Мюррей Стайн - Трансформация. Проявление самости
Кто же эта слепая Саломея и почему она слепа? Для себя Юнг отождествляет ее с «низшей функцией, которая окружена злом»[57]. В книге «Воспоминания. Сновидения. Размышления» он интерпретирует ее как символ Эроса и чувств[58]. Общеизвестно, что он считал себя интровертом мыслительно-интуитивного типа и поэтому низшая его функция – это экстравертное чувство. Это функция взаимоотношений. Там его анима (то есть душа) и там его слепота, и именно она молит об исцелении. Рассмотренный в таком свете сознательный Карл Юнг – единственный, кто может исцелить Саломею, сделавшую правильный выбор в поисках чуда исцеления. Он должен выстрадать это на кресте трансформации для того, чтобы пожертвовать высшей функцией – мышлением – и дать жизнь неразвитому, низшему, слепому чувству, осознать свои связи и привязанности к другим. Прежде чем быть обожествленным как Айон, он терпит муки как Карл Христос, и его анима становится более сознательной.
Хотя особое внимание я уделил обсуждению трансформирующих образов и их влияния на людей зрелых, мне не хотелось бы, чтобы сложилось впечатление, будто архетипические образы не участвуют в формировании личности в юности. Наоборот, они чрезвычайно сильно воздействуют на гибкую психическую структуру молодых людей. Они присутствуют в потенциале с начала жизни и могут констеллироваться задолго до наступления середины жизни.
Пример того, каким образом такой архетипический образ может координировать и управлять молодым человеком, предстал перед моими глазами на пороге моего собственного дома однажды летним вечером. После обеда в дверь позвонили, и, когда я открыл, я увидел молодого человека лет двадцати, который объяснил, что он собирает пожертвования для группы, посвятившей себя спасению планеты от экологической катастрофы. Я вышел за порог и попросил его рассказать об их организации и его роли в ней. Я обычно не легко расстаюсь с деньгами и поэтому настоял, чтобы молодой человек объяснил суть его миссии. Почему его так заботило состояние планеты? Что конкретно намеревается сделать их организация? Где окончат путь мои пожертвования – в его кармане? Он проявил терпение и отвечал на порой дерзкие вопросы очень вежливо. Похоже, он окончил колледж и происходил из интеллигентной и добропорядочной семьи. По его словам, он занимался этим по убеждению. Ему мало платили, он не добивался ни власти, ни славы, и работал исключительно для дела. Внезапно его голос дрогнул, и он взмахнул рукой, указав на то, что нас окружало, и при этом воскликнул чуть не в слезах: «Неужели вы не видите? Мать-Земля нуждается в нашей помощи! Она страдает!»
Теперь я понял. Он был затронут образом Великой матери и отдавал свою энергию, служа ей. Беглый взор, брошенный в примордиальный мир архетипических образов, всколыхнул его психику и отправил его на выполнение миссии. Его психическая энергия обрела структуру и форму благодаря этому архетипическому образу и его смыслам. Как Великая мать, Земля не была просто замаскированной версией его собственной матери («моей матери нужна помощь»). Эта страсть молодого человека не была выражением эдипова комплекса. Его тронул извечный образ Великой матери, который формировал и будоражил человеческую психику с незапамятных времен. Это образ Красоты (Платон), архетип Матери (Юнг), его действие – трансформация сознания. Любая непатологическая человеческая психика, если она развивается и реализовывается не только на уровне простого выживания и удовлетворения инстинктов, формируется подобными образами, которые направляют жизнь и придают ей значение.
Определяющим теоретическим камнем преткновения между Юнгом и Фрейдом была именно проблема трансформации. Фрейд был в этом вопросе непреклонен. Будучи непоколебимо уверен в том, что психологическая жизнь в основном сводима к сексуальности и что сексуальные влечения снабжают психику энергией, Фрейд относил все формы человеческого творчества и все виды удовольствия к сексуальной сфере. Более того, он считал, что причины всех форм невроза и даже психотических расстройств кроются в сексуальных нарушениях. Это означает, как скептически указывал Юнг, что все проявления культуры, включая живопись, философию, религию и коммерцию, были лишь бледной заменой реального предмета человеческих желаний – сексуального удовлетворения. Все идеалы – это лишь маска фрустрированных сексуальных влечений, а вся психопатология может быть сведена к нарушениям сексуального функционирования. Фрейд упорно утверждал, что это именно так, доказывая, что человеческая культура – это лишь мистификация, призванная замаскировать сложную сеть сексуальных компромиссов. Для процесса, преобразующего сексуальное влечение в культурный акт, он использовал термин сублимация.
Юнг не мог поверить в то, что симфонии Бетховена и собор в Шартре можно объяснить сублимацией сексуальных инстинктов их создателей. Так же, как мысли, видения, энергию и миссионерский пыл Альберта Швейцера не мог свести к сублимированной сексуальности.
Юнг полагал, что если человек не способен интегрировать различные свои инстинкты и энергии посредством трансформирующего образа, то он окажется перед угрозой возникновения психопатологии; а психопатология, в свою очередь, может препятствовать психологической интеграции вокруг трансформирующего образа. Человек, не способный стать единым целым, будет неполным, разрозненным, дезинтегрированными. И поистине это психологическая трагедия, если человеческая психика не допускает интеграции вокруг трансформирующего образа. Пример тому – пограничное расстройство личности. Глубокие личностные конфликты и расщепление (как защита) столь серьезны и прочны, что они сводят на нет любую попытку психики к интеграции. Они с разрушительной силой, наполненной неистовой яростью и тревогой, граничащей с паникой, сокрушают любой потенциально трансформирующий образ.
Для начала нужно было понять, как рассматривать культурные и духовные интересы и движущую силу страстей человека. Попытки ответить на этот вопрос привели Юнга к формированию его собственной теории в качестве контраргумента Фрейду. Для описания распределения психической энергии и ее перехода из одной формы в другую в процессе развития Юнг выбрал термин «трансформация», по-немецки – Wandlung. Отсюда и название его книги: «Трансформации и символы либидо». Слово Wandlung означает «изменение» – обычно изменение формы. Психическая энергия, доказывал Юнг в своих ранних работах, может приобретать разные формы, также как энергия в физическом мире. Это выражение жизненной силы – Воля, как называл ее Шопенгауэр, – стимулирует человеческое тело к действиям, тем сложным формам поведения, которые демонстрирует человек. Само по себе либидо не связано с каким-либо побуждением или мотивацией. Таким образом, вопрос на самом деле состоял в том, как рассматривать разнообразие мотиваций и форм поведения, демонстрируемых человеком. Для Фрейда все сводилось к сексуальности и сублимации, для Юнга это было невозможно. Юнг искал механизм, который позволяет переносить и распределять энергию из одного канала в другой. Он считал, что этот механизм должен являться внутренней частью психики, частью развивающегося, балансирующего, самонастраивающегося процесса. Юнг приходит к заключению, что психика сама инициирует собственную трансформацию и что этот процесс имеет множество целей, а сексуальное удовлетворение является лишь одной из них. Другие виды человеческой деятельности имеют свои цели и направлены на получение удовольствия другого рода.
Юнг прорабатывал детали теории несколько лет, но для наших целей я не буду подробно останавливаться на них, приведу лишь заключительный вывод и краткую цитату из «Символов Трансформации». Юнг вставил этот отрывок, когда редактировал исходный текст в 1952 г.: «Исключая случаи мотивировки внешней необходимостью, воля к подавлению или вытеснению природных инстинктов или скорее к преодолению их господства (superbia) и недостатка скоординированности (concupiscentia) исходит из духовного источника; иными словами, определяющий фактор – это нуминозные изначальные образы»[59].
Его концепция состоит в том, что архетипические образы трансцендентны побуждениям, они ограничивают и координируют последние (именно этого не происходит в патологических случаях). В здоровой психике эти первичные образы овладевают сознанием личности с инстинктивной силой, и даже биологически укорененные побуждения не могут ни сопротивляться им, ни преодолеть их. Такие образы появляются в психике в виде архетипических проекций (как проекция Меллона на личность Швейцера) и нуминозных переживаний, которые традиционно излагались в виде мифов, религиозных доктрин и ритуалов. Эти образы затем перенаправляют психическую энергию на новые пути. Каждый паттерн поведения, фантазия и мысль, берущие свое начало в архетипических образах, имеют свою волю и свои цели. Именно эти образы, которые проявляют себя как инстинкты, являются создателями культуры и социальных структур, они ответственны за содержание религиозных доктрин и ценностей. Иными словами, Юнг рассматривает как неотъемлемую часть человеческой природы духовную энергию, форму которой задают архетипические образы.
