Елена Кабанова - Взрослые дети, или Инструкция для родителей
С одной стороны, родителям требуется приложить немало усилий, чтобы осознать нехитрую истину: мой ребенок вырос и имеет право не только на личную, но и на сексуальную жизнь. С другой стороны, старшее поколение раздражают молодежные сексуальные установки на «сползание в брак» – лет пять проживут вместе, покупая совместно шкафы и столики, все семейные альбомы своими фотками заполонят, а потом – бац! «Мы решили разойтись – мы друг другу не подходим!» А были бы женаты – эти глупые капризы даже на горизонте не возникли бы! И с детьми бы столько не тянули, старшенький уже бы в детсад пошел! И первый взнос за квартиру отдали бы! Потерпели бы небось «несходство характеров»! И остались бы вместе как миленькие.
Такое видимое противоречие озадачивает: так родители готовы или не готовы принять брак или пробное сожительство своего изрядно подросшего «молокососа»? Им надо, чтобы эта «молодая семья» сохранилась или распалась? Начнем с того, что лучше бы «молодой семьи» вовсе не существовало. Так думают родители на первой стадии «перехода через Рубикон». В ход идут разные пояснения: еще рано вступать в брак, нет достойных кандидатов, нет условий для «пополнения семьи» и т.п. Бывает, что все упомянутое – справедливо и истинно. А бывает, что это – обыкновенные отговорки, прикрывающие совсем другое отношение. Многочисленные обещания «лечь между молодоженами в брачную ночь», которые нам доводилось слышать от матерей семейства (они обычно откровеннее и эмоциональнее отцов высказывают свое неприятие мысли, что ребенок вырос и может уйти из семьи) инсинуировались разными проблемами. Кто–то не желал осознавать собственный возраст, а взросление своего ребенка воспринимал как оскорбительный намек на приближающуюся старость. Кто–то понимал, какое огромное значение имеет для него присутствие ребенка рядом, под рукой и твердо знал: без этой «компании» жизнь опустеет и начнет разрушаться, словно заброшенный дом. Кто–то, не имея достаточно доходной работы, видел, что не проживет без «финансовых дотаций» со стороны прилично зарабатывающего отпрыска. Каждое из этих состояний требует индивидуального подхода, но у всех только один выход – расставание.
Попытки задержать ребенка в «подчиненном и подконтрольном положении» лишь усугубляет проблемы обеих сторон – и родителей, и детей.
Старшее поколение все глубже увязает в психологической зависимости от собственных детей, младшее теряет навыки и желание самостоятельного существования, обрекая себя на вечный «симбиоз» с родителями. Признаем, что психологическая гармония – прекрасная вещь. Но симбиоз – отнюдь не гармония, а взаимная зависимость. Бывает, родители с помощью шантажа и манипуляции все–таки заставляют ребенка «заботиться о престарелых маме и папе» — то есть принуждают их отказаться от личной жизни и десятилетиями служить «компаньонами» у собственных «предков». И наслаждаются этим статусом кво, стараясь не думать, что их дети, привыкшие к подобному «симбиозу», рано или поздно окажутся лицом к лицу с совершенно чужим миром, в совершенном одиночестве.
Представьте, с каким трудом маменькины сынки (или папенькины дочки) находят партнеров для совместной жизни, как часто отношения супругов рушатся из–за родительского вмешательства в дела молодой семьи. Ну, разумеется, не все родители мечтают о том, чтобы их дети остались одни и жили бы только папенькиными и маменькиными интересами. Все же в России престиж брака довольно высок. И многие подросшие дети слышат: «Жениться/замуж бы тебе!» – и слышат чаще, чем смог бы вынести сам всесовершенный Будда. А когда они так–таки доставляют близким это удовольствие, почему–то до развода их доводят те же близкие. Как это получается? Ведь, казалось бы, ничто не предвещало!
Все начинается с момента, когда первый рубеж — рубеж нежелания отпускать «ребенка» в брачную жизнь — преодолен. Тогда наступает очередь рубежа второго – рубежа «добрых советов»: родители ведут «проверочный рейд», направленный на всемерное укрепление молодой семьи. Вроде бы все хорошо, хотя на деле не все обстоит так мило и славно, как кажется… Дело в том, как укреплять брак, на каком основании строить это здание. Некоторые «фундаменты» в наши дни абсолютно непригодны для «семейного строительства». И в первую очередь – тоталитарный подход к совместному проживанию, ведению хозяйства и, главное, к психологическим контактам.
Психологи давно установили: молодые супруги инстинктивно пытаются строить семью согласно «родительскому» образцу – даже если способы решения конфликтов в родной семье их ни капельки не устраивали. И даже не желая сознательно повторять схему взаимоотношений мамы с папой, дедушки с бабушкой, тети с дядей, представители младшего поколения все–таки выбирают партнеров с тем же набором душевных свойств. Причем делают это подсознательно, хотя после могут и раскаяться. Срабатывает рефлекс, который в природе называется «импринтинг»: увидел и пошел следом. Казалось бы — ну и что? Что в этом плохого? Да ведь партнерский брак в России находится в стадии формирования, он пока еще очень редкое явление. А вот привычная система семейных отношений – та самая, которую большинство россиян наблюдало в молодые годы — она, как правило, бывает похожа на диктатуру пролетариата и методы революционного террора: оппортунистам – бой! Все члены семьи «встраиваются» в семейную иерархию, которую время от времени сотрясают перевороты и гражданские войны. Кажется, этот опыт непродуктивен и вдобавок устарел изрядно. Но мы по–прежнему сталкиваемся с ним как с наиболее распространенной системой «семейного правления».
Надо отдать должное отечественной идеологии – она не поспевает ни за реальностью, ни за наукой, ни за экономикой. Оттого и проповедует ценности патриархально–тоталитарного устройства семьи, которое скончалось от старческой атрофии всех систем жизнеобеспечения по крайней мере в пятидесятые годы прошлого века. Психологи и социологи уже несколько десятилетий пишут об изменениях в самом «фундаменте» семейной жизни: «По мере того как некоторые старые социально–экономические функции семьи отмирают или приобретают подчиненное значение, происходит психологизация и интимизация семейных отношений, все большая ценность придается психологической близости, интимности между членами семьи…»[40]. Такой подход к браку, с одной стороны, бойко воспевается как «проявление истинного чувства», с другой – столь же бойко осуждается, как «легкомысленное отношение к священным узам».
Любой психолог сразу вам скажет – либо искренность чувства, либо священность уз. Ритуализация вытесняет личное отношение – и наоборот.
Статистика разводов, сколь это ни пугает наших чувствительных традиционалистов–романтиков, растет «параллельно повышению индивидуальной избирательности брака». Все потому, что «брак по свободному выбору, который обычно символизируется как основанный на любви, более интимен, но одновременно более хрупок, чем традиционный. Отсюда – увеличение количества разводов»[41].
И вот, дабы избежать каких–либо «встрясок» в «семейной иерархии», родители пытаются вложить в сознание ребенка представление о «стабильной семье», основанной в большей степени на четкой координации ролей, обязанностей и ритуалов, нежели на психологизации и интимизации взаимоотношений. Такой подход избавляет семейные – и не только брачные — связи от «хрупкости» и «проклятых вопросов» типа «Что я здесь делаю?», а заодно и от свободы выбора. Естественно, менталитет современной молодежи не готов к подобной «дисциплине». Вот и бегут от друг от друга супруги, замученные «объемом работ», бездушностью обрядов и «священностью уз» в целом.
И вдобавок жертва гиперопеки страдает не только из–за семейных проблем. Неумение сделать самостоятельный выбор, сформировать независимый взгляд на вещи, настоять на своем мнении – куда более серьезный недостаток, нежели отсутствие четкого представления о том, как гладятся рубашки и готовится борщ. Бытовые навыки можно освоить или заменить услугами по найму. А вот неспособность принять решение заменить ничем нельзя. Для молодого человека оно опасно во всех сферах. И если родители не сумеют грамотно расширить область самостоятельных действий своего ребенка, а, наоборот, все ограничивают и ограничивают ее, то понравится ли им роль «симбионта»? И как они отнесутся к жестоким и грубым «рывкам» (вчерашние подростки, как правило, бывают крайне неделикатны в своих попытках освободиться) молодежи, стремящейся к самореализации и самостоятельности?
До сих пор мы писали о вчерашних подростках, как о детях, видящих мир так, как это свойственно детскому возрасту. Действительно, многие реакции двадцатилетних и даже двадцатипятилетних напоминают поведение тинейджера – в том числе и в такой «взрослой» сфере, как секс. Но по большей части бывший тинейджер и думает, и поступает как взрослый. Для некоторых родителей это «открытие» является открытием лишь в той мере, в которой оно дает начало для самой жестокой конкуренции – для той, которая «ставит на старт» близких людей.
![Борис Братусь - Русская, советская, российская психология [Конспективное рассмотрение]](/uploads/posts/books/196242/196242.jpg)
