Роберт Грин - 33 стратегии войны
Впоследствии это получило развитие. Первые «партизаны» древности по достоинству оценили все преимущества маленьких, разрозненных отрядов перед организованной армией. Они оставались в постоянном движении, никогда не формируя ни передовой линии, ни флангов, ни тыла, по которым мог бы ударить противник. Противник стремится к тому, чтобы война по-прежнему была привязана к определенному пространству? Значит, нужно предоставить в его распоряжение как можно больше пространства — обширную территорию, на которой можно спрятаться, слиться с природой. Это вынудит противника гоняться, раскрываясь и подставляясь под удар, за летучими отрядами. В такой войне само время становится наступательным оружием, заставляя врага томиться ожиданием и подрывая его боевой дух.
Так на протяжении тысячелетий, через бесконечные пробы и ошибки развивалось и совершенствовалось искусство партизанской войны, пока не приобрело современные отточенные формы. Традиционная военная мысль и военное образование касаются в первую очередь сражений в обычном понимании, маневров на ограниченном пространстве, тяготеющих к возможно более скорому завершению. Сила партизанской войны — противоположность этому естественному представлению о войне — в том, что традиционная армия в ней практически бессильна. В пространстве этой войны наоборот, где не действует ни одно из «нормальных» правил, обычная регулярная армия теряет опору. Противника, веду- щего партизанскую войну — при условии, что он ведет ее с умом, — практически невозможно победить.
Именно такую войну — герилью (от испанского guerilla— «маленькая война») вели испанцы за свою независимость в 1808–1814 годах, когда Наполеон вторгся в их страну. Скрываясь в горах и лесах, испанцы изматывали армию Наполеона, не давая воспользоваться численным преимуществом и прекрасным вооружением. Французы были сбиты с толку необходимостью воевать с таким противником, бесформенным, не имевшим ни фронта, ни тыла. Русские казаки и партизаны, уничтожив наполеоновскую армию в 1812 году, не просто во многом повторили испанцев, но еще и усовершенствовали партизанскую войну. Их набеги наносили врагу урон куда больший, чем смогла бы нанести регулярная армия.
Эта стратегия становится все более мощным и популярным инструментом в современной войне. Причин тому несколько. Во-первых, пользуясь новейшими достижениями в развитии оружия и взрывчатых веществ, небольшой партизанский отряд способен причинить громадный ущерб. Во-вторых, традиционная война наполеоновского типа развивалась в сторону увеличения армии. Такая армия в современной войне неповоротлива, уязвима, она не может адекватно реагировать на тактику внезапных быстрых нападений по типу булавочных уколов, применяемую подвижными отрядами. Наконец, партизанская война идеально подходит для достижения не только военных, но и политических целей. Вдохновляя местное население на поддержку своего дела — правого и благородного, разумеется, — революционный вождь может тайно умножить свои силы: его гражданские сторонники могут саботировать начинания противника, могут послужить в качестве разведчиков, могут превратить всю страну в вооруженный лагерь.
Сила и мощь партизанской войны прежде всего лежат в психологической сфере. В традиционной войне все сводится к встрече двух армий на поле брани. Ради этого разрабатываются стратегические планы и тактические приемы, к этому призывает воинственный инстинкт, именно это требуется, чтобы разрешить напряженность. Оттягивая этот критический момент на неопределенное время, приверженец партизанской войны вызывает у неприятеля чувство сильнейшей неудовлетворенности.
Чем дольше это длится, тем более разрушительна эта внутренняя коррозия, тем больше нанесенный ею ущерб. Наполеон проиграл русским потому, что его стратегический опыт некуда было применить; его разум капитулировал раньше чем его армия.
Именно в силу того, что партизанская война настолько психологична, она имеет многообразнейшие применения в сфере социальных конфликтов. В жизни, как и на войне, нашим мыслям и чувствам свойственно концентрироваться на моментах взаимодействия с окружающими. Иметь дело с людьми, намеренно от нас ускользающими, избегающими контактов, весьма нелегко, такое поведение не может не сбивать с толку. В иные моменты хочется поймать их, чтобы заставить наконец поговорить, а иногда просто руки чешутся побить их — так или иначе, они притягивают нас к себе; динамику процесса контролирует тот, кто ускользает. Есть люди, которые намеренно идут дальше, они атакуют нас, подвергают неожиданным и стремительным нападениям. Такие могут завладеть нашими мыслями, и чем дольше они будут удерживать эту опасную власть, тем труднее отказаться от ведения войны на их условиях. Учитывая технологический прогресс, новейшие достижения которого помогают поддерживать загадочный имидж, используя массовую информацию, которая одновременно служит и ширмой, и вспомогательным средством в партизанской войне, сила и эффективность подобной войны в политической или социальной сферах невероятно возросли. Во времена горячих политических баталий можно прибегнуть к кампании в стиле партизанской войны — связанной с каким-то делом — для того, чтобы поднять людей против неких крупных организаций, корпораций, гигантов, занимающих прочное положение. В публичных сражениях такого рода каждый предпочитает играть на стороне партизан, поскольку они более активно вовлечены в борьбу, чувствуя себя реальными участниками, а не просто винтиками в большом механизме.
Виртуозом партизанской войны в политике был Франклин Делано Рузвельт. Он предпочитал действовать уклончиво, разрабатывал хитроумные планы, которые позволяли ему действовать, не давая республиканцам мишени, не позволяя им нанести удар. Умело используя средства массовой информации, он, казалось, появлялся повсюду, поднимал настоящую народную войну против финансовых кругов. В классической манере партизанской войны он реорганизовал партию демократов, сделав ее менее централизованной, но более подвижной и маневренной, что позволяло успешнее вести бои местного значения. Для Рузвельта, однако, партизанская война была не столько изобретенной стратегией, сколько присущим ему от природы стилем. Подобно многим, он инстинктивно чувствовал, какую силу дает эта неуловимость, — но для того чтобы заставить эту стратегию действительно работать, лучше применять ее обдуманно и взвешенно. Хотя стратегия партизанской войны представляет собой оборотную сторону войны классической, у нее есть своя логика, вывернутая наизнанку, но неумолимая. Ее нельзя использовать по вдохновению, как импровизацию, вам придется начать думать и планировать по-новому, в новом стиле — подвижном, объемном и абстрактном.
Прежде всего необходимо решить, подходит ли кампания в стиле партизанской войны для данных обстоятельств. Ее, например, можно чрезвычайно эффективно использовать против соперника агрессивного, но при этом умного — человека, подобного Наполеону. Люди такого типа не переносят отсутствия прямого контакта с соперником. Смысл их жизни в том, чтобы маневрировать, обманывать, атаковать. Отсутствие объекта, по которому можно наносить удары, нейтрализует их мощную хватку, да и агрессивность в такой ситуации оказывает им плохую службу, превращаясь из достоинства в недостаток.
Интересно отметить, что эта стратегия эффективна и в любовных делах, причем стать ее жертвой пришлось опятьтаки Наполеону: речь идет об обольщении по принципу партизанской войны. Именно прибегая к этой стратегии — увлекая его в погоню за собой, ускользая, расставляя на пути дразнящие соблазнительные приманки, но не предлагая ничего прочного, на что можно было бы опереться, императрица Жозефина превратила его в своего раба на долгие годы.
Эта стратегия пустоты творит чудеса, когда ее применяют против соперника, привычного лишь к традиционной войне. Отсутствие контакта с неприятелем не укладывается в его представления и до такой степени выходит за рамки его опыта, что он рискует растерять все стратегическое могущество, которым обладает. По той же причине превосходную мишень для партизанской войны представляют крупные бюрократические аппараты: они способны реагировать лишь в сугубо ортодоксальной манере. Вообще, в качестве объекта бойцампартизанам лучше всего подходят крупные, медлительные оппоненты, которые к тому же имеют тенденцию давить и запугивать противника.
Предположим, вы взвесили все «за» и «против» и решили, что такой метод борьбы в данной ситуации вам подходит. Теперь окиньте взглядом армию, которую вам предстоит использовать. Большая регулярная армия ни в коем случае не подойдет для ваших целей, главные требования — подвижность и способность стремительно наносить удары в любых направлениях. Организационная модель такой армии — ячейка, то есть относительно небольшая группа людей, сплоченных, преданных, убежденных в правоте общего дела и при этом не собранных постоянно вместе, а рассеянных в пространстве. Такие ячейки могут проникать в самую сердцевину вражеского стана. Именно такой была структура армии Мао Цзэдуна во время Китайской революции — его люди проникали в лагерь националистов, осуществляя диверсии и запугивая противника, у которого складывалось впечатление, будто они повсюду и от них нет защиты.
