Елена Мадден - Наши трёхъязычные дети
Просто природно слабая память? Но можно назвать и контр-примеры. Алек удивлял превосходной – долговременной – памятью, как только дело касалось чего-то, чего ему страстно хотелось. Однажды (4+11) он возжелал посмотреть фильм о том, как Феликс отправляется на Аляску – и с удивительной точностью вспомнил и описал детали фрагмента, хотя до того смотрел фильм всего раза два, причём последний раз за несколько месяцев до просьбы!
И при всём при этом наш сын в три, в четыре года в простом разговоре заходил в тупик, оказывался беспомощен: слова не слушались, память отказывала…
Аня тоже довольно долго смешивала названия – путала зебру и тигра, крокодила и попугая. Однако её трудности и ошибки, по крайней мере, казались объяснимыми: зебра, как и тигр, в полоску, крокодил зелёный – и попугай на картинке в основном зелёной окраски. А вот почему сыну (в неполные 3,5) взбредало в голову называть тигра кадил (крокодил)?..
Странные «провалы» и «сбои» в памяти выходили за временны́е рамки первичного овладения языками (когда ребёнку, наверное, труднее всего), случались (правда, уже реже) и в старшем дошкольном возрасте.
Только было порадовалась, что «прошли» выпадения из памяти, – вдруг говорит нечто вроде «талбако» (вместо «далеко»). (5)
Знак «Осторожно, животные» вызвал трудности: Алек забыл слово «животные», назвал их «голодные», в ответ на моё недоумение поправился: «живые» – «расконтаминировал» иначе (как будто животные в его сознании живые + голодные). (5+2)
Алек снова забыл фамилию, адрес. На вопрос, есть ли дедушка, как его зовут, ответил: папа. Кто живёт в России? «Grandma Gayle». Имена кузенов-кузин не назвал. (5+5)
С нарушениями словесной памяти связана дислексия (нередкая болезнь, которая, впрочем, не мешает успешной карьере – и даже карьере актёра или президента: президент США Джордж Буш, Том Круз…). Однако Алек в 5 лет не испытал трудностей в овладении русской грамотой (а писал даже правильнее сестры…) – вряд ли диагноз «дислексия» был бы корректен.
Кажется, память его – в высшей степени избирательна; он всегда готов запоминать-вспоминать то, что его в данный момент по-настоящему интересует, а остальное – безжалостно выбрасывает из головы…
* * *С сыном нам по-настоящему трудно.
Характеристика «трудный ребёнок» описывает лишь одну сторону медали. Нельзя не видеть того, что этот трудный ребёнок – многообещающий. Кажется, Алек – человечек с выраженно творческим мышлением (художественное или изобретательское оно? – я бы подождала с выводами).
Тут, конечно, опять требуются оговорки. Что Аня – нетворческая, сказать нельзя. Речь идёт просто о разных «творческих типах».
Аня предпочитает работать «по канве», так сказать, в русле традиции, тогда как Алек более «авангардист». Фантазии его неожиданные, такие же независимые, как и он сам.
Оба могут многого добиться – если увлекутся. Если найти нужный подход.
Алеку (в отличие от Ани) неинтересно просто отвечать, «что длиннее», «что лишнее», находить пару или вспоминать, что нарисовано на картинке. Всё меняется, когда задание будит практический интерес, например, если нужно найти потерянные зверятками подарки или подобрать еду для них. Точно так же некоторое время назад с большой охотой пытался разобраться в путанице с хвостами. (3+6)
Довольно скоро мы поняли: если мы хотим, чтобы каждый из них освоил что-то трудное, нужно заниматься с ними раздельно. Слишком разные скорость усвоения, отношение к неуспеху, «стили» восприятия и мышления.
Если б ещё возможности наши отвечали так ясно определившемуся принципу…
Близнецы
Папа Ани и Алека полюбил цитировать-продолжать пословицу-парадокс: родителю одного ребёнка нужны четыре руки, родителю двоих детей – 16. Но два ребёнка-близнеца – ещё более сложный случай.
«Близнецы – это ужас!» – непроизвольно отозвался знакомый, узнав, кто у нас родился. А вот столь же непроизвольная реакция большинства немецких встречных на нашу близнецовую коляску: «Doppelte Arbeit!» Рациональный Спок начинает главку о близнецах советом просить помощи у всех, кто только может помочь…
Умение управляться с одновременно вопящими новорождёнными близнецами требует от мамы-папы особой физической силы и ловкости (однажды я рассказала знакомой о своих «подвигах» – и услышала: «Ну, теперь можно в цирке выступать»; после этого хвастаться достижениями как-то расхотелось). Но это изначальные, чисто физические трудности; а что ожидает родителей близнецов позднее, когда те начинают овладевать речью?
В русском интернете можно найти обширный обзор литературы о речевом развитии близнецов, он подготовлен психологом Д. Н. Черновым. Судя по обзору, формирование близнецов протекает чаще всего нестандартно; нередко оно замедленное. (Те, кто знаком с книгами Валерии Сергеевны Мухиной «Близнецы» и «Таинство детства», заметят: развитие близнецов-сыновей доктора психологических наук, профессора, академика РАО В. С. Мухиной в эту схему никак не укладывается. Но, может быть, этот случай – исключительный?)
По последним (из тех, что приведены в обзоре) исследованиям, близнецы позднее начинают говорить. 70 % одиночнорождённых детей произносят первые слова к своему первому дню рождения, а вот среди детей-близнецов только 38 % начали говорить около 1 года, 46 % сказали первое слово до 1,5 лет, 10 % – до 2 лет. 4 % начали говорить после 2 лет.
У близнецов беднее словарь, короче MLU (Mean Length of Utterance – средняя длина высказывания, или СДВ)… Правда, одна из исследовательниц считает, что короткость СДВ и упрощённость речевых конструкций следует объяснять не тем, что близнецы отстают в овладении грамматикой, а другими причинами: близнецы больше стремятся общаться со взрослыми и, конкурируя друг с другом, вырабатывают особую стратегию: «отвечать быстро и опускать лишнее».
Следует уточнить, уже в конце 30-х годов XX в. было установлено: серьёзное отставание в речи у близнецов наблюдается до рубежа 5,5 лет, к 9,5 годам оно почти исчезает (хотя и после этого какое-то время наблюдаются нарушения артикуляции, экспрессивный словарь чуть бедноват).
Многие авторы пишут об особом языке близнецов («автономном», «секретном», «криптофазии»). (Начало положили А. Р. Лурия и Ф. Я. Юдович в известной работе 1956 г. о двух пятилетних мальчиках-близнецах.) Нечто похожее свойственно, по Л. С. Выготскому, всем годовалым детям, но у близнецов этот период (с речью аграмматичной, фонетически своеобразной, подлежащей расшифровке) растягивается во времени, они дольше задерживаются на этой стадии. Постепенно особый язык близнецов становится осознанным (и всё больше изолирует их от окружающих).
Как пишут, у близнецов часто отсутствует «эгоцентрическая» речь / планирующий язык (Пиаже, Выготский: ребёнок говорит с собой, комментируя свои действия). Есть мнение, что из-за отсутствия эгоцентрической речи (которая позднее перерастает во внутреннюю) близнецы отстают в интеллектуальном развитии…
* * *Многого из вышеописанного мы не замечали.
Кажется, единственный образчик «близнецовой речи» отмечен, когда детям было 2+8:
Когда незаметно прислушиваюсь, оказывается, что обсуждают нечто на «детском языке», вкрапляя «взрослые» слова из всех известных им языков: лепет, а потом вдруг «собака»… Что удивительно, понимают друг друга: Алек кивает, говорит: «Угу», «Да»…
В 3+2 заметила нечто подобное, однако причиной были явно не их совместные игры, а влияние американских видео:
… нередко общаются звуками типа птичьих и звериных. Часть их явно усвоена из мультфильмов о Дональде Даке и т. п. Потому я рада, что сейчас наступила фаза насыщения фильмами.
Позднее ничего подобного мы не наблюдали – хотя иногда «подслушивали» разговоры детей из соседней комнаты или оставляли рядом с играющими детьми пишущую камеру…
Наши дети, в общем-то, с малолетства старались говорить «нормально», «как взрослые»:
Сидя рядом на горшках, с книжками в руках, то ли беседуют, то ли соревнуются: каждый называет картинки в своей книжке (Аня: «Чеепаха!» Алек: «Песок!» Аня: «Зеба!» Алек: «Масина!»). (2+7)
Не слышали мы от малышей и «сюсюкающей» речи (они вообще редко используют слова с уменьшительными и ласкательными суффиксами – может быть, потому, что они не в традиции английского языка? да и мне такой стиль не близок).
У наших близнецов, действительно, практически не было «эгоцентрической» речи; но, может быть, её заменили в какой-то мере мои «побуждения» к размышлению («А что мы должны сделать теперь?»)?..
Какую же роль в развитии наших детей сыграл тот факт, что они близнецы? Скорее всего, не первостепенную. Или влияние оказалось… разным. Напомню: наши тревоги с самого начала были связаны в основном лишь с одним из близнецов. (Мысль об отставании Ани до сих пор, кажется, никому из наблюдавших в голову не приходила.)
