Поль Кюглер - Алхимия дискурса. Образ, звук и психическое
Имаго
Решающее разделение психического «имаго» и «реального» объекта было впервые осуществлено Юнгом в его лекциях, прочитанных в 1912 году в университете Фордхама. Юнг пишет:
Среди вещей, наиболее значимых в период младенчества, самое большое влияние оказывает личность родителей. Даже если родители давно умерли и утратили, или должны были утратить, всякое значение, в ситуации пациента, который, возможно, с тех пор полностью изменился, они в той или иной мере все еще присутствуют и играют такую же важную роль, как при своей жизни. Любовь пациента, его восхищение, сопротивление, ненависть и бунт по-прежнему направлены на их образы, преобразованные привязанностью или искаженные завистью и часто имеющие малое сходство с реальностью. Именно этот факт заставил меня не вести более речь об «отце» и «матери», а пользоваться вместо этого термином «имаго», поскольку эти фантазии связаны уже не с реальными отцом и матерью, а с субъективными и часто весьма искаженными их образами, что приводит к их смутному, но тем не менее мощному присутствию в сознании пациента. [10]
Установленное Лаканом различие между «реальным» отцом, отцом «воображаемым» и «символическим» (закон отца) имеет сходство с проведенным ранее Юнгом различием между буквальным отцом, имаго отца и архетипом отца. Там, где Фрейд определял психические образы как ментальные представления инстинктов, Лакан, следуя за Винникотом и теорией отношения с объектами, реформировал психические образы через представления отношений с объектами. Однако для Лакана психические образы никогда адекватно не представляют реальный объект, включая тело, поэтому он рассматривает имаго с заметной долей скептицизма. Недоверие Лакана к имаго основывается на принятом им допущении, согласно которому психический образ является измененным представлением некоторой более первичной реальности (собственно, реального).
С другой стороны, Юнг подходит к имаго, исходя из совершенно иного допущения. Имаго психического, определенное Юнгом, не является копией или представлением некоторой более первичной реальности; оно является источником нашего чувства психической реальности. Наше переживание реальности локализовано в рамках человеческого состояния в качестве неотъемлемой функции психического воображения (imaging): «Психика воссоздает реальность каждый день. Единственное выражение, которое я могу использовать для описания этой деятельности – это фантазия… Таким образом слово фантазия кажется мне самым ясным выражением для описания специфической деятельности психики. Это, по преимуществу… творческая деятельность» (Юнг, 1921/1971,1995, пар. 78). С точки зрения Лакана, юнговская психология находится в ловушке имагинирования, в мире обманчивых имаго. (… is caught in the imaginary order, in a world of deceptive imagos.) Однако такая критика справедлива только при условии, что вводится допущение о представительном характере имаго, т. е. о том, что оно представляет некоторую более первичную реальность. Однако для Юнга как внутренний, так и внешний мир индивида сходятся в психических образах, давая человеку живое ощущение жизненной связи с обоими мирами. «Именно фантазия была и есть тем, что позволяет перекинуть мост между непримиримыми требованиями субъекта и объекта» (Юнг, 1921/1971,1995, пар. 78). Переживание реальности является продуктом способности психики воображать.
Психическое имаго в юнговской психологии выполняет синтетическую функцию, интегрируя внешние сенсорные переживания и внутренние психические реакции. Важным моментом является то обстоятельство, что имаго представляет собой не просто воспроизведение внешнего и внутреннего мира (т. е. копию исторического события, отношения между объектами или побуждения), а психическое явление (production). В юнговской психологии область психических имаго называется имагинальной, тогда как Лакан называет ее областью воображения. Важное отличие заключается в том, что имагинальное формируется продуктивным и репродуктивным имагинированием (imaging), тогда как воображаемое формируется репродуктивным имагинированием. Имагинальное выполняет функции синтеза внутренних и внешних переживаний. Психическое воображение (imagining) представляет собой акт творчества, а не «ошибочное понимание», основанное на неспособности имаго «зеркально отражать реальное» (например, переживание ребенком своего тела). [11]
В 1953 году Лакан опубликовал свою знаменитую работу «Discours de Rome». Лекция, опубликованная на английском языке под заголовком «Функции языка в психоанализе» [12], стала манифестом для нового прочтения Фрейда. Исходя из своего пересмотренного представления о бессознательном, основанном на воображаемом, символическом и реальном, Лакан утверждал, что бессознательное функционирует не инстинктивно и не символически (в традиционном понимании Фрейда), а лингвистически. Структура бессознательного сходна со структурой языка.
Зеркальная стадия
Наиболее важным вкладом Лакана в глубинную психологию служит его работа о происхождении саморефлексивности (self-reflexivity). [14] Радикализм измененных формулировок Лакана заключается в той роли, которую он приписывает имаго и языку в формировании самости, способной к саморефлексии. Без способности самости представлять себя либо в виде образа, либо в виде слова, глядя тем самым на себя со стороны, с иной перспективы, невозможно было бы конструировать личность, а также ее способность к субъективности и саморефлексии. Самость, способная к саморефлексии, не может появиться без наличия сложного лингвистического психокосмоса. Эта культурная матрица должна наличествовать изначально, аналогично культурной среде, в которой зарождаются бактерии.
На протяжении всей истории возникновения глубинной психологии имело место допущение, согласно которому человеческой личности свойственна психическая реальность двоякого рода. Подобная «разделенность» объясняется тем, что любой психический конфликт имеет дело с восприятием личности как с разделенной сущностью, причем деление происходит на сознание и бессознательное, или на различные комплексы, или имеет место более сложное деление, где наличествуют сознание, предсознание и бессознательное. С другой стороны, «двойственность» означает разделенность в совершенно ином смысле. «Двойственность» означает способность или даже предрасположенность к своего рода саморефлексии. Однако как возникает этот субъект, разделенный на эго и самость, и обреченный на саморефлексию?
Развитие способности к саморефлексии у ребенка происходит в возрасте от шести до восемнадцати месяцев на протяжении зеркальной стадии психического развития. В этот период у младенца развивается способность отделять себя от своего образа и рассматривать его как «другого». Например, младенец, который ранее не проявлял никаких признаков узнавания, внезапно начинает улыбаться, видя себя в зеркале, ибо у него появилась способность узнавать свое отображение (Лакан, 1977; Кюглер, 1987). Достижение этой изначальной способности отделяет (дифференцирует) психический образ ребенка от его физического тела и закладывает фундамент обретения им языка. В процессе овладения языком ребенок вводится в обширную систему лингвистических знаков. В нормальных условиях говорящий использует лингвистические знаки, фокусируясь на значении (сигнификации) или на исходном объекте (referent). Однако снижение уровня сознания сдвигает внимание от смысла или объекта к звуку и открывает («поворачивает») говорящего навстречу бессознательному фонетическому измерению языка.
Подсознательный язык
В 1967-68 гг. Теодор Тасс-Тинеманн, венгерский филолог и психоаналитик, опубликовал свои работы Подсознательный язык (1967) и Символическое поведение (1968). Тасс-Тинеманн не стал, вслед за Лаканом, заниматься разработкой структурной лингвистики и дискурса; вместо этого он обратился к исследованиям в области собственно языка. В то время как Лакан занимался изучением синтаксического структурирования идиоматического дискурса отдельных личностей, Тасс-Тинеманн обратился к изучению архаических элементов, содержащихся в самом языке. Наряду с биогенетической наследственностью, он отметил существование еще одной линии коллективной передачи, – существование языка, «передающегося не через гены, а непосредственно от одного поколения к другому».
Это представляет собой результат кумулятивного процесса…. Такой индивидуальный слой может просвечивать за любой индивидуальной идиомой, будь то в сновидении, при соматическом заболевании, невротическом состоянии или тревоге. Таким образом, за индивидуальной идиомой необходимо различать находящийся позади нее язык как таковой. [15]
