Игорь Кон - Любовь небесного цвета
Нормативная и бытовая римская эротика подчеркнуто бисексуальна: важен не пол партнера, а то, какое удовольствие он доставляет. Марку Антонию Светоний приписывает слова: «Какое значение имеет, куда или в кого ты это всунешь?» Страстная любовь Гая Валерия Катулла (87–54 до н. э.) к прекрасной «Лесбии», не помешала ему посвятить 4 стихотворения неразделенной любви к юноше Ювенцию. Тибулл, отчасти предвосхищая Овидия, сочинил стихотворное руководство по обольщению мальчиков, но его собственный опыт по этой части оказался не очень удачным: поэт жалуется на неразделенную любовь к юноше Марату, который предпочел ему более богатого поклонника. Проперций (1 в. до н.э.) влюблен в женщину, но в грустную минуту желает своим врагам любить женщин, а друзьям — мальчиков, педерастия — «спокойная река, где не бывает кораблекрушений: что может произойти в таком узком пространстве?» У Квинта Горация Флакка (65–8 до н.э), который жил и умер холостяком, есть «тысяча страстей для девушек и тысяча страстей для мальчиков», но эти страсти довольно спокойные. Другу, переживающему любовную драму, поэт советует утешиться в объятиях юной рабыни и раба, избегая сильной привязанности к ним. Впрочем, женщины у Горация явно на первом месте. Еще более недвусмысленно предпочитал женщин Овидий, хотя мифологические образы Орфея, Ганимеда, Аполлона и Гиацинта, Нарцисса и других из его «Метаморфоз» стали источником вдохновения для позднейшей гомоэротики. Напротив, болезенный и застенчивый холостяк Вергилий (70–19 до н.э.), любил исключительно юношей. Созданные им образы влюбленных друг в друга юных пастухов стали в дальнейшем «иконами» однополой любви, а их имена, например, «Коридон» стали нарицательными.
Однако римский гомоэротизм был верхушечным явлением, а сексуальная практика императорского Рима, где для власть имущих не было ничего запретного, — из двенадцати цезарей, биографии которых составил Светоний, связей с мужчинами не имели только двое, причем многие из этих связей были вызывающе-садистскими, — еще больше ухудшил его репутацию, символизируя в глазах населения всеобщее падение нравов и разложение общества. Реакцией на это было усиление аскетической морали, ориентированной на самоконтроль и сексуальное воздержание.
Едва ли нее единственный возвышенный пример однополой любви времен поздней Империи — чувство императора Адриана (76–138) к юному красавцу греку Антиною. Когда тот утонул, купаясь в Ниле, император повелел обожествить его, основал в его честь город Антинополис и поставил его статуи и бюсты во всех больших городах Империи. Вряд ли новый культ пришелся по вкусу его подданным, однако образ Антиноя, запечатленный во множестве скультур, стал популярным символом юношеской красоты и изящества, которых не может разрушить даже преждевременная смерть. Французская писательница Маргерит Юрсенар посвятила любви Адриана и Антиноя исторический роман, написанный в форме воспоминаний Адриана, а португальский поэт Фернандо Пессоа — поэму «Антиной» (1918).
Неназываемый порок
Или вы не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники.
Апостол ПавелХристианское отношение к однополой любви было продолжением традиций, с одной стороны, иудаизма, а с другой — поздней античности. В принципе, аскетическое христианство осуждает все виды чувственности, однополая любовь — только частный случай общего запрета. В отличие от Ветхого завета, ранние христианские тексты вообще не упоминают ее, сам Христос никогда не высказывался по этому поводу.
В Евангелии от Матфея есть один стих, который обычно истолковывается как «антисодомитский»: «Я говорю вам, что всякий, гневающийся на брата своего напрасно, подлежит суду; кто же скажет брату своему: „рака“, подлежит синедриону; а кто скажет: „безумный“, подлежит геенне огненной» (Матфей 5:22). Загадочное негреческое слово «рака», переведенное в русском каноническом тексте Библии как «пустой человек», по мнению специалистов, еврейское rakha (мягкий), которое могло подразумевать женственность и слабость, а заодно и пассивную гомосексуальность, тогда как греческое moros, переводимое как «безумие» или «глупость», означало мужскую гомосексуальную агрессию. В переводе на современный язык, этот текст просто запрещает обзывать людей «пидорами», считая такие слова крайне обидными. Апостол Матфей лишь воспроизводит характерное для эллинистического иудаизма осуждение гомосексуальности, причем «активная» карается строже, чем «пассивная».
Все остальные евангельские высказывания, прямо или косвенно осуждающие однополую любовь, принадлежат одному и тому же человеку — апостолу Павлу, который вообще говорил о сексе больше всех других апостолов, вместе взятых. Вот его суждения.
«Или вы не знаете, что неправедные Царства Божия не наследуют? Не обманывайтесь: ни блудники, ни идолослужители, ни прелюбодеи, ни малакии, ни мужеложники». (Первое послание к коринфянам, 6:9)
Слово «малакии» обозначало мягких, феминизированных мужчин и ассоциировалось с пассивной гомосексуальностью, но имело и ряд других значений; в древней Руси «малакией» называлась мастурбация (не отсюда ли происходит слово «малофейка» — сперма?).
Описывая разложение отвернувшегося от Бога языческого мира, Павел пишет: «Потому предал их Бог постыдным страстям: женщины их заменили естественное употребление противоестественным; Подобно и мужчины, оставивши естественное употребление женского пола, разжигались похотью друг на друга, мужчины на мужчинах делая срам и получая в самих себе должное возмездие за свое заблуждение. И как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму — делать непотребства, Так что они исполнены всякой неправды, блуда, лукавства, корыстолюбия, злобы, исполнены зависти, убийства, распрей, обмана, злонравия, Злоречивы, клеветники, богоненавистники, обидчики, самохвалы, горды, изобретательны на зло, непослушны родителям, Безрассудны, вероломны, нелюбовны, непримиримы, немилостивы».(Послание к римлянам 1:26–31)
Великолепная инвектива! Со своей точки зрения, Апостол Павел последователен и логичен. Если любое вожделение греховно и низменно, а сексуальная близость допустима только в браке и лишь ради продолжения рода, то однополая страсть и подавно не имеет оправдания. Тем не менее апостол Павел не выделяет ее в особую категорию. По его словам, Царства Божия не наследуют не только малакии и мужеложники, но также «ни воры, ни лихоимцы, ни пьяницы, ни злоречивые, ни хищники» (Первое послание к коринфянам 6:10). Между тем к этим порокам и их носителям церковь в дальнейшем относилась снисходительно, тогда как гомосексуальность стала неназываемой. Почему?
Все отцы церкви прославляли воздержание и девственность, а одним из самых сильных и опасных соблазнов для них был секс. Чем сильнее были чувства, которые верующему приходилось преодолевать, тем строже было морально-религиозное осуждение «соблазна». Запретить людям «плодиться и множиться» церковники не могли, но тем яростнее они обрушиваются на внебрачный, нерепродуктивный и особенно — однополый секс. По нормам канонического (церковного) права, кодифицированного в 309 г. собором в Эльвире (нынешняя Гранада), сексуальные отношения между лицами одного и того же пола так же греховны и противозаконны, как прелюбодеяние. Мужчина, имевший сношения с мальчиками, не мог получить причастие даже на смертном одре.
Впрочем, разные авторы назначали за этот грех разные наказания. Согласно пенитенциалию папы Григория III (VIII в.) сексуальный контакт между женщинами карался 160-дневным покаянием, а между мужчинами — одногодичным. Архиепископ Бурхард Вормский (умер в 1025 г.) самые строгие наказания накладывал за содомию и скотоложство, различая при однополую и разнополую содомию, последняя наказывалась гораздо мягче. Другие гомосексуальные, по нашим понятиям, действия наказывались совсем мягко: взаимная мастурбация 30 дневным покаянием, а сношение «между бедер» — 40-дневным (так же, как вызов кого-то на соревнование по пьянке — кто кого перепьет, или как сношение с женой во время Великого поста). Теодор Кентерберийский «самым большим злом» считал оральный секс, все равно, с мужчиной или с женщиной.
Постепенно церковные нормы подчиняли себе и светское законодательство. В 342 г. императоры Констанций и Констант запретили не то — если понимать текст закона буквально — однополые браки, не то вообще однополый секс; виновные подвергались «особому наказанию» (возможно, кастрации). В 390 г. император Феодосий I, в порядке борьбы с языческими культами, издал закон, по которому пассивная гомосексуальность в борделях наказывалась сожжением заживо. В 438 г. Феодосий II распространил эту кару на всех, уличенных в «пассивной» содомии, а Юстиниан в 538 и 544 гг. велел подвергать смертной казни всех участников подобных действий, независимо от сексуальной позиции.
