Аллан Фромм - Способность любить
Иными словами, девушка защищается от секса, настаивая на любовном обрамлении. Естественно, любовь симулировать гораздо труднее, чем сексуальность. Ее требование любви — это броня от похотливых притязаний со стороны молодого самца, не говоря уже о ее собственных расцветающих сексуальных желаниях.
Однако отношения девушки с юношами наталкиваются на практические трудности. Мальчики перестают назначать ей свидания, если она не разрешает им обнимать и целовать себя, не разрешает «сделать это». Уловки мальчиков могут быть для нее совершенно ясны, но даже если они неискренние, они ее возбуждают. В наш век самостоятельности, век свободного передвижения и отсутствия дуэний девушка не сможет слишком долго держать оборону, а страх перед беременностью еще больше усиливает необходимость в любовном обрамлении. И вот мы видим множество молодых девушек, которые, едва закончив среднюю школу, выходят замуж, даже если они к этому не готовы.
Таково социальное и психологическое давление, которому подвергается девушка. Кроме того, как мы видели, существует множество разновидностей индивидуальных потребностей и подсознательных сил, которые могут быть выражены в сексуальном поведении. Эти формы, вместе взятые, образуют сложный рисунок, который влечет мужчин и женщин по пути, который нельзя назвать ни рациональным, ни благотворным для них. Эти подсознательные принуждения находят сексуальное выражение, но мало напоминают здоровый и откровенный секс, который служит выражением любви.
5. СЕКСУАЛЬНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ ЛЮБВИ
Язык тела обладает несравненной действенностью и ясностью. Слова, напротив, часто способны ввести в заблуждение. Легко говорить то, что на самом деле не имеешь в виду, еще легче говорить то, чего не знаешь. А вот организм обладает более примитивным естественным способом выражения.
Существует старинный рассказ о герцоге, который вызвал к своей рожавшей жене врача. Он был чрезвычайно преданный супруг и, когда услышал, как жена жалуется на боль, попросил врача помочь ей. Но врач хладнокровно играл в карты. Несмотря на повторяющиеся мольбы женщины и ее мужа, он спокойно играл, отделываясь замечанием: «Еще рано». Он повторял это свое «еще рано» много часов подряд, пока не услышал не мольбу, а нечленораздельный звериный крик. «Пора!» — воскликнул врач, бросил карты и пошел принимать роды.
Сильные чувства выразить словами очень трудно. На помощь приходит язык тела, потому что его способ выражения гораздо проще. Мужчина и женщина молча соприкасаются руками. Без слов они красноречиво говорят о том, что ощущают присутствие друг друга. Крепкое объятие способно полнее выразить страсть, чем самая красноречивая тирада. Первоклассный актер способен довести аудиторию до слез, читая фамилии из телефонного справочника. То, что мы говорим, действует на нас гораздо слабее, чем то, как мы говорим. Язык тела придает любому сообщению глубочайший смысл.
Именно поэтому секс необходим для самого глубокого выражения любви. Страсть, испытываемая нами, усиливается, когда мы выражаем ее с помощью тела. Использование тела мужчиной и женщиной для получения удовлетворения — это мы и называем сексом. В привязанности, которая возникает между людьми, секс выполняет очень важную роль, вначале привлекая друг к другу, а потом цементируя отношения, скрепляя их при помощи удовольствия и ощущения осуществленности. Но во многих случаях секс может быть и разрушительной силой. Так может произойти тогда, когда секс по моральным или иным причинам не может быть выражен. Или секс может бьггь отравлен элементами господства или даже враждебности.
Хотя секс может стать главным союзником любви, в нем часто выражается то, что не есть любовь. Секс без любви легко обнаружить во многих нравах и представлениях американцев. Многие журналы обеспечивают себе успех, подчеркивая определенные аспекты холостяцкого рая. Они описывают фантазии мужчины, находящегося в вечно подростковом возрасте, этакого сексуального Питера Пена.
Но феномен секса без любви включает в себя и более тонкие и своеобразные американские элементы. Мы стараемся не использовать свое тело для выражения чувств, люди буквально подчеркнуто держатся на расстоянии друг от друга. В других культурах люди гораздо свободнее в выражении отношений с помощью прямого физического контакта. В некоторых обществах мужчины при встрече по традиции обнимаются и целуются: так поступали французы, русские до сих пор так поступают. Когда встречаются два араба, они пожимают друг другу руки, каждый мужчина свободной рукой берет руку другого, так они стоят и разговаривают, физически соединенные. Мужчины во многих культурах идут по улице, взявшись за руки.
Американцы ничего подобного не делают. Они не очень любят даже рукопожатия. Молодые европейские влюбленные ходят в обнимку, так ходят и молодые жители Лондона, но американцы делают это редко. Европеец берет руку женщины и прижимает к себе; парижанка почти автоматически берет мужчину под руку, когда идет рядом с ним. Но американский супруг поддерживает жену за локоть только тогда, когда она спускается с обочины и начинает переходить улицу. Но как только они оказались на другой стороне, он тут же торопливо отпускает ее руку.
Путешественники замечали, что в Индии на железнодорожном вокзале, если там находятся двадцать-тридцать человек в большом помещении, они все садятся на пол в центре, прижимаясь друг к другу, касаясь телами, даже если совершенно незнакомы. На американских вокзалах и в аэропортах, если там в неурочный час мало народу, люди в зале ожидания садятся как можно дальше друг от друга. В барах, в кинотеатрах, на скамьях в парке американец садится на одно-два места в стороне от других посетителей.
Американцы сохраняют физическую дистанцию друг от друга. Люди других культур с трудом разговаривают или даже занимаются бизнесом, если их разделяет расстояние. А американцы не ищут близости, не хотят касаться других людей, не радуются физическим контактам.
Мы заходим даже дальше, о чем свидетельствуют наши аптеки и приспособления для туалета. Нам не нравится запах других людей, и мы принимаем все меры, чтобы другие не ощутили наш запах. Нормальный здоровый запах человеческого тела, даже хорошо вымытого, считается в Америке неприятным и едва ли не оскорбительным. Брачные руководства признают это, поскольку неизменно намекают на женскую «утонченность».
И хотя в целом это достаточно поверхностная привередливость и разборчивость, вызванная влиянием культуры, ясно, что нам нелегко совершить переход к интимности любви и сексуальных объятий.
Но в народе, происходящем от столь многообразных культур и стран, такой распространенный и характерный вид поведения не может быть случайным и поверхностным. Мы легко справлялись бы с этой физической привередливостью, если бы она не отражала какие-то более глубокие ограничения. Можно рассуждать о том, что мы сохраняем физическую дистанцию, потому что боимся близости. Или можно высказать историческое предположение: когда наши основатели-пилигримы принесли с собой на эти берега представление о том, что чистота сродни божественности, они сумели основать нацию, у которой теперь, много лет спустя, больше чистых, облицованных плиткой туалетов, чем в любой другой стране мира. Чистота и ее следствие — стремление к уединенности, несомненно, дороги нам, но ценой служит привычка к физической обособленности. Может, именно поэтому мы салимся в парке на свободную скамью, а не на ту, где уже кго-то сидит.
Можно также порассуждать о том, что строгое обучение контролю над естественными функциями организма и сокрытию их привело к недоверию использования тела, особенно для получения наслаждения.
Тело как оружие
Но тут возникает очевидное противоречие: мы не стесняемся использовать тело для выражения агрессивности. Мальчики очень рано учатся драться, а если они сами этого не делают, то их этому учат отцы и даже матери. «Дай ему сдачи», — говорим мы играющему в песочнице ребенку, который едва научился ходить. Мы культивируем контактные виды спорта. Мы делаем героев из спортсменов, занимающих призовые места, и побуждаем своих детей- школьников записываться в футбольные команды[7]. Ребенку становится ясно, что использовать тело для выражения враждебности приемлемо.
Мы также знаем, что секс может стать выражением многих подсознательных сил, которые очень слабо или совсем не связаны с ним самим. Мы не знаем, являются ли агрессивные импульсы обязательной составляющей сексуального поведения. Фрейд предполагал, что это так. Многие с ним не согласны. В некоторых кругах идет оживленная дискуссия: рождается ли младенец любящим и учится ненавидеть или рождается ненавидящим и учится любить. Спор этот интересен, но носит академический характер. Какими бы мы ни рождались, с чем бы ни появлялись на свет, человек умеет любить и ненавидеть в таком раннем возрасте, как будто оба умения у него врожденные.
