Сергей Ковалёв - Психотерапия человеческой жизни. Основы интегрального нейропрограммирования.
…Вообще-то этот человек был просто обречен стать никем, потому как вырос он в семье бедного фермера и вынужден был с детских лет заниматься тяжелым физическим трудом. И даже в школу он ходил всего один год, хотя читать все-таки научился и полюбил это дело.
Позднее наш герой все-таки занялся самообразованием и даже стал адвокатом, и даже политиком. Но, увы, не слишком удачливым, если судить по следующему списку его «выдвижений», который я взял у X. Алдер [1, с. 1516].
Обанкротился в возрасте 31 года.
Проиграл на выборах в 32 года.
Вновь обанкротился в 34 года.
Пережил смерть любимого человека в 35 лет.
Получил нервный срыв в 36 лет.
Проиграл выборы в 38 лет.
Проиграл выборы (но уже в Конгресс!) в 43 года.
Проиграл эти же выборы в 46 лет.
Проиграл те же выборы в 48 лет.
Проиграл выборы (но уже в Сенат) в 55 лет.
Перенес поражение, пытаясь стать вице-президентом в 56 лет.
Проиграл выборы в Сенат в 58 лет.
Ну и как вам все это? Сразу видно — герой наш был неудачником, каких мало. И в тщетных своих попытках адаптироваться к миру в конце концов… стал президентом США в 60 лет! Самым любимым и самым великим! Ибо имя этого неудачника — Авраам Линкольн…
Для американцев он был, есть и остается некоей иконой, на которую нужно равняться, но которую невозможно реализовать и осуществить в своей собственной жизни. А для меня Авраам Линкольн является наиболее расхожим примером того, как умный и сильный человек, стремящийся к вершинам самоутверждения, так и не смог окончательно социализироваться и осуществить свою великую роль. То есть, как и многие ныне, и присно и вовеки веков власть имущие, не смог расстаться с досоциальным уровнем своей жизни. И пуля, пущенная актером Бутом, поставила окончательную точку в ней, навсегда превратив славную, но не очень удавшуюся, жизнь в легенду…
Чтобы этого не произошло у вас, чтобы вы не карабкались всю жизнь на не очень-то нужную вам вершину, не живя, а только лишь самоутверденчески выживая, давайте в этой главе действительно разберемся с азами психотерапии инструментального уровня. Подчеркну: именно с азами. Потому что то, что описано далее в данной главе, не является действительными и подлинными методами (техниками) инструментальной психотерапии, используемой в интегральном нейропрограммировании. В еще большей степени (буквально по нарастающей), это мое утверждение относится и к психотехнологиям интенциональности, моделям смыслового и паттернам трансцендентного уровней психотерапевтической работы. Потому что их — все эти техники, психотехнологии, модели и паттерны — на самом деле просто невозможно изложить в данном, мягко говоря, ограниченном формате. Даже не говоря о качественных ограничениях, то есть о том, что многомерные системы методов, составляющие интегральное нейропрограммирование, никак нельзя изучить самостоятельно. (Это все равно как осваивать айкидо по самоучителю, твердо веря, что так вы станете Мастером. А в действительности, без помощи тренера вы даже простейшие приемы не сможете выполнить эффективно и правильно…) Упомяну только, что ограничение так сказать количественное, т. к. довольно краткий конспект ОДНОГО семинара занимает в расшифрованном виде столько же страниц, сколько вся данная книга! А семинаров этих только в курсе Практика ШЕСТЬ! А в целом (включая уровни Консультанта, Специалиста и Мастера) — немногим меньше ТРИДЦАТИ. (Программа общего курса интегрального нейропрограммирования непрерывно меняется, поэтому я и использовал слова «немногим меньше». Хотя, похоже, скоро придется говорить «немногим больше»!..)
Если вы действительно хотите стать грамотным специалистом в интегральном нейропрограммировании, выход у вас есть и вполне даже реальный — очное участие в этих самых семинарах, где мне все еще удается вводить в головы слушателей чудовищные объемы информации. Да так, что уже через несколько дней они начинают работать с теми идеями и методами, которые я преподал, причем с весьма даже большой выгодой для себя. Тем более что на семинарах я делюсь практически всем, ничего не скрывая…
Так что эта книга — не всеобъемлющая монография и уж тем более не учебник по интегральному нейропрограммированию. Скорее, она суть научно-популярное пособие по совершенствованию себя и других, с помощью вполне даже работающих методов, передающими, однако, методическую часть интегрального нейропрограммирования не более чем проекция на плоскость — форму и особенности строения сложнейшей многомерной фигуры…
Итак, в этой главе мы с вами рассмотрим и проясним следующие вопросы:
• как и на основании чего создавалась эта самая инструментальная психотерапия (адаптированный ее вариант);
• что нужно для того, чтобы ваше желание «закрыть» проблемы адаптации к миру осуществилось;
• какие сравнительно простые «инструментальные» техники помогут вам это сделать;
• и какими уже несколько более сложными психотехнологиями можно «вылечить» последствия этой самой адаптации (точнее, не очень удачных ее вариантов)…
2.1. Как все это начиналось и продолжалось
Хороший психотерапевт — конечное прибежище людей, страдающих патологией; он никогда не устает слушать о старых добрых временах.
Ш. РоутА начиналось все с НЛП. С пресловутого нейролингвистического программирования — системы прикладной психологии, созданной гением Дж. Гриндерна и Р. Бэндлера, которая буквально потрясла меня при первом с ней знакомстве (историю НЛП см.: [13]). И которую, несмотря на мои своеобразные (если не сказать более) взаимоотношения с отечественным энелперским сообществом (кстати, как ни странно, именно и только отечественным), я до сих пор считаю одним из важнейших открытий XX века. НЛП явно не заслужило того презрительного забвения, которое оно получило со стороны официальной психологии и психотерапии.
Правда, адепты НЛП виноваты в этом сами. Они вместо психотерапевтической помощи людям увлеклись «пикапом» и прочими нехорошими манипуляциями. Отчего и скатились до сектантства и шарлатанства. Но НЛП не виновато в том, что с ним сотворили эти люди. И потому для меня оно было, есть и будет действительно великой системой практической психологии.
Из нее я и вышел. Навсегда. И безвозвратно. Потому что понял, что без серьезнейшей методологии (которую никто даже и не пытался разрабатывать) данное нейролингвистическое программирование действительно скоро превратится (впрочем, уже превратилось) в этакую большую мистификацию, в раздачу нежизнеспособных слонов и материализацию никчемных духов (О. Бендер). И тем и в том рано или поздно уничтожит самое себя и исчезнет, «как шепот листьев на ветру» (подлинные слова Дж. Гриндера и Б. Сент-Клера, см.: [17]).
А тогда… Представьте себе ситуацию, что лощеный и даже уже остепенившийся выпускник Московского государственного университета, решивший покинул» преподавательское болото, внезапно с ужасом осознал, что (почти как собака Павлова или студент на экзамене) практически все понимает в части того, что варится в человеческой психике и что происходит с конкретным человеком. Но ничего в ней (и в нем) не может толком изменит»! То есть я тогда уже очень хорошо понимал, ЧТО происходит (образование позволяло…). Но очень плохо — КАК это изменить (за счет чего-то, что выходило бы за пределы примитивных увещеваний из серии бессмертных: «Иди и не греши»).
Чуть позднее пришло и осознание двух важных вопросов. Первое, что эпистемологический подход современной науки (тот самый, в основу которого положены сакраментальные вопросы «Что случилось?» и «Почему?») здесь просто бессилен. И должен быть заменен чем-то, что сможет внятно реализовать другой подход: эвристический (отвечающий уже на вопрос «Как?»: сделать, изменить, вылечить). И второе, что 3. Фрейд был точно прав. Хотя бы в той своей идее, что процессы, проходящие в бессознательном, куда важнее их же, но в сознании, которое всегда остается следствием, но не причиной. Куклой, но не Кукловодом. Оперативной памятью, но не процессором. Я, помнится, даже составил едва ли не первую из своих четырехклеточных таблиц, которая выглядела так:
Рис. 38Самое интересное, что уже в ней как бы проглянула некая исходная мудрость, так тогда до конца и не понятая. Согласно которой, только задавшись сознательным вопросом «Что случилось?» (чаще в варианте «А что — что-то случилось?»), мы можем перейти к сознательному же вопросу о том, как от этого случившегося избавиться. Дальше, правда, как повезет. Если вопрос легкий, решение вскоре появится. Потому что, как в школьном задачнике, правильный ответ можно будет найти в различных изобретенных для этого сознательных рецептах. Если же нет, то придется включать свое собственное Бессознательное, которое обладает одной воистину уникальной способностью: выдавать новые возможности вместо готовых рецептов. Я, кстати, научился делать это еще в девятом классе средней школы, прочитав в каком-то журнале, что для этого нужно хорошенько обдуманную проблему «задвинуть» (лучше вечером) на «мысленный чердак», чтобы потом достать оттуда (лучше утром) готовое решение.
