Таэль Рикке - Мальчик
Таэль Рикке - Мальчик краткое содержание
Таэль Рикке
Мальчик
Бета: нет
ЖАНР: драма
РЕЙТИНГ: NC-21
СТАТУС: закончено
РАЗМЕР: мини
ПЕЙРИНГ: Дауд ибн Фарид Бабудай-ага/мальчик.
САМАРРИ: обещаный приквел к Фантазму.
ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: графичное насилие над малолетним
Мальчик. (приквел к «Фантазму»)
Дауд раздумывал: в целом выбор Керима он одобрял и все три купленных мальчика вполне подходили, оставалось решить с которого из них начать. Первый обещал стать жемчужиной — белокожий, с зелеными прозрачными глазами и волосами цвета красного золота… Штучный товар! Однако мальчишке уже лет десять как минимум и сразу виден непростой норов северного волчонка. Такого, чтобы знал свое место, школить надо особо, не торопясь. Нужно обдумать.
Еще один, помладше, был безусловно хорошеньким. С огромными глазищами, напоминавшими две переспелые вишни, в обрамлении загнутых длиннющих ресниц. Несомненно, парнишка сполна окупит свою цену и содержание, прежде чем нежное очарование уйдет, а взросление огрубит черты и он станет таким же, как и все его горские родичи. Но в принципе ничего интересного. Еще успеется, нужно будет только не забыть сказать старшему евнуху, чтобы был с ним по жестче: во-первых, горячая кровь предков не может не дать о себе знать так или иначе, и во-вторых, скорее всего парень останется в школе, а Кериму рано или поздно потребуется хороший помощник.
Что ж, значит, остается третий! Дауд прикрыл глаза, и распорядился привести мальчишку.
Когда маленького невольника поставили перед ним, мужчина довольно улыбнулся: действительно хорошее приобретение. Мальчик был не то чтобы тощим, но довольно худым. Исправить это было легко, зато сейчас позволяло оценить его сложение, тонкую кость. Став юношей, он все равно останется сухощавым и легким, а правильные занятия добавят изящества и грации. Отмытые волосы радовали густотой и слегка вились, обрамляя по-детски нежное чистое личико.
Детские лица нелегко читать, но в мальчике явно сказывалась хорошая кровь, да к тому же разбавленная, а полукровки почти всегда отличаются яркой внешностью. Одно богатство он уже получил — глаза: густая щетка черных ресниц, сильный насыщенный цвет…
Рабу цены не будет, если его правильно обучить! — Дауд удовлетворенно покивал.
Мужчина нахмурился слегка, но ссадина от прежнего грубого ошейника не была глубокой, и не оставит следов. Ни чуть не сомневаясь в своих действиях, он распустил завязки на рубашонке и штанишках. Синие глаза стали несчастными, оставшись перед новым хозяином голеньким, мальчик залился румянцем.
— Какая прелесть! — умилился торговец. — Хорошо бы сохранить в нем эту стыдливость! Конечно, сыграть можно все, но естественность лучше, ценится дороже.
Придирчиво осмотрев сжавшееся под его руками тельце, мужчина убедился в отсутствии шрамов, пятен и прочих изъянов кожи. Проехался большими пальцами по сосочкам и непонятно распорядился евнуху:
— Сегодня же.
Помяв мягкий членик, отчего мальчишка заполыхал багрянцем, испуганно и непонимающе хлопая ресницами, хозяин брезгливо прихватил пальцами кожицу и скривил губы:
— Это тоже. Я хочу, чтобы он был готов побыстрее.
Развернув мальчика спиной, так же деловито раздвинул кругленькие ягодицы. Мальчик дернулся, за что тут же получил увесистый шлепок, отчего на попке немедленно проступил отпечаток ладони. Дауд снова раздвинул нежные половинки, помассировал вокруг бледной звездочки ануса, попробовал надавить и покачал головой.
— Растяни его, — последовал новый приказ. — Пока немного, ровно настолько, чтобы не случилось разрывов.
Евнух поклонился молча и потянул мальчишку за руку. Тот наклонился было за одеждой, но сухое «нет» заставило его замереть.
— Это тебе еще долго не понадобится.
Дауд откинулся на диванчике, и чтобы снять возникшее во время осмотра напряжение в чреслах, распорядился привести к себе своего любимца. Жаль, что через пару дней Юса отправится к новому хозяину, и следует пользоваться, пока есть возможность.
Снова Керим привел синеглазого мальчика через неделю, и мужчина довольно улыбнулся. Ссадина на шее затянулась, а новый ошейник, выложенный кожей, следов не оставит. Волосы были аккуратно подстрижены и уложены, распространяя аромат горьковато-сладкой эссенцией. Раб был полностью обнажен, и бросалось в глаза, что нежные сосочки были пробиты специальными сжимающими их гвоздиками. Крайняя плоть была удалена, а в головке торчал золотой стерженек.
Обычно пенис пробивали позже: либо перед началом показа гостям, либо когда невольник начинал втихую забавляться рукоблудием, чтобы отбить привычку. Но в этом случае мальчишку еще никто вообще там не трогал, и суть процедуры была не столько в физической боли, сколько в потрясении для психики. Теперь он не просто раб, а раб определенного рода, и как и всех, его нужно сломать — мягко, аккуратно, но сломать. Чтобы потом вылепить из высококачественного материала дорогую и красивую игрушку.
Дауд несколько раз провернул тонкие стержни в детском тельце, вызвав волну дрожи. Мальчик стоял перед своим хозяином весь сжавшись, неловко стиснув ножки, а руки то и дело дергались в бессознательной попытке прикрыть себя хоть немного от шарящего по нему взгляда.
Мужчина вновь развернул его спиной, опустив руки на напряженные ягодицы. Зажаться полностью мальчик не смог бы при всем желании: от пояса на талии тянулись цепочки, удерживающие внутри ануса, растягивающий его предмет. Твердая ладонь заставила парнишку опуститься на колени и нагнуться, упираясь ладонями в пол. Щечки полыхали маковым цветом, в глазенках стояли слезы, а хозяин безразлично продолжил, заставив ровные ножки раздвинуться.
Он стоял так уже не впервые, ведь проходил в поясе всю неделю, к тому же вынужденный каждый раз просить разрешения сходить по нужде, а потом терпеть более глубокое прочищение кишечника и введение стержня обратно. И от того было еще более нестерпимо стыдно.
И страшно: все эти дни он провел взаперти, никого не видя, кроме евнуха и не слыша ничего, кроме команд.
Когда мужчина разомкнул замочек и потянул из ануса твердый гладкий металлический стержень, у мальчика вырвался облегченный всхлип.
Рано! Ох, рано… Дауд проверил его, заставив маленькое тельце задрожать еще сильнее. Хорошо: один палец входил легко, обильно смазав отверстие, удалось вставить два, и мужчина провернул их несколько раз.
Мальчишка плакал уже не таясь, худенькие плечи вздрагивали, руки тряслись, бедра безуспешно пытались сжаться.
Три пальца — мальчик вскрикнул и подался вперед, чтобы уйти от резкого вторжения.
— Не надо! Не надо, больно…
А ведь ему придется принять в себя нечто значительно большее, хотя мужчина обладал сравнительно небольшим размером своего достоинства.
— Ты привыкнешь к боли, — спокойно сообщил хозяин. — Сейчас ты не испытаешь удовольствия, но став старше будешь сам просить о том, чтобы господин взял тебя.
Он поднялся, и мальчик немедленно сел подтянув ноги, не отрывая перепуганного и растерянного взгляда от мужчины, кажется не вполне понимая, что должно произойти. Ничего, поймет. И научится держать голову правильно и дожидаться приказа.
— Ляг, — короткая команда.
Мальчик не двинулся.
— Кто я? — голос становится более жестким.
— Го… господин… — запинаясь выдавил раб.
— Ляг!
Мальчишка послушно поднялся и свернулся в комочек на самом краешке ложа. Дауд без тени недовольства развернул его навзничь и широко раздвинул ноги, садясь между ними. Мальчик дернулся, и руки сжались на хрупких лодыжках сильнее, демонстрируя, кто в любом случае хозяин положения.
Слезы снова покатились по пылающим щекам. При виде напряженного готового ворваться в него члена, синие умоляющие глазищи распахнулись на пол лица.
— Не надо, пожалуйста… не надо, господин… сжальтесь.
Мальчишка извивался, отчаянно пытаясь отползти, вырваться из железного захвата, удерживающего его бедра раскрытыми. Дауд ждал: он не одобрял фиксацию на первом этапе, предпочитая, чтобы невольник убедился в безнадежности сопротивления без дополнительных приспособлений.
— Кто я? — повторил мужчина, когда мальчик затих.
— Господин, — прерывающийся шепот.
— Чей?
— Мм… мой…
Мальчишка дрожал все сильнее, кажется начиная понимать, что это не сон, спастись у него шансов нет, и с ним сейчас все равно сделают ЭТО.
— Правильно. Ты принадлежишь мне, и я распоряжаюсь тобой как того хочу, — Дауд не стал его разочаровывать: приставив головку разрывающегося от притока крови члена к узенькому входу в невинное юное тельце, начал медленно проталкивать себя вглубь.
Мальчик закричал, забился под ним, заметался, охваченный одним единственным желанием — вырваться, уйти оттого жуткого, что с ним делал хозяин. Тело выгнулось в тщетной попытке избежать уже случившегося — крупная головка была уже внутри него, безжалостно растягивая нежные ткани.
