Валерий Лейбин - Психоанализ: учебное пособие
Согласно Фрейду, противоречие между культурой и сексуальностью вытекает из того факта, что сексуальная любовь предполагает отношения между двумя лицами, в то время как культура основывается на отношениях между многими людьми. Являющееся вершиной любви, соединение двух влюбленных не нуждается в наличии третьего лица. Влюбленная пара утрачивает интерес к внешнему миру, для счастья ей не нужен даже ребенок. Культура, напротив, не только не удовлетворяется существующими союзами между людьми, но и стремится связать их между собой либидозно путем установления идентификаций между членами сообщества. Она мобилизует все силы заторможенного по цели либидо и тем самым ограничивает сексуальную жизнь людей.
Для лучшего объединения людей культура прибегает к идеальному требованию, гласящему: «Возлюби ближнего твоего, как самого себя». Это требование культуры хорошо известно, оно широко проповедуется в христианстве. Однако, задается вопросами Фрейд, почему непременно надо следовать данному требованию, чем оно может помочь человеку и, наконец, как его осуществить и способен ли человек на это? Ведь любовь является личной безусловной ценностью для человека, и он не может разбрасываться ею. Почему он должен любить другого, если тот ему чужд, не привлекает никакими достоинствами, не является идеалом, не вызывает никакого уважения, готов насмехаться над ним, оскорблять, потешаться своей властью? Если бы требование культуры выступало в качестве заповеди «Возлюби ближнего твоего так, как он любит тебя», тогда это не вызывало бы никаких возражений. А так выполнение исповедуемого христианством требования культуры оказывается проблематичным и вряд ли его можно считать разумным.
Еще более резкое возражение со стороны Фрейда вызывает требование культуры, гласящее: «Люби врага твоего». Не приемля данное требование в принципе, он приводит высказывание Г. Гейне, позволившего себе в шутливой форме высказать запретную психологическую истину. Немецкий писатель как-то заметил, что имеет весьма скромные желания: он хотел бы иметь небольшую хижину и соломенную крышу над головой, но добротную кровать, хорошую еду, цветы под окном и несколько красивых деревьев напротив двери. А если бы Бог захотел сделать его совсем счастливым, то пусть бы он дал радость тем, что на этих деревьях висело бы шесть или семь его врагов, перед смертью которых он растроганно простил бы им все зло, причиненное ему за время жизни, так как врагов необходимо прощать, но не раньше, чем они повешены.
Апеллируя к нравственной проблематике, Фрейд подчеркивал, что, независимо от учета обусловленности поведения людей, существуют различия в их действиях, которые классифицируются этикой как «злые» и «добрые». Это означает, что пока сохраняются подобные различия, следование высоким этическим требованиям будет сопряжено с поощрением зла, что, в свою очередь будет наносить вред культуре. За всем этим, по мнению основателя психоанализа, стоит реальность, которая свидетельствует о том, что человек не является всецело любящим существом, как это подчас представляется тем, кто настаивает на следовании заповедям «Возлюби ближнего твоего, как самого себя» и «Люби врага твоего». К влечениям человека принадлежат и такие, которые включают в себя значительную долю агрессивности. Поэтому у человека всегда есть искушение сделать ближнего своего средством удовлетворения агрессивности и объектом унижения, порабощения. Все это ведет к тому, что человек становится противником культуры, которая стремится насильственно подавить его сексуальные и агрессивные влечения.
Культура требует принесения в жертву как сексуальных, так и агрессивных склонностей человека. Тем самым становится более понятным, почему он не чувствует себя счастливым. Первобытные люди не знали ограничений на свои влечения и в этом смысле были свободнее по сравнению с современным человеком. Под воздействием культуры современный человек поменял часть своего возможного счастья на частичную безопасность. Однако обретение частичной безопасности оказалось тесно связанным как с необходимостью ограничения влечений человека, так и с тем, что Фрейд назвал «психологической нищетой масс». Она, по мнению Фрейда, грозит особенно там, где общественная связь установлена главным образом через взаимную идентификацию участников, в то время как индивидуальность вождей не обрела необходимого значения, приобретаемого при образовании соответствующего сообщества.
При рассмотрении нравственной проблематики основатель психоанализа уделил большое внимание пониманию того, как и каким образом у человека появляется бессознательное чувство вины; какие внутренние переживания и конфликты возникают на этой почве; какова реальная связь между этим чувством или сознанием вины; каковы последствия обострения их, ведущие к неврозам. В своих же размышлениях о культуре он пытался представить чувство вины как одну из важнейших проблем культурного развития.
Для Фрейда чувство вины являлось как бы прямым потомком конфликта между потребностью в любви и стремлением к удовлетворению влечений. Вместе с тем чувство вины рассматривалось им как одна из составляющих частей Сверх-Я, наряду с такими его частями, как совесть, потребность в наказании, раскаяние, идеал. Казалось бы, как в том, так и в другом случае чувство вины и Сверх-Я относятся им исключительно к отдельному человеку. Однако, если учесть, что основатель психоанализа проводил параллели между онтогенезом и филогенезом, развитием человека и человечества, невольно напрашивается вопрос, а не мог ли он рассматривать культуру через призму не индивидуального, а общечеловеческого Сверх-Я? Ведь не случайно чувство вины и Сверх-Я соотносились им с формированием культуры как таковой.
Изречения
З. Фрейд: «Человек не является мягким и любящим существом, которое в лучшем случае способно на защиту от нападения. Нужно считаться с тем, что к его влечениям принадлежит и большая доля агрессивности».
З. Фрейд: «Платой за культурный прогресс является убыток счастья вследствие роста чувства вины».
Сверх-Я и патология культурыРассматривая проблематику культуры, Фрейд выдвинул предположение, что более широкая аналогия между индивидуальным и культурным развитием допускает признание того, что у общества формируется некое Сверх-Я. Это Сверх-Я оказывает воздействие на развитие культуры и имеет тот же источник, что и Сверх-Я отдельного человека. Источником Сверх-Я любой культурной эпохи является, по его мнению, впечатление, оставленное либо людьми, обладающими огромной духовной силой, либо индивидами, у которых одна из человеческих страстей приобрела особое значение и выражение. Сходство между ними состоит также в том, что культурное Сверх-Я и Сверх-Я индивида основываются на идеальных требованиях, несоблюдение которых ведет к наказанию страхом совести.
Результаты клинической практики дают наглядное представление о том, что не так-то просто обнаружить у человека действенность его Сверх-Я. Точнее было бы сказать, что в силу своего знания закономерностей работы бессознательного аналитик вскрывает у пациента его бессознательное чувство вины и отслеживает конфликты, связанные с укорами карающей совести, в то время как сам пациент испытывает значительные трудности в понимании и осознании происходящего. Если же довести до сознания пациента бессознательные требования его Сверх-Я, то окажется, что они совпадают с предписаниями Сверх-Я той культуры, в которой пребывает человек. Поскольку развитие индивидуального человека и развитие культуры в целом тесным образом переплетаются между собой, то, как полагал Фрейд, многие свойства Сверх-Я легче обнаружить, наблюдая за поведением культурного сообщества, а не индивида.
Размышления о Сверх-Я культуры вновь привели основателя психоанализа к рассмотрению нравственной проблематики. Ведь Сверх-Я культуры формирует такие идеалы и требования, предъявляемые к взаимоотношениям между людьми, которые, по существу, относятся к этике. Но этика, по выражению Фрейда, обращается к центральному пункту развития культуры, являющемуся наиболее болезненным местом для него. Если этика может быть воспринята как попытка терапевтического воздействия на человека, как усилие достичь с помощью заповедей Сверх-Я того, что не сумела обеспечить культура, то проявленный им интерес к заповеди Сверх-Я культуры, выраженный в максиме «Возлюби ближнего твоего, как самого себя», был вполне оправданным. В этом отношении этические требования культурного Сверх-Я вызывали у него возражения потому, что это Сверх-Я не соотносится с душевной конституцией человека. Оно отдает такие приказы, которые оказываются внутренне невыполнимыми. Впрочем, оно даже не задается вопросом, как и в какой степени могут быть соблюдены его требования, чем они чреваты и какую угрозу представляют для психического здоровья человека. Культурное Сверх-Я молчаливо исходит из предположения, что сознание человека (Я) имеет безграничную власть над его бессознательным (Оно) и в состоянии психологически вынести все то, что на него возлагается. Но это, как замечал Фрейд, является заблуждением, так как даже у так называемого нормального индивида власть над Оно не поднимается выше определенного уровня.
