Александр Цейтлин - Труд писателя
Так «вторгаются» читатели наших дней в процесс творчества советских писателей, требуя от них иного разрешения конфликта, иных, более соответствующих нашему времени, портретов, эпизодов сюжета и финалов. Писатель не всегда соглашается с мнением своих читателей, но он всегда дорожит их активностью. Она для него является поддержкой. «Мне, — писал однажды Маяковский, — рассказывали: в трамвай сел человек, не бравший билета и старающийся обжулить дорогу. Заметивший кондуктор изругался: «Эх ты, жулик, шантрапа, сволочь... клоп Маяковского...» Пригодившееся для жизни и вошедшее в жизнь определение было лучшей и приятнейшей рецензией на мою пьесу».
Прав А. Н. Толстой, утверждавший, что «характер читателя и отношение к нему решают форму и удельный вес творчества художника. Читатель — составная часть искусства». Особенно велика его роль в советском искусстве, которое, как указывал Ленин, «должно уходить своими глубочайшими корнями в самую толщу широких трудящихся масс... должно быть понятно этим массам и любимо ими... должно объединять чувство, мысль и волю этих масс, подымать их». «...мы, — говорил Ленин, — должны всегда иметь перед глазами рабочих и крестьян. Ради них мы должны научиться хозяйничать, считать. Это относится также к области искусства и культуры»[25].
Как и всякий иной деятель культуры, художник слова должен быть теснейшим образом связан с духовной жизнью своего народа, должен знать его материальные потребности и духовные интересы — и не только знать, но и действенно защищать их. Живя для своего народа, он вместе с тем живет для всего человечества, представляя гений своего народа в содружестве наций. Чтобы успешно выполнять эти ответственнейшие задачи, художник слова должен обладать всей полнотой знаний. Он овладевает ими не только через книги; писатель совершает путешествия, внимательно всматриваясь в кипящую повсюду жизнь, и — самое главное — являясь деятельным участником борьбы, которую ведет его народ, писатель принимает непосредственное участие в жизни. Участие в борьбе в громадной мере обогащало жизненный опыт писателей прошлого, укрепляло в них стремление преодолеть всякого рода враждебные влияния, умение успешно противостоять их многочисленным жизненным испытаниям. Так знания и опыт в своей совокупности формировали культурный уровень писателя.
К ним присоединяется то «страшное стремление вперед», которое так отличало жизнедеятельность Данте, Шекспира и Льва Толстого. Без этого стремления вперед нет и не может быть творческих исканий писателя, а стало быть и рождающейся в результате этих исканий творческой победы. «Чтобы жить честно, надо рваться, путаться, биться, ошибаться, начинать и бросать и опять начинать и опять бросать и вечно бороться и лишаться. А спокойствие — душевная подлость», — говорил Л. Толстой, и эти слова как нельзя лучше характеризовали высокий идейный пафос лучших писателей прошлого. Толстовский «пафос исканий» сохраняет актуальность и для нашей эпохи, без него невозможна подлинная культура. Только идя этим путем, художник слова может достойно выполнить свой патриотический долг перед выдвинувшим его народом, перед взрастившей его родиной.
Важнейшим и обязательным условием деятельности советского писателя является его «сращенность со своим временем» (Фурманов. Курсив мой. — А. Ц.), его живое ощущение современности, понимание ее законов и процессов. «Если не жить современностью — нельзя писать», — говорил Александр Блок. Именно это позволило ему написать наиболее «современные» его поэмы «Двенадцать» и «Скифы». «Наш советский писатель, — напоминал Горький, — не может быть... только профессиональным литератором, это — живое лицо, живой, энергичный участник всего того, что творится в стране». «Советский народ, — говорилось в приветствии ЦК КПСС Второму Всесоюзному съезду советских писателей, — хочет видеть в лице своих писателей страстных борцов, активно вторгающихся в жизнь, помогающих народу строить новое общество...»[26] Культура советского писателя основана на этом принципе его «вторжения в действительность)», в целях ее социалистической перестройки.
Глава третья
НА ПУТЯХ К САМОСТОЯТЕЛЬНОМУ ТВОРЧЕСТВУ
Знания
Для того чтобы выполнить патриотический долг перед культурой своего народа, художник должен предварительно пройти трудный и продолжительный путь учения. В первую очередь это относится к тому комплексу технических знаний, без овладения которым вообще невозможна его деятельность. Композитору требуется основательная проработка физического учения о звуке, актеру — изучение физиологии речи, для живописца необходима геометрия и теория перспективы. Дело, однако, не только в этих чисто специальных сведениях в узкой области своего мастерства, но и в широком запасе разносторонних знаний. «Поэт, — говорил Гегель, — должен знать... субстанциальное ядро эпохи и народа», «с точным знанием внешнего мира он должен соединять такое же близкое знание и понимание внутренней жизни человека, душевных страстей и всех целей, к осуществлению которых стремится человеческое сердце»[27]. Та и другая задачи требуют от писателя всесторонних и глубоких знаний.
В среде писателей во все времена было достаточно живуче мнение о необязательности широкого и фундаментального образования. Дилетанты и ремесленники сходились в отстаивании прав писателя на духовное невежество, якобы благоприятствующее вдохновению и технической сноровке. Бедность интересов во все времена свидетельствовала о духовной узости человека. Поучительно сравнить этих литературных невежд с классиками мировой литературы, отличавшимися громадной любознательностью и богатством своих творческих интересов. Бальзак говорил о художнике слова, что он, «прежде чем писать книгу», должен «проанализировать все характеры, проникнуться всеми нравами, обежать весь земной шар, прочувствовать все страсти».
Требование от писателя всесторонних знаний не раз провозглашалось за последние два столетия в русской литературе. Ломоносов указал в своем «О качестве стихотворца рассуждении»: «Итак, чтобы автором быть, должно ученическим порядком от младых ногтей всему перво учиться, в науках пребыть до возрастных лет, а потом, ежели нужда, а не тщеславие, позовет издать что-либо в свет учительное, готовым быть самому себе и ей во всем отдать отчет». Тургенев указывал на то, что писателю «одного таланта недостаточно», что кроме него необходимо «постоянное общение со средою, которую берешься воспроизводить; нужна правдивость, правдивость неумолимая... полная свобода воззрений и понятий — и, наконец, нужна образованность, нужно знание!»
Стремление овладеть высотами человеческой культуры и обогатить ею свой талант свойственно было Данте и Шекспиру, Сервантесу и Вольтеру, Шиллеру и Бальзаку, Лушкину и Горькому.
Горький указывал: «Писатель обязан все знать — весь поток жизни и все мелкие струи потока, все противоречия действительности, ее драмы и комедии, ее героизм и пошлость, ложь и правду».
Все области человеческого знания привлекали к себе внимание писателей. В. Одоевский указывал на то, что поэт непременно должен заниматься естественными науками. «...Нельзя, — говорил он, — любить того, чего не знаешь; следственно знание всего человека и всей природы — вот мастерская литератора!» Гёте мог бы подтвердить верность этой мысли всем своим творческим опытом: занятия естественными науками помогли созданию тех эпизодов «Фауста», в которых обсуждаются вопросы философии, науки и прикладная ценность последней. Не говорим уже здесь о ряде лирических произведений Гёте, в образной форме раскрывающих его научные интересы. Влечение к естествознанию проявлялось позднее у мастеров критического реализма. Бальзак любил химию и палеонтологию. Он внимательно изучал труды Лавуазье, горячо интересовался учением Кювье. Подобно тому как Кювье по единственной имевшейся в его распоряжении кости восстанавливал скелет животного, Бальзак по одной господствующей «страсти» человека реконструировал весь его социальный облик. Исключительно велик его интерес к описательной зоологии своего времени, который сильнейшим образом отразился на творческой концепции «Человеческой комедии». Отметим здесь и Золя, который построил теорию «экспериментального романа» и цикл «Ругон-Маккаров» на уровне знаний современной ему генетики.
В сильной мере помогает писателю и медицина: анализируя физиологию человека, он получает возможность понять и изобразить психологический облик своих героев. Психиатры высоко оценивают изображение Шекспиром умопомешательства Лира. Достоевский уже в молодые годы питал глубокий интерес к болезням мозга и нервной системы, изучая научную литературу по этим вопросам. Этот интерес к ущербной психике человека отразился на всем творчестве Достоевского, начиная с «Двойника» и кончая кошмаром Ивана в «Братьях Карамазовых». Как мы уже видели, своему медицинскому образованию многим был обязан и Чехов.
