Альфред Адлер - Наука жить
При выборе цели ребенок оказывается перед выбором конкретных символов, и обнаруживается, что цель, которую он выбирает, является действительные показателем его социального интереса. Один мальчик, которого спросили, кем бы он хотел быть в будущем, ответил: «Я хочу быть палачом». Его ответ указывает на недостаток социального интереса, ведь мальчик хочет быть хозяином жизни и смерти, — роль, которая принадлежит Богу. Он хочет быть могущественнее общества, и им движет идея бесполезности жизни. Быть врачом — это также цель, выстроенная вокруг идеи богоподобия в желании быть хозяином жизни и смерти, но в данном случае цель реализуется посредством служения обществу.
Схема апперцепции
Когда формируется прототип ранний вариант личности, воплощающий цель, — устанавливается направление и ориентированность жизни индивида. Все это дает нам возможность предсказывать, что случиться в его жизни в дальнейшем.
Ребенок будет воспринимать различные ситуации не такими, какие они существуют в действительности, но согласно личной схеме апперцепции, — иными словами, он будет воспринимать ситуации сквозь призму предубеждений своих личных интересов.
В связи с этим был обнаружен весьма интересный факт, что дети с органическими дефектами связывали весь свой опыт с функционированием поврежденного органа. К примеру, ребенок с желудочными расстройствами проявлял повышенный интерес к еде, тогда как другой, с дефектом зрения, был более озабочен вещами, на которые нужно смотреть. Это повышенное внимание связано с личной схемой апперцепции, которая, как мы уже сказали, характеризует личность в целом. Таким образом, все вышеизложенное может навести на мысль, что для обнаружения сферы интересов ребенка, нам просто нужно убедиться, какой из органов поврежден. Однако все не так просто.
Переживание ребенком факта неполноценности органа отличается от восприятия этого факта внешним наблюдателем, так как ребенок переживает этот факт модифицированным своей схемой апперцепции. Таким образом, внешнее наблюдение неполноценности не обязательно приводит к глубокому пониманию схемы апперцепции, хотя факт неполноценности органа действительно является элементом схемы.
Ребенок погружен в реальность, где он равен всем остальным: никто из нас не наделен знанием абсолютной истины. Даже наша наука не обладает знанием абсолютной истины. Она основывается на здравом смысле, который говорит, что все меняется и меньшие ошибки делаются там, где делались большие. Мы все совершаем ошибки, но важно то, что мы можем их исправлять.
Исправление ошибок легче и безболезненнее происходит во время формирования прототипа. Однако, мы можем сделать это и позже, пересматривая всю ситуацию раннего периода. Так что, если нашей задачей является лечение пациента, страдающего неврозом, нам необходимо найти не обычные ошибки, которые он совершил в последнее время, а фундаментальные, сделанные в раннем возрасте во время формирования прототипа. Если мы обнаружим эти ошибки, их возможно исправить с помощью соответствующей терапии.
Следовательно, в свете индивидуальной психологии уменьшается важность проблемы наследственности, так как важно не то, что наследует человек, а то, что он делает со своей наследственностью в ранние годы, — иными словами, важен прототип, который формируется ребенком в его окружении.
Наследственность, конечно же, ответственна за врожденные органические дефекты, но наша задача в данном случае заключается в том, чтобы облегчить частные трудности и поместить ребенка в более благоприятную ситуацию. По сути дела, подобное положение для нас даже удобнее, так как обнаружив определенный дефект, мы знаем, что можем применить соответствующую стратегию. Часто ребенок без врожденных дефектов хуже переносит недоедание или любое другое испытание из того множества, которое выпадает в период взросления.
А теперь мы рассмотрим программу, которую индивидуальная психология предлагает для воспитания и обучения невротичных личностей: детей-невротиков, преступников, алкоголиков, — людей, которые подобным образом пытаются уйти от настоящей жизни.
Сначала для того, чтобы быстро без труда понять, что беспокоит пациента, мы спрашиваем, когда начались проблемы. Обычно причину видят в какой-то новой жизненной ситуации. На самом деле, новая ситуация не при чем, так как еще до того, как она сложилась, наш пациент — это мы обнаруживаем в ходе исследования — не был к ней готов. Пока он находился в благоприятных обстоятельствах, ошибки его прототипа не проявлялись: в каждой новой ситуации, реагируя согласно своей схеме апперцепции, созданной его прототипом, он вынужден экспериментировать. Его ответы окружающему миру уже не являются только реакциями. В них появляется элемент творчества, но при этом они все так же преследуют цель, которая доминирует на протяжении всей его жизни. Уже в ранних исследованиях индивидуальной психологии мы поняли, что нельзя рассматривать наследственность, как и любой другой фактор, изолированно от целого. Ясно, что прототип отвечает на жизненные ситуации в соответствии со своей собственной схемой апперцепции. Поэтому, чтобы достичь желаемого результата терапии, психологу необходимо работать именно с ней.
Чувство неполноценности и чувство общности.[1]
Психологический контекст приобретает чрезвычайную важность в случаях детей, рожденных с поврежденными органами. Так как эти дети оказываются в более сложной ситуации, чем другие, в них ярко проявляется преувеличенное чувство неполноценности. Уже во время формирования прототипа они более интересуются собой, чем окружающими, и эта тенденция может остаться у них на всю последующую жизнь. Органическая неполноценность — это не единственная причина ошибок в прототипе, есть еще ряд ситуаций, которые могут быть их причиной. Например, ситуации избалованных и отвергнутых детей. Далее у нас будет возможность описать их более детально и предоставить истории клиентов, иллюстрирующих три особо неблагоприятные ситуации: детей с поврежденными органами, избалованных и отвергнутых детей. Сейчас же важно отметить, что эти дети растут, испытывая затруднения и страх, потому что развиваются в окружении, которое не учит их независимости.
Так как мы считаем, что социальный интерес — это наиболее важный фактор в подходе к воспитанию и лечению, нам бы хотелось уже на первых страницах прояснить значение этого понятия. Только смелые, уверенные в себе люди, чувствующие себя в мире как дома могут извлекать преимущества как из благ жизни, так и из ее трудностей. Они знают, что трудности существуют, но они также знают, что в состоянии их преодолеть. Они готовы к любым проблемам жизни, которые неизменно оказываются социальными проблемами. Чтобы быть человеком, необходимо быть подготовленным к социальному поведению. У трех типов детей, упомянутых нами, формируется прототип с наименьшей степенью чувства общности. У них отсутствует такая ментальная установка, которая бы помогала им воплощать их жизненные планы или разрешать проблемы. Чувство поражения рождает в прототипе ошибочную установку в отношении жизненных проблем и тенденцию развивать личность в бесполезном направлении. В противоположность этому, наша задача в лечении этих пациентов заключается в том, чтобы направить их поведение в полезную сторону и закрепить общую позитивную установку в отношении жизни и общества.
Недостаточно развитое чувство общности является эквивалентом ориентации на бесполезную жизнедеятельность. Индивиды с недостаточно развитым чувством общности составляют группы проблемных детей, преступников, душевнобольных, алкоголиков. В таких случаях проблема, которую необходимо решить, заключается в том, чтобы найти средства, способные повлиять на их возвращение к полезной стороне жизни, и обращение их интереса к окружающим.
Таким образом, можно сказать, что наша так называемая «индивидуальная» психология в действительности является социальной психологией.
Здравый смысл и его отсутствие
Хотя умственные способности проблемных детей не вызывают сомнений — в том смысле, что если вы задаете вопрос, они дают правильный ответ — нетрудно обнаружить у них симптомы и реакции, которые указывают на сильное чувство неполноценности. Конечно же, ум — это не обязательно здравый смысл.
У ребенка есть глубоко личная, так называемая частная ментальная установка, которую можно также обнаружить у невротических личностей. При навязчивом неврозе, к примеру, пациент понимает бессмысленность постоянного пересчитывания окон, но не может остановиться. Тот, кто стремится к полезным целям, никогда не будет вести себя таким образом. Также нездоровому человеку свойственны частное понимание и частный язык. Душевнобольной никогда не говорит на языке здравого смысла, который репрезентирует высшую степень развития чувства общности. Если мы противопоставим суждение, основанное на здравом смысле, частному суждению, мы обнаружим, что первое обычно ближе к истине. Согласно здравому смыслу мы различаем хорошее и плохое, и хотя в сложных ситуациях мы часто делаем ошибки, именно благодаря логике здравого смысла они имеют тенденцию исправляться. Те же, кто всегда настороже собственных частных интересов, неспособны различать правильное и неправильное с той же легкостью, что и остальные. И эта неспособность очевидна, так как все их душевные движения прозрачны для наблюдателя.
