Игорь Кон - Мальчик – отец мужчины
Уроки физкультуры и спортивные занятия не только подчеркивают гендерные различия, но и обостряют соревнование между мальчиками, способствуя формированию двух полярных позиций: мускуломании и спортофобии. Мускуломания, то есть отождествление маскулинности с мускулистостью, отрицательно коррелирует с уровнем самооценки своей внешности и положительно – с уровнем тщеславия и материальными затратами на «телостроительство», включая рациональное питание и регулирование веса (Morrison et al., 2004). Юноши, занятые силовым спортом, склонны описывать собственное тело и деятельность в технологических терминах – «машина», «работа», «командная игра», что так же неадекватно, как представление о теле как о «крепости». Такому техницизму способствуют и многие популярные спортивные издания.
Противоположный полюс – спортофобия (Plummer, 2006). Привычная ассоциация физической слабости и неловкости с «немужественностью» и гомосексуальностью побуждает некоторых мальчиков избегать спорта, чтобы не подвергаться насмешкам товарищей и не ставить под сомнение свою маскулинность. Мальчик, который не может нормально пробежать стометровку или бросает гранату «по-девчоночьи», заранее чувствует себя обреченным. Для многих мальчиков уроки физкультуры – самое унизительное и ненавистное переживание школьной жизни: «Я ненавидел их, я по-настоящему ненавидел их. Физкультура была моим самым ненавистным предметом. Она вызывала у меня ужас». Такие переживания, характерные не только для геев, часто имеют долгосрочные психологические последствия.
Общеизвестная ненависть российских школьников к «физре», одинаково сильная в раздельной и совместной школе, объясняется не только тем, что эти уроки скучны, в них недостает игровых моментов, но и тем, что многие мальчики (и девочки) чувствуют себя там крайне неуютно.
«Уроки физкультуры у нас всегда были какие-то дурацкие, и особенно я стал их презирать с тех пор, как записался в секцию. Толкались мы в спортзале, корячились на шведской стенке, лазали по канату к потолку, прыгали через козла – противное занятие. Тем более что через козла я никак перескочить не мог. Даже тут у нас были учительницы, а не учителя, и все молоденькие, да бестолковые. „Да-а, – усердно укоряла меня одна, – какой же ты защитник Родины, солдат, если через козла перепрыгнуть не можешь! Ну-ка обеими ногами, раз!“ Я после такой моральной укоризны садился на лавочку, чертыхался, настроение никуда…» (Лиханов, 1995. С. 138–139).
«Школьные уроки физкультуры всегда занимали первые места в хит-параде прогуливания. Полкласса обеспечено справками от всевозможных врачей – по статистике, только 25 % первоклашек здоровы, а среди старшеклассников этот процент вдвое меньше. Остальные с тоскливыми лицами пытаются перепрыгнуть через «козла» или с грехом пополам вскарабкаться по канату. Физра непопулярна. И это при том, что сегодня люди готовы тратить сотни долларов на абонемент в фитнес-клуб» (Семенова, 2006).
Чтобы преодолеть эти трудности, нужны не только деньги, но и развитая психология физкультуры и спорта, включая индивидуальный подход к учащимся.
Как мужские силовые и соревновательные виды спорта влияют на формирование личности? То, что соревновательному спорту свойственна агрессивность, соперник выступает в роли врага и по отношению к нему допустимы, в определенных пределах, насилие и унижение, так же общеизвестно, как и то, что силовые игры всегда и всюду были связаны с подготовкой к войне. Тем не менее, до недавнего времени ни общественное мнение, ни политики, ни педагоги не сомневались в том, что участие в организованном спорте способствует снижению подростковой агрессии и преступности.
Во-первых, спорт отвлекает подростков от улицы, у них становится меньше незанятого времени.
Во-вторых, он включает подростков в новые, положительные социальные связи и виды деятельности, дает им новых значимых других и положительные социальные ценности.
В-третьих, согласно теории катарсиса, игровая спортивная агрессия позволяет разрядить потенциальную внутреннюю агрессивность подростка, которая без этого могла бы найти социально опасный выход.
В-четвертых, спорт и связанные с ним новые социальные связи укрепляют характер подростка, учат его подчиняться дисциплине и т. д.
Все эти соображения выглядят бесспорными. Однако исследователи и журналисты давно уже отмечали, что, хотя организованный спорт действительно не допускает проявлений агрессии на своей собственной территории, где действуют строгие правила игры, которые подросток не смеет нарушить под угрозой исключения, потери важного для него круга общения и потенциальной спортивной карьеры, многие вполне благополучные и уважаемые в своих спортивных коллективах мальчики и юноши проявляют повышенную агрессивность «на стороне», успешно используя при этом полученные в спорте силовые приемы и навыки. Причем если со своим спортивным партнером парень дерется или борется строго по правилам, то за пределами спорткомплекса сплошь и рядом начинается беспредел. Всем известны многочисленные скандалы с титулованными боксерами и футболистами, которые «вдруг» оказывались в тюрьме за изнасилование, пьяные драки, хулиганство и членовредительство. Не лучше обстоит дело и со школьным и студенческим спортом.
Вот небольшая статистика (Pappas, McKenry, Catlett, 2004). В одном американском университете 60 % спортсменов хотя бы однажды использовали для получения сексуальных услуг словесное, а 15 % – физическое принуждение; вообще во всех категориях агрессивного поведения спортсмены были представлены больше неспортсменов. В другом университете спортсмены, составлявшие меньше 2 % мужской популяции, в числе лиц, обвиненных в сексуальных нападениях, составили 21 %. Согласно полицейской статистике по 20 колледжам, спортсмены, составляющие 3 % мужского студенческого населения, ответственны за 35 % всех совершенных в кампусе избиений.
Спорт и популярность опьяняют молодого человека, внушая ему чувство всемогущества и безнаказанности.
Перед тем как разъехаться по домам, 2 247 окончивших среднюю школу и зачисленных в колледж юношей и девушек заполнили анкету с вопросами об их алкогольном опыте, сексуальной активности, спортивных занятиях и воспринимаемом риске. По сравнению со своими одноклассниками спортсмены оказались более пьющими, имеющими больше сексуальных партнеров и менее чувствительными к риску (Wetherill, Fromme, 2007). Студенты-спорсмены чаще играют в азартные игры (Huang, Jacobs, Derevensky, 2007). Юноши-спортсмены просто обязаны быть крутыми. Культ насилия порождается и поддерживается а) непосредственной референтной группой спортсмена, его тренерами, товарищами по команде и семьей, б) принятыми в данном виде спорта правилами и традициями и в) болельщиками, СМИ и обществом в целом. Особенно важна роль болельщиков, которые не только снисходительны к своим любимцам, но и наслаждаются сценами насилия. В одном канадском национальном опросе 39 % болельщиков сказали, что им нравится видеть драку на хоккейном поле.
Поддерживают этот дух и женщины. Правда, мужские «кричалки» футбольных фанатов более агрессивны, а женские – более сексуальны. В период чемпионства питерского «Зенита» стадион заходился криком:
Я хочу родить ребенка
От Володи Казачонка!
То, что занятия спортом могут быть опасны не только для собственного здоровья мальчика, в России 1980-1990-х годов было доказано на макросоциальном уровне. Именно спортсмены, в том числе титулованные, стали после развала советской экономики и государственности резервом и боевой силой бандформирований, возглавили многие преступные группировки и при этом действовали с особой жестокостью. Силовые навыки у них были, а психологического противоядия насилию спорт у них не выработал, и как только драка по правилам перестала быть доходной, они легко переключились на драку без правил (точнее, по другим правилам).
Эти обстоятельства побудили психологов и социологов изучать соотношение спорта, гегемонной маскулинности, агрессии и преступности более основательно.
Результаты оказались весьма тревожными. При исследовании 200 университетских спортсменов обоего пола (Nixon, 1997) выяснилось, что хотя в спорте они ведут себя по правилам, их поведение за пределами спорта (драки и причинение физического вреда другим людям) значительно хуже среднего. У юношей это верно для всех атлетов, а у женщин – только для тех, кто занимался контактным спортом.
Однако судить о взаимосвязи психических свойств личности и характере ее спортивной деятельности только на основе корреляций нельзя. Силовые виды спорта могут культивировать в спортсменах агрессивность, которая проявляется за пределами самого спорта, где меньше внешнего контроля. Но возможно и противоположное: силовой спорт выбирают заведомо более агрессивные ребята, занятия спортом удерживают их в определенных рамках, а за этими рамками они «расслабляются». Иными словами, что из чего вытекает: черты личности из спорта или выбор вида спорта из свойств личности? Чтобы ответить на этот вопрос, нужны сложные лонгитюдные исследования, и такие исследования появились.
