Михаил Шойфет - Нераскрытые тайны гипноза
Приведем несколько примеров из собственной практики. Одна из завсегдатаев Театра гипноза Лена Ф., овладевшая приемами самогипноза, рассказала занимательную историю, показывающую, что она может успешно обезболивать себя. Находясь на операции по поводу прерывания беременности, она убедила хирурга не давать ей наркоз, мотивируя это тем, что сможет купировать боль. Хирург отнесся к ее словам скептически, но, чтобы отвязаться от настырной пациентки, пообещал выполнить просьбу. Когда хирург проверил, что женщина действительно на боль перестала реагировать, на свой страх и риск приступил к делу без анестезии. Но на всякий случай недоверчивый хирург все же предложил анестезиологу приготовиться и в случае чего немедленно провести обезболивание. Вдруг напряженную тишину операционной разорвал хохот. Это смеялась Лена. Ф., не в силах сдерживать смех.
«Я вспомнила анекдот, — сказала она, — сейчас я вам его расскажу». Когда все закончилось и Лена открыла глаза, то только тогда услышала призыв: «Прекратите нас смешить!» Перед ней предстала картина, достойная кисти художника. Врачи корчились от смеха, у них свело скулы и животы, они молили о пощаде. Присутствующий персонал наперебой рассказывал обалдевшей Лене, что она в течение всей операции «травила» анекдоты. Немало удивившись, Лена ответила, что знает один-два анекдота, к тому же она никогда их не рассказывает по причине своей застенчивости.
Концерт в подмосковном городе Ногинске запомнился тем, что после его окончания, при традиционном опросе участников на предмет их самочувствия, из зала раздался срывающийся женский голос: «На сцене стоит мой муж, у него хронический радикулит. Дома он более 5—10 минут в одном положении стоять или сидеть не может. Здесь он простоял шесть часов без видимого дискомфорта». Когда я спросил мужчину, как он себя чувствует после длительного пребывания в неудобной позе, на его глазах заблестели слезы и он сказал: «Неужели жена права и я стоял столько часов, мне показалось, что прошло несколько минут. Странно, но сейчас у меня нет болевых ощущений».
Если этот случай правильно отнести к разряду рядовых, то о следующем этого сказать нельзя. Представление Театра гипноза проходило во Всесоюзном кардиологическом центре. В конференц-зале дорогая финская мебель, акустические колонки. На сцене — ассорти из белых халатов и костюмов «адидас». Через некоторое время после начала демонстрации моя ассистентка говорит: «Подходили „товарищи“ из медперсонала и просили передать, что на сцене тяжелобольные после операции. Поскольку в центре в основном делают только серьезные операции на сердце, делай выводы». Выводы я сделал в прямом и переносном смыслах. Я стал по одному выводить больных из гипноза и спрашивать, как это водится, о здоровье. Одна женщина, открыв глаза, долго осматривала зал, меня — не в силах сообразить, где она находится и что с ней происходит. Наконец все восстановилось в ее сознании, и я спросил: «Что вы ощущаете?» — вовсе не имея в виду сердце и операцию на нем. Сначала она ощупала глазами свое тело, что-то мучительно припоминая. Я вежливо поинтересовался: «Вы что-то потеряли?» — «А где мое сердце? То есть, — поправилась она, — я хотела сказать, что я не чувствую боли. Дело в том, что мне несколько дней назад сделали операцию и все это время я чувствовала боль. Сейчас не чувствую»-Я не скрывал торжества, мне было приятно. Но, несмотря на то что подобных самоотчетов в этот вечер было немало, никто из медперсонала не проявил любопытства.
Джеймс Брэйд
Как мы показали, к животному магнетизму проявили интерес многие английские врачи и ученые (Форб, Эсдейл, Элдиотсон, Нобль, Вуд, Беннет, Симпсон), но именно последовательная исследовательская деятельность Брэйда открыла новую страницу в теории и практике животного магнетизма.
Джеймс Брэйд, сын шотландского, файфширского, землевладельца, родился в Rylaw Hause, Fifeshire, около 1795 года (точная дата не установлена). К сожалению, о его детских годах ничего не известно — биографии он не оставил. В более позднем периоде жизни Брэйда романтических и драматических эпизодов немного. Его жизнь — без приключений и бурь, без авантюр, она однообразна, как ход часов, и скучна, как тиканье маятника. Но тем богаче ее внутреннее содержание и напряженнее ее история, тем важнее ее значение для понимания личности Брэйда.
На медицинский факультет Эдинбургского университета Св. Эндрюса Брэйд поступил в 1813 году. Этот университет основал (в 1583 г.) сын Марии Стюарт, английский король Иаков I (с 1567 года шотландский король под именем Иаков VI), автор трактатов о предопределении, колдовстве и вреде табака. «Демонология» Иакова I Стюарта — диалогический трактат в трех книгах, в котором обсуждаются проблемы колдовства. Король был одним из ревностных «охотников за колдунами» и инициатором сурового закона против колдовства.
Надо сказать, что выбор учебного заведения Джеймсом был предопределен: университет традиционно славился медицинским и естественными факультетами и главным образом своими преподавателями. Брэйд слушал лекции крупного шотландского анатома Александра Монро-сына, который до 1846 года заведовал кафедрой анатомии, доставшейся ему по наследству от Александра Монро-отца (1733–1817).
Джеймс Брэйд.
Во время обучения Брэйд сблизился с сэром Дейвидом Брюстером, секретарем Королевского медицинского общества[163] в Эдинбурге. Неподдельный интерес вызвал у Брэйда круговорот Брюстера в науке. Дейвид родился 11 декабря 1781 года и после короткой попытки стать фармацевтом стал доктором права и адвокатом. В 1819–1824 годах издает с Джеймсом «Эдинбургский философский журнал», а с 1832 года — «Лондонский и Эдинбургский философский журнал». Перу ученого принадлежит капитальная биография Ньютона, сохраняющая до сих пор свое значение. Брэйд был удивлен, узнав, что сэр Брюстер только с 1831 года, когда ему исполнилось 50 лет, начал заниматься физикой, с которой уже не разлучался никогда. Он быстро становится известным физиком, профессором и ректором Эдинбургского университета. Из его заслуг Брэйд выделял исследование поляризации света, открытие круговой поляризации, конструирование фотографической камеры с двумя стеклами для фотографирования стереоскопических картин и изобретение оптического прибора — калейдоскопа.
Это сэр Брюстер привил Джеймсу Брэйду любовь к естественным наукам. На его счет, видимо, надо отнести и увлечение молодого студента оптикой. Не это ли подтолкнуло Брэйда к выбору профессии хирурга-офтальмолога? Закончив медицинский факультет университета, Джеймс стажировался у доктора Андерсена и его сына д-ра Чарльза Андерсена из городка Leith. Получив диплом MRCSE, он принял предложение занять пост хирурга в акционерной компании, занимающейся разработкой угольных месторождений, расположенной в графстве Hopetown's. Сначала он успешно лечил шахтеров в Ланкашире, затем решил заняться частной практикой под руководством д-ра Maxwell'a в Damtris.
Доктор Брэйд специализировался в области офтальмологической хирургии, обещавшей стать перспективной. С интересом Брэйд читал, что в XVI веке саксонский врач Георг Бартиш в своем учебнике о глазных болезнях запрещал носить очки. Отрадно было узнать, что идеи использования хирургических операций для лечения глазных болезней принадлежат англичанам. Среди популярных имен хирургов, занимавшихся глазными болезнями, фигурировали Джеймс У ер (1717–1802), Бенедиктус Дуддель. Последний написал в 1729 году сочинение о различных видах катаракт и их хирургическом лечении. В начале XIX века шотландский врач В. Макензи, автор книги о глазных болезнях, впервые для лечения глаукомы применил склеротомию — процедуру удаления маленького кусочка отрезанной склеры, чтобы дать жидкости более свободно вытекать из глаза. В 1857 году Джордж Кричетт, офтальмолог, работавший в Морфельдском глазном госпитале в Лондоне, слегка расширил склеротомию, удаляя вместе со склерой маленький кусочек радужки, и назвал операцию «иридотомия».
Как хирург-офтальмолог Брэйд прославился искусным устранением косоглазия, но не меньшее признание он завоевал как специалист по нервным болезням. Он одним из первых сообщил о неврозе. Об этом же нервном расстройстве писал американский невролог С. В. Митчелл, родоначальник известного «лечения неврастении отдыхом».
Игра случая привела Брэйда в город, в котором он сделал наблюдение, занесшее его имя на скрижали науки. Однажды Брэйд был приглашен к проживающему в Манчестере мистеру Пети. Его сшибла почтовая карета. Никто не надеялся на его полное выздоровление, так как он находился в тяжелом состоянии. Местные врачи были единодушны в том, что если он и выкарабкается, то будет навсегда калекой. Брэйду пришлось применить все свое врачебное искусство, чтобы вернуть покалеченного Пети к полноценной жизни. Поправившись, преисполненный благодарности к доктору, он искренне удивился тому, что такой талантливый врач практикует в провинции. Не без труда Пети убедил Брэйда перебраться в Манчестер, где, на его взгляд, было больше возможностей применить врачебные способности. Перебравшись в сентябре 1841 года в Манчестер, Брэйд ушел с головой в работу.
