Альфред Адлер - Наука жить
Вся наша психология и все наше понимание или стремление понять человека будет бесплодным и бесполезным, если мы не будем убеждены, что человеческое существо представляет из себя единое целое. Если мы предположим наличие у него двух не относящихся друг к другу сторон, мы не сможем увидеть жизнь, как целостный организм.
Социальный контекст
Кроме рассмотрения жизни индивида как единого целого, мы должны также учитывать ее социальный контекст Поначалу дети рождаются слабыми, и их беспомощность делает необходимым, чтобы за ними ухаживали другие люди. Таким образом, стиль жизни или модель жизненного поведения ребенка нельзя понять без учета людей, которые ухаживали за ним и восполняли его неполноценность.
Тесные взаимоотношения ребенка с матерью и семьей невозможно понять, если мы ограничим наш анализ анализом периферии физического пребывания ребенка в пространстве. Индивидуальность ребенка не сводится к физической индивидуальности, она включает в себя весь контекст социальных отношений.
То, что применимо к ребенку, до определенной степени можно также применить к людям вообще. Слабость, по причине которой ребенок живет в семейной группе, аналогична слабости, которая заставляет взрослого человека жить в обществе. Все люди чувствуют свою неадекватность в тех или иных ситуациях. Они чувствуют себя придавленными трудностями жизни и не в состоянии встретиться с ними один на один. Поэтому одной из самых сильных наклонностей человека всегда было стремление объединяться в группы с тем, чтобы он имел возможность жить как член общества, а не как изолированный индивид. Без сомнения, общественная жизнь в значительной степени помогает человеку преодолеть свои чувства неадекватности и неполноценности.
На примере животных мы знаем, что более слабые особи всегда живут в группах, чтобы их совместные силы могли помочь удовлетворить их индивидуальные потребности. Так, стадо буйволов способно защититься от волков, что было бы невозможным для одного буйвола. Сбиваясь в стадо, они прислоняют свои головы друг к другу и сражаются копытами, что позволяет им спастись. С другой стороны, гориллы, львы и тигры могут жить изолированно друг от друга, так как природа наделила их средствами самозащиты.
Человеческое существо не обладает их огромной силой, заключенной в когтях или зубах, и поэтому не может жить отдельно. Таким образом, мы видим, что первопричина социальной жизни заключается в слабости человека.
По той же самой причине мы не можем ожидать, что найдем одинаковыми способности и дарования всех человеческих существ в обществе. Но хорошо сбалансированное общество не останется в долгу перед своими членами, которые нуждаются в его поддержке. Это очень важно усвоить, так как в противном случае можно прийти к предположению о необходимости всецело судить о человеке по его врожденным способностям. В сущности, человек, лишенный каких-либо способностей, может испытывать трудности, живя в условиях изоляции, но успешно компенсировать свои недостатки в хорошо организованном обществе.
Попробуем предположить, что наши индивидуальные недостатки являются врожденными. Тогда целью психологии становится обучение людей хорошо жить с другими, и тем самым помочь уменьшить эффект их естественных недостатков.
История социального прогресса — это история того, как человек сотрудничал, чтобы преодолевать лишения и недостатки. Все знают, что язык является социальным изобретением, но лишь немногие понимают, что индивидуальные недостатки были матерью этого изобретения. Но подтверждение этой истины легко найти в раннем поведении детей. Когда их желания не выполняются, они хотят привлечь внимание и стараются делать это с помощью определенного рода языка. Но если бы ребенку не нужно было привлекать внимание, он бы не пытался говорить вообще. Это происходит в первые месяцы жизни, когда мать выполняет все, что хочет ребенок, до момента, когда он заговорит. Есть данные о случаях, когда дети не говорили до шести лет, так как у них не было в этом необходимости. Эту истину можно также проиллюстрировать особыми случаями детей с немыми или глухими родителями. Когда такому ребенку больно, он плачет, но плачет беззвучно. Он знает, что звук был бы бесполезен, так как родители не могут его слышать. Следовательно, он делает вид, что кричит, с целью привлечь внимание своих родителей, но все это беззвучно.
Таким образом, мы видим, что всегда необходимо учитывать весь социальный контекст изучаемых фактов с тем чтобы понять конкретную «цель превосходства», которую избирает индивид. Изучение его социальной ситуации необходимо также для того, чтобы увидеть, в чем именно заключаются его трудности. Так, многие считают невозможным найти нормальный контакт с другими посредством языка. Заика — как раз такой случай. Если мы займемся случаем заики, то обнаружим, что с самого начала своей жизни он никогда не был достаточно социально адаптирован. Он отказывался примкнуть к какой-либо деятельности, не хотел иметь друзей или товарищей. Для развития речи ему необходимы были связи с другими людьми, но их-то он и избегал, лишая себя возможности избавиться от заикания. У заик имеются две тенденции: первая побуждает их к общению с другими людьми, другая же заставляет их искать для себя уединения.
В дальнейшей жизни, у взрослых людей, сторонящихся активных социальных связей, мы обнаруживаем неспособность выступать перед публикой, страх перед ней. Это связано с тем; что они считают свою аудиторию враждебной. У них появляется чувство неполноценности. Дело в том, что человек может говорить хорошо, только если он верит в себя и свою аудиторию, и только в этом случае у него будет отсутствовать страх перед публикой.
Таким образом, чувство неполноценности и проблема социального обучения очень тесно связаны. Именно потому, что чувство неполноценности возникает из-за плохой социальной адаптации, социальное обучение является основным методом, с помощью которого мы все можем преодолеть свое чувство неполноценности.
Существует прямая связь между социальным воспитанием и здравым смыслом.
Когда мы говорим, что люди преодолевают свои трудности с помощью здравого смысла, то имеем в виду совокупный разум социальной группы. С другой стороны, как мы указывали в предыдущей главе, люди, поступки которых определяются частным пониманием и которые ограничены частным языком, тем самым обнаруживают свою ненормальность. Больные, невротики и преступники — вот люди такого типа. Им не интересны люди, институции, социальные нормы и т. п. предметы. Но через них-то и пролегает путь к их спасению.
Нашей задачей в работе с такими людьми является донести до них факты социальной жизни. Демонстрация добрых намерений позволяет нервозным людям чувствовать себя оправданными. Но этого мало. Мы должны помочь им понять, что для общества важно, что же они делают в действительности и что оно действительно от них получает.
Отношение к недостаткам
Чувство неполноценности и стремление к превосходству универсальны, но было бы ошибкой заключить из этого, что все люди одинаковы. Неполноценность и превосходство — общие условия, которые управляют поведением человека, но помимо них, есть различия в физической силе, здоровье и окружении. По этой причине в одинаковых условиях разными людьми совершаются различные ошибки.
Например, мы не найдем у детей ни одного вполне устойчивого и верного способа реагировать на окружающий мир. Их реакции индивидуальны. Каждый из них стремится к более совершенному стилю жизни, но делает это по-своему, совершая свои собственные ошибки и идя своим путем к успеху.
Проанализируем некоторые разновидности индивидов и их характерные черты. Возьмем к примеру детей-левшей Некоторые из них даже не подозревали того, что они левши, так как их чрезвычайно старательно приучили писать правой рукой. Поначалу это получалось у них весьма неловко и неуклюже; на них сыпались упреки, критические замечания и насмешки. Но это грубая ошибка, — необходимо упражнять обе руки ребенка. Левшу можно узнать еще в колыбели, потому что левая рука у него двигается быстрее правой. В будущем его может тяготить изъян его правой руки. С другой стороны, у таких людей часто развивается большой интерес к своей правой руке и кисти, который может выразиться, например, в рисовании, письме и т. д. Нет ничего удивительного в том, что ребенок-левша может быть обучен лучше, чем нормальный ребенок. По причине своей заинтересованности он, так сказать, раньше включился, и, таким образом, его недостаток способствовал более старательным занятиям и упражнениям. Зачастую подобная ситуация бывает большим преимуществом в развитии артистических способностей и художественных талантов. Обычно ребенок, находящийся в подобном положении, амбициозен, он стремится преодолеть свои ограничения. Иногда, однако, если борьба эта слишком безжалостна, в нем могут развиться зависть или ревность, а отсюда — сильное чувство неполноценности, преодолеть которое труднее, чем обычно. Постоянная борьба может сделать ребенка чересчур воинственным, и, став взрослым, он будет страдать от навязчивого стремления преодолеть свою неуклюжесть и неловкость.
