А. Чернявская - Психология господства и подчинения: Хрестоматия
Личностные особенности и особенности организации сообществ террористов накладывают отпечаток и на их деятельность. В частности, для их обсуждения характерен широко известный в социальной психологии феномен сдвига риска, состоящего в большей рискованности группового решения в сравнении с суммой решений индивидуальных. Группа принимает все более рискованные планы, ставит все более дерзкие задачи. Объектом террора становятся все более значимые фигуры или символы и, в конечном счете, группа заканчивает свое существование, столкнувшись с профессионально организованным сопротивлением государства.
Террористы способны самым серьезным образом изменить общественную атмосферу, посеять страх, неуверенность, недоверие к институтам власти. Их действия могут быть особенно разрушительны для демократических государств, где раздражение и возмущение граждан вполне может выразиться в поддержке на выборах того, чьим единственным обещанием будет покончить с терроризмом.
Объектом нападения террористов может стать любой человек, любой автобус, любой самолет. Для защиты от террористов государство должно усилить роль спецслужб, пойти на ограничение ряда гражданских прав. Это неизбежно приводит к изменению политической атмосферы самого общества, к его тренду от демократии к авторитаризму. Правда, после обезвреживания террористических групп гражданские права восстанавливаются, а чрезвычайные полномочия спецслужб отменяются. И тогда появляются новые террористические группы. Круг замыкается.
Другим результатом террористических акций является недоверие правительству, причем вне зависимости от того, какую идеологию данное правительство исповедует, а также недоверие к властным структурам, стремление к их изменению и, соответственно, дестабилизация общества.
Но терроризм – явление не только политическое, но и психологическое. Террористы – это актеры, которые все время, а особенно – в момент совершения террористического акта – чувствуют себя на сцене. Они искренне верят, что их действиями восхищаются, что в памяти потомков они останутся героями и мучениками за правое дело. В их сознании постоянно звучат аплодисменты, которыми их, якобы, награждают восхищенные зрители. Именно в этой зависимости от публики ахиллесова пята терроризма. Террористов можно и нужно обезвреживать и наказывать, однако победить терроризм как явление можно будет только тогда, когда в обществе создастся такая атмосфера, что все, в том числе и сами террористы, поймут, что даже для тех, кто разделяет их политические или религиозные взгляды, они, в лучшем случае, являются опасными сумасшедшими. Именно такое понимание заставило отказаться от борьбы террористов Германии и Италии. Бороться с террористами должно государство, но победить их может только общество.
(Гозман Л. Я., Шестопал Е. Б. Политическая психология. – Ростов-на-Дону, 1996, стр. 62-64, 232-249, 269-315)
Антон Ноймайр
Портрет диктатора
Данная книга представляет собой попытку проанализировать с медицинской точки зрения блестящий взлет и жалкий закат трех политических деятелей, оказавших поистине невероятное влияние на ход европейской истории двух прошедших столетий. Следы, оставленные ими в истории, видны и по сей день.
Всемирная история знает немало личностей, подобно кометам появившихся на ее небосклоне, энергия которых была подобна стихийному бедствию, а сила убеждения позволяла поставить огромные массы людей на службу собственным эгоистическим интересам. Однако именно с личностью Наполеона в историю вошел тип одержимости властью, который не имел себе равных в прошлом по степени презрения к людям в действиях и их мотивациях. Выбранные мною исторические личности были готовы без малейших колебаний принести гекатомбы человеческих жизней на алтарь своего властолюбия, жажды славы, садистской жажды мести и бредовых идей, бесстыдно прикрываясь при этом высокими национальными и идеологическими мотивами.
Страшные события, потрясавшие Европу на полях сражений на рубеже XVIII-XIX веков, в советском ГУЛАГе и в немецких концлагерях, немыслимые нарушения прав человека вплоть до геноцида включительно более или менее подробно описаны в многочисленных и широко доступных биографических изданиях и исторических трудах, где они прокомментированы с позиций, представляемых авторами этих произведений. Однако лишь немногие авторы до настоящего времени задавались вопросом о том, какие факторы способствовали развитию столь кошмарных исторических личностей, какие психологические признаки должны были превалировать, для того чтобы личность оказалась вообще способной к столь брутальному и беспощадному поведению и к тому же оказалась способной захватить власть над миллионами людей. Сегодня совершенно невозможно понять, особенно молодым людям, каким образом можно настолько попасть под власть нереальных и просто бредовых идей какого-либо индивидуума, причем настолько, чтобы, поддавшись массовой истерии, стать готовым с радостью отдать собственную жизнь за осуществление идей своего идола.
Предлагаемый вниманию читателя медицинский анализ должен поэтому содержать не только и не столько распознавание соматических заболеваний, ставшее с большой определенностью возможным на основе биографического анамнеза с учетом современных медицинских знаний, хотя в случае Наполеона такой анализ уже сделал необходимым исправление ряда медицинских ошибок. Куда более интересным представляется построение психограмм и психиатрические, историко-психиатрические и, что важнее всего, судебно-психиатрические исследования, позволяющие прежде всего в случае Гитлера и Сталина сделать их поступки и преступления доступнее для нашего понимания. Любое медицинское исследование требует беспощадной правдивости и объективности, и не исключено, что какой-нибудь шовинистически настроенный или излишне заидеологизированный читатель лишится части своих иллюзий. С другой стороны, будет совсем не плохо, если знание истинного характера идола, возведенного путем целенаправленной пропаганды на героический пьедестал, будет способствовать тому, что хотя бы некоторые навязанные и бездумно принятые представления будут добровольно выброшены за борт. И, наконец, но не в последнюю очередь, хотя бы некоторым станет ясно, сколь безответственно мы поступаем, давая опутать себя искусству демагогического убалтывания, поставленному на службу бредовым идеям народных трибунов, одержимых манией власти. Для того, чтобы эта опасность наконец-таки была осознана, необходимо окончательно и бесповоротно похоронить многие существующие легенды и позволить наконец проявиться истинной реалистической картине трех героев новой и новейшей истории Европы. И здесь помощь медицины трудно переоценить.
Вот почему эта книга рассчитана не только на тех читателей, которые интересуются медициной и историей, но и на любого человека, не разучившегося мыслить политически и не растерявшего гражданскую совесть.
Вена, январь 1995 г.
Психограмма Гитлера
Жажда убийства
Важнейшим свойством характера Гитлера была некрофилия, которую Эрих Фромм определил как «страстную тягу ко всему мертвому, прогнившему, разложившемуся и больному; страсть превращать все живое в неживое; страсть к разрушению ради разрушения». Объектом этой страсти становились люди и города, и своего апогея она достигла в приказе о «выжженной земле», отданном Гитлером в сентябре 1944 года, согласно которому вся территория Германии, в случае оккупации врагом, должна была быть предана тотальному уничтожению. Детали этого плана поведал Шпеер в 1970 году: «Полному уничтожению подлежали не только промышленные объекты, станции водо-, газо – и электроснабжения, телефонные станции, но и вообще все, необходимое для жизнеобеспечения: документы, по которым выдавались продовольственные карточки, акты гражданского состояния и сведения о прописке, банкноты; запасы продовольствия должны были быть уничтожены, крестьянские подворья сожжены, скот забит. Даже произведения искусства приказано было уничтожать: памятники архитектуры, дворцы, замки, церкви и театры также надлежало разрушить».
Генри Пиккер писал, что деструктивность Гитлера в полной мере проявилась в бесчеловечном плане, предусмотренном им для побежденной Польши: поляков следовало в культурном плане «кастрировать», уготовив им судьбу дешевых рабов. Первыми людьми, ставшими жертвами его страсти к уничтожению, были неизлечимо больные. Следующим ранним деструктивным действием Гитлера было вероломное убийство Эрнста Рема и более сотни главарей СА. Однако главным объектом его буйной разрушительности были евреи и славянские народы, при этом в юдофобии Гитлера важную роль играла позаимствованная у Ланца фон Либенфельса и прочих «евгеников» мысль о том, что евреи отравляют арийскую кровь. В фантазии некрофильной личности страх отравления, загрязнения или заражения возбудителями опасных заболеваний занимает важное место. У Гитлера этот страх проявлялся в навязчивой потребности в мытье и в убеждении, что «сифилис является важнейшей жизненной проблемой нации». Кульминационным пунктом слепой страсти Гитлера к разрушению стал конец его собственной жизни, ставший также концом жизни и его жены – если бы это зависело от него, то Гитлер прихватил бы с собой и всех немцев вместе с их жизненным пространством.
