Кейти Байрон - Любить то, что есть: Четыре вопроса, которые могут изменить вашу жизнь
Элизабет: Да.
Кейти: Назовите мне какую-нибудь благоразумную причину в пользу сохранения этой истории, причину, которая не вызывала бы у вас стресса.
Элизабет (после длительной паузы): Я не могу найти такую.
Кейти: Давайте поработаем с мыслью «Я хочу, чтобы мой сын звонил мне». Я могу рассказать о своем опыте — я никогда не хочу, чтобы мои сыновья звонили мне. Я хочу, чтобы они жили так, как они хотят. Я хочу, чтобы они звонили тому, кому они хотят звонить, и мне нравится, что часто это бываю я. Это не всегда было так. Кем бы вы были без мысли «Я хочу, чтобы мой сын звонил мне. Я хочу, чтобы он приглашал меня в свою семью независимо от того, хочет он этого или нет»?
Элизабет: Я была бы человеком, который может дышать и радоваться жизни.
Кейти: И вы были бы близки с ним, не чувствовали бы себя отделенной от него независимо от того, навещает он вас или нет. Близки с ним здесь, в сердце. Теперь давайте развернем ваше первое утверждение.
Элизабет: Я злюсь на себя, и мне грустно, потому что я перестала общаться с собой.
Кейти: Да, вы мысленно жили делами своего сына. То есть вы ввергли себя в сон о том, как ваш сын должен жить. Я люблю своих сыновей, и я уверена, что они могут управлять своей жизнью по крайней мере так же хорошо, как я могла бы управлять их жизнью. Нужно ли им видеться со мной? Я полагаю, что лучше всего судить об этом могут они сами. Если я хочу их видеть, то сообщаю им об этом, и они честно отвечают «да» или «нет». Вот и все. Если они говорят «да», я довольна. Если они говорят «нет», я тоже довольна. Поэтому я ничего не могу потерять. Это невозможно. Можете ли вы найти другой разворот!
Элизабет: Мне грустно, потому что я не разговариваю с собой.
Кейти: Вы не разговариваете с собой. Мысленно вы полностью заняты его делами. И вы чувствуете одиночество от этого. Одиночество от того, что вы не пребываете в самой себе. Хорошо, теперь прочтите следующее утверждение.
Элизабет: Я хочу, чтобы Кристофер говорил со мной время от времени, приглашал меня встретиться с ним, с его женой и детьми.
Кейти: «Вы хотите, чтобы он приглашал вас встретиться с ним, с его женой и детьми» — это действительно правда? Почему вы хотите встречаться с ними? Что вы хотите, чтобы они сделали или сказали?
Элизабет: Чего я действительно хочу, так это чтобы они принимали меня.
Кейти: Разверните это.
Элизабет: Чего я действительно хочу, так это принимать себя.
Кейти: Так зачем же обременять их тем, что вы сами можете себе дать?
Элизабет: И чего я действительно хочу для себя — чтобы я принимала их и то, как они живут.
Кейти: Да, с вами или без вас. (Элизабет смеется.) И я знаю, что вы можете это сделать, поскольку вы думали, что они могли бы это сделать легко. Это говорит мне о том, что вы знаете путь. «Если они приглашают вас, значит, принимают» — можете ли вы абсолютно точно знать, что это правда?
Элизабет: Нет.
Кейти: Так как же вы реагируете, когда верите в эту мысль?
Элизабет: Ужасно. Это вызывает у меня головную боль и тяжесть в руках.
Кейти: Итак, вы хотите, чтобы они приглашали вас и принимали вас, и тогда вы будете иметь… что?
Элизабет: В течение нескольких минут, я полагаю, у меня что-то будет. А потом, когда я ухожу, все становится прежним; история повторяется.
Кейти: Вы идете туда и что вы получаете?
Элизабет: Своего рода удовлетворение.
Кейти: Да. Вы рассказываете историю о том, как они вас пригласили, и эта история делает вас счастливой. Или вы рассказываете историю о том, как они вас не пригласили, и эта история делает вас грустной. Ничего нет, кроме вашей истории. И все же вы верите, что именно их действие или бездействие является причиной ваших эмоций. Вы обманываете себя своими неисследованными мыслями, обвиняете сына и его семью, мечетесь туда-сюда — счастливая, грустная, счастливая, грустная. «Это их заслуга, что я счастливая; это их вина, что я грустная». В этом вся путаница. Давайте рассмотрим следующее утверждение.
Элизабет: Он должен отстаивать свою позицию перед женой…
Кейти: Это правда? Он должен?
Элизабет: Нет.
Кейти: Как вы реагируете, когда появляется эта мысль?
Элизабет: Ужасно. Это заставляет меня страдать.
Кейти: Да, потому что это не является для вас правдой. «Кристофер, развяжи войну в своем доме и выиграй ее, чтобы я могла туда войти». Это не то, чего мы хотим для наших детей. А затем это переходит в «Он трус». Продолжим исследование. Может быть, то, что вы воспринимаете как неспособность противостоять жене, на самом деле является мужеством. Может быть, это любовь. Видите ли вы причину отбросить мысль «Он должен отстаивать свою позицию перед женой»?
Элизабет: Да.
Кейти: Да. Причиной является внутренняя война. Внутренняя война порождает внешнюю войну. Кем бы вы были без этой мысли?
Элизабет: Менее раздраженной.
Кейти: Да. Вы даже можете увидеть, что у вас мужественный, любящий сын, который делает то, что считает нужным, хотя его мать считает, что он должен противостоять своей жене. Как вы ведете себя по от- ношениюкнему, когда вы об этом думаете? Бросаете в его сторону осуждающий взгляд? Даете понять, что считаете его трусом и что он поступает неправильно? Давайте рассмотрим следующее утверждение.
Элизабет (смеясь): И я должна после всего этого выжить?
Кейти (смеясь): Надеюсь, что нет. (Громкий смех в зале.)
Элизабет: Надеюсь, что нет.
Кейти: Эта Работа — конец того мира, каким мы его себе представляли, дорогая. И поворот к реальности, какой она в действительности является во всей красе. То, что уже существует, намного лучше без всяких планов с моей стороны. Я так рада этому. Моя жизнь так проста теперь, когда я не управляю в своей голове всем миром. Мои друзья и мои дети очень благодарны. Давайте перейдем к следующему утверждению.
Элизабет: Он должен перестать обвинять меня.
Кейти: «Он должен перестать обвинять вас» — это правда? Вы хотите контролировать его мысли, даже то, кого ему следует обвинять.
Элизабет (смеясь): О Боже!
Кейти: Вы хотите иметь контроль над всеми мыслями вашего сына. Вы знаете, что для него лучше всего. Вы даже знаете, о чем он должен думать. «Извини меня, Кристофер. Не думай, пока я не скажу тебе, о чем ты должен думать. Не думай, пока я не захочу этого. (Смех.) И давай поработаем с твоей женой. Между прочим, я люблю тебя». (Снова смех.)
Элизабет: О-о-о! Я поняла это!
Кейти: Итак, прочитайте это еще раз.
Элизабет: Он должен перестать обвинять меня.
Кейти: «Он обвиняет вас» — это действительно правда?
Элизабет: Нет.
Кейти: Как вы реагируете, когда вы верите в эту мысль?
Элизабет: О-о-о! Это меня убивает.
Кейти: А что самое ужасное он мог бы сказать, обвиняя вас? (К аудитории.) Что такого могут о вас сказать ваши дети, чего вы не хотите слышать?
Элизабет: «Ты не была хорошей матерью. Ты — плохая мать».
Кейти: Вы можете признать это? Вы можете найти то место в себе, где вы чувствуете, что вы не делали того, что должна делать хорошая мать?
Элизабет: Да.
Кейти: Если бы один из моих сыновей сказал мне: «Ты — плохая мать», я могла бы честно ответить: «Ты знаешь, дорогой, я могу это признать. Я путешествую по всему миру и почти не бываю дома, поэтому уделяю мало внимания тебе и внукам. Благодарю тебя за то, что ты обратил на это мое внимание. Что ты предлагаешь?» У меня и моих сыновей полное взаимопонимание. Они говорят мне то, что я сама могу не осознавать. Я заглядываю внутрь себя, чтобы понять, правы ли они, и пока что они всегда оказывались правы. Это вопрос того, насколько глубоко я иду внутрь в поисках правды. Я могу обратиться вовне и напасть на них и на их представления обо мне в попытке изменить их мысли и сохранить недостаточность своего осознания, или же я могу пойти внутрь в поисках новой правды, которая сделает меня свободной. Вот почему я говорю, что вся война должна происходить на бумаге. Исследование ведет меня к внутренним ответам. А когда мои дети говорят мне: «Ты замечательная мать», я могу обратиться внутрь и найти также и это. Мне не нужно обращаться вовне, к ним, говоря: «О, благодарю вас, благодарю вас, благодарю вас», и проживать свою жизнь, доказывая это. Я просто могу заглянуть внутрь и увидеть, что «Я замечательная мать». И тогда нет необходимости в том, чтобы без конца благодарить кого-то. Я могу сидеть с сыновьями молча, и слезы радости будут течь у меня по щекам. Любовь так велика, что вы можете умереть в ней — забыть себя и быть полностью поглощенным ею. Любовь — это то, что вы есть, и она будет поглощать вас снова и снова. Так просто. Мои сыновья всегда правы. Моя дочь всегда права. Мои друзья всегда правы. Я должна понимать это или страдать. Это все. Я есть то, что они говорят обо мне. А если я чувствую необходимость защищаться, то это препятствует моему полному пониманию. Итак, дорогая, давайте развернем это.
