре» ребенка, можно закрепить именно эту тенденцию поведения. С точки зрения стабильности воздействия на поведение и развитие ребенка второй тип влияния, возможно, еще более важен, чем первый.
