Дмитрий Леонтьев - Психология смысла: природа, строение и динамика смысловой реальности
От личностного смысла к межличностному смысловому полю
Как уже было отмечено, смысл характеризует место и роль чего-либо в контексте жизненного мира субъекта; тем самым, смысл необходимо задается миром. Именно контекст жизненного мира придает смысл чему-либо, в том числе самой жизни. Чтобы определить смысл для меня любого объекта, действия или события, я должен определить его место в жизненном мире, охватывающем не только фактически наличное, но и возможное – то, что может быть, и желательное – что должно быть. Чтобы изменить смысл, я должен найти новый контекст, расширив представление о том, что есть, может быть и должно быть.
Мир есть только у человека, причем у каждого человека свой; тем не менее, эти индивидуальные миры взаимодействуют между собой, они открыты друг другу, хотя степень этой открытости может различаться. Можно говорить и об общем мире, являющемся пересечением множества индивидуальных миров. Еще Гераклит говорил, что, бодрствуя, мы находимся в едином общем мире; однако во сне, под влиянием страсти или в опьянении каждый из нас отворачивается от общего мира и уходит в свой частный мир ( Бинсвангер, 2001, с. 314).
В традиционной естественнонаучной парадигме мы рассматриваем человека как конкретный объект, монаду, замкнутую в определенных границах и обладающую некоторыми свойствами. Манифест этой парадигмы в психологии – дифференциальная психология В. Штерна (1998): у человека есть много разных свойств, проявлений, их надо тщательно обмерить, изучить, описать, сопоставить с другими людьми и т. д. Даже если мы используем средства самоотчета и интроспекции, при этом мы все равно рассматриваем человека как замкнутое в себе существо, лишь обладающее дополнительными речевыми средствами, с помощью которых он может передать нам дополнительную информацию о себе.
Но традиционная психология индивидуальности не может уловить феномен разомкнутости мира личности и его взаимодействия с другими мирами. Человек обладает не только чертами, мотивами и эмоциональными состояниями, но и содержаниями – значениями, смыслами, символами, понятиями, ценностями, мифами, теориями и др., которые имеют знаковую природу и могут передаваться. С этим процессом мы встречаемся только у человека: у животных нет содержания. Можно сказать: душа есть содержание. В отличие от традиционных переменных, изучаемых психологами, содержания нельзя выявить, если субъект сам не сообщит нам о них.
На уровне содержания мы оказываемся принципиально разомкнутыми друг к другу, способными взаимодействовать в едином общем пространстве. Люди как носители миров, наполненных содержаниями, принципиально разомкнуты по отношению друг к другу и к миру культуры, находятся между собой в постоянном диалоге, в котором содержания циркулируют между личностями и между личностью и культурой. Когда я пытаюсь в диалоге с собеседником выразить некоторое смысловое содержание – где кончается «мой» смысл и начинается «его»? Когда я читаю книгу – где кончается идея автора и начинается мое понимание? Возможно, именно эти процессы циркуляции смыслов в диалогических взаимоотношениях личность – личность и личность – культура задают и наполняют такую реальность как смысловое поле, значимость которого подчеркивалась последнее время А.А. Леонтьевым (2001).
При традиционном подходе оказывается невозможно понять, что происходит, например, в аудитории во время лекции. Несколько десятков автономных индивидуальностей объединяет в одном помещении обмен содержанием. Лектор и слушатели входят в это пространство со своими определенными содержаниями, со своим внутренним миром, мировоззрением. Лектор излагает на одном уровне слова, на другом уровне – идеи, на третьем уровне – смыслы и ценности. Все это – психологические содержания разного уровня. Лектор «вбрасывает» эти содержания в общее пространство. Содержания, вбрасываемые лектором, по-разному взаимодействуют с тем миром содержаний, с которым пришел в эту аудиторию каждый из слушателей. Но какое-то взаимодействие происходит практически у каждого. Даже резкое отрицание: «Нет, это полный бред, это полная ерунда» – также результат взаимодействия содержаний.
В этом же пространстве мы оказываемся разомкнутыми не только друг к другу, но и по отношению к культуре, человеческому миру. В последнее время в литературе (А.Г. Асмолов, Л.Я. Дорфман, А.А. Леонтьев, ДА. Леонтьев и др.) активно дискутируется идея неклассической психологии ( Эльконин, 1989); суть ее заключается в признании того, что психическая реальность существует не только в индивидуальной психике, но и (в объективированной форме) за ее пределами, в объектах материальной и духовной культуры. Индивид усваивает из культуры психологические содержания в ходе своего развития и затем возвращает их вновь в культуру в виде созданных им объективированных продуктов деятельности.
Из культуры мы в основном и черпаем материал для построения наших миров. Заимствование культурных моделей поведения было недавно очень интересно проанализировано в русле культурно-исторического подхода Е.Е. Соколовой (1999). Художественная литература – очень мощный источник заимствования подобных моделей. Сошлюсь лишь на знаменитую повесть Гёте «Страдания молодого Вертера», после выхода которой не один десяток людей покончили с собой, обнаружив в книге модель поведения, которой они сочли за благо последовать. Они обнаружили возможность и сочли эту возможность чем-то привлекательной для себя. Даже в психологию часто проникают модели поведения, заимствованные из художественной литературы в качестве иллюстрации каких-то психологических реалий – существуют такие понятия как «синдром Мартина Идена», по имени героя романа Джека Лондона, который кончает с собой, добившись всех своих целей, потому что больше не к чему стремиться; «эффект Полианны», по имени героини известной детской книги Элинор Портер, которая обладала способностью позитивно переинтерпретировать все неприятности, с которыми она сталкивалась, и т. д. Таким образом, смыслы, образующие содержание нашей личности, вычерпываются нами не только из собственного опыта, порождаются не только собственной деятельностью – они также приходят к нам из других смысловых миров.
От смысловой системы – к открытому смысловому горизонту
Б.С. Братусем (1999) в русле концепции смысловой регуляции и смысловой сферы было введено представление о «смысловой вертикали» – иерархии смысловых критериев, от эгоцентричных до духовных, задающих жизненные ориентиры на разных уровнях личностного развития. Не обсуждая здесь эту модель, хотелось бы акцентировать другое измерение смысловой реальности – горизонтальное, прямо связанное с обозначенным выше неклассическим подходом в культурно-исторической парадигме.
Разомкнутость смыслового мира личности по направлению к другим смысловым мирам – как других личностей, так и произведений культуры – означает, что я не ограничен моим индивидуальным опытом в качестве источника смыслов, на которые я могу опереться в регуляции своей жизнедеятельности, но обладаю бесконечными по сути возможностями расширения моего смыслового мира за счет других смысловых миров. Вступая с ними во взаимодействие, я могу тем самым раздвигать границы моего мира, открывая для себя все больше и больше возможностей и расширяя ресурсы саморегуляции. В процессах саморегуляции обнаруживаются два противоположных рода процессов, находящихся между собой в отношении взаимодополнения и чередования в виде сменяющих друг друга фаз взаимодействия с миром. Первая фаза – раскрытие, расширение спектра возможностей действия, максимизация потенциальных смыслов, которые может нести в себе ситуация, толерантность к неопределенности, раскрытие потенциала свободы. Вторая – закрытие, сужение спектра возможностей, совладание с их избыточностью через осуществление выбора и переход к реализации, преодоление неопределенности, раскрытие потенциала ответственности. Экспериментально наличие двух дополняющих друг друга и функционально противоположных фаз подтверждается в исследованиях мотивации и воли, основанных на «модели Рубикона» (Хекхаузен, 2003) и в исследованиях типов внимания (Величковский, 2003). Разрыв этих двух фаз и абсолютизация одной из них приводит к неполноценному, однобокому взгляду на человеческое существование: абсолютное познание и понимание, оторванное от выбора и реализации, так же неполноценно, как абсолютная целенаправленность и реализация, оторванная от понимания и осмысления возможностей. Редукция фазы открытости приводит к ригидности и упрощенности жизненного мира, снижению регуляторной роли сознания. Редукция фазы закрытости приводит к тирании «всевозможностности» (Лобок, 1997), к бесконечной и безответственной игре смыслами, изъятыми из контекста собственного бытия в мире.
![Мелисса де ла Круз - Ведьмы Ист-Энда. Приквел: Дневники Белой ведьмы[Witches of East End. Prequel: Diary of the White Witch]](/uploads/posts/books/51854/51854.jpg)
