Карл Юнг - Символическая жизнь (сборник)
Как правило, когда коллективное бессознательное констеллируется в больших социальных группах, то результатом становится публичное помешательство, ментальная эпидемия, которая может привести к революции или войне и т. п. Движения такого рода очень заразительны и практически непреодолимы – заражение происходит потому, что во время активизации коллективного бессознательного человек перестает быть самим собой, он попросту не принадлежит себе. И не просто участвует в движении, он и есть само движение. Если бы вы жили в Германии или оказались там на какое-то время, все ваши попытки защититься оказались бы тщетными. Эта заразительность буквально проникает под кожу. Вы человек, и, где бы вы ни жили, вы можете оградить себя от подобной заразы только путем сужения сознания, опустошая и обездушивая себя, насколько это возможно. Вы всего лишь пылинка, крупица сознания, брошенная в океан жизни, существующий сам по себе. Но если вы не растворитесь и останетесь самими собой, то тут же заметите, что окружающая атмосфера поглощается вами, проникает вам под кожу. Невозможно жить в Африке или любой другой экзотической стране и не проникнуться ее атмосферой. Если вы живете в окружении желтых людей, то вы «пожелтеете» изнутри, из-под кожи. Подобного невозможно избежать, потому что, кем бы вы ни были – негром, китайцем, – все едино, в чем-то вы такие же человеческие существа, как и все остальные, ибо прежде всего вы – человек. В коллективном бессознательном все люди имеют похожие архетипы, независимо от цвета кожи у всех имеются глаза, сердце, печень и т. д. Неважно, что их кожа черного или желтого цвета. В каком-то смысле это остается важным – возможно, у какой-то расы по сравнению с вами отсутствует тот или иной исторический пласт. Разные расовые истории характеризуются различными уровнями мышления.
Изучая истории рас, как это делал я, можно сделать много интересных открытий. Например, исследуя северных американцев, я обнаружил, что каждый американец, поскольку он живет на земле аборигенов, несет в себе краснокожего индейца. Краснокожий, которого американец, возможно, никогда не видел, или негр, несмотря на всевозможные «только для белых», прочно вошли в американца и сделали его принадлежащим отчасти к нации «разноцветных» [19]. Эти вещи всецело бессознательны, и говорить о них следует лишь с просвещенными людьми. Нелегко, скажем, обсуждать с французом или немцем причины их взаимного недопонимания.
Не так давно я провел приятный вечер в Париже в обществе весьма образованных людей. Мы говорили о национальных различиях. «Вы цените ясность романского (латинского) духа, – сказал я, – поскольку мышление оказывается у вас подчиненным. Но латинское мышление в свою очередь уступает немецкому». Все насторожились. Я продолжил: «Зато ваши чувства непревзойденны, вдобавок абсолютно дифференцированы». Мои собеседники попросили разъяснения, и я ответил: «Отправляйтесь в кафе или на водевиль, да куда угодно, где поют или играют пьесы, и вы столкнетесь с весьма примечательным явлением. Вначале последует ряд гротескных и циничных пассажей, а затем внезапно на вас хлынет нечто сентиментальное. Потеря матерью ребенка, утраченная любовь или что-то на редкость патриотическое – и тут никуда не деться от слез. Для вас соль и сахар должны быть в “одном флаконе”. Немец способен целый вечер потреблять одни только сладости. Француз же непременно прибавит туда и соль. Француз при встрече обязательно скажет, что счастлив познакомиться, даже если при этом он готов послать вас к черту. Немец же такому, ничего не значащему приветствию поверит. Прислав вам из магазина пару подтяжек, помимо обычной платы, он будет ждать вашей любви».
Для немцев вообще характерна подчиненность и недифференцированность чувственной функции. Если вы скажете об этом немцу, он оскорбится. Я бы тоже обиделся. Немец очень привязан к тому, что называется Gemütlichkeit, «уютом». Полная табачного дыма комната, где царит любовь и взаимопонимание, – это уютно, и никто не вправе этот уют нарушить. Все было бы понятно, но необходимо сделать одно замечание: это и есть та самая «ясность» подчиненного немецкого чувства. С другой стороны, француз, для которого всякое парадоксальное высказывание обидно, поскольку неясно, и англичанин, который считает, что лучшие мысли всегда не совсем понятны. Я согласен с этим, то же самое происходит и с чувствами, мыслями. Правдивые чувства, в которых вы слегка сомневаетесь, принесут вам только наслаждение. Мысль, в которой нет мягких противоречий, неубедительна.
Теперь рассмотрим вопрос: как достичь темной психической сферы человека? Я уже говорил вам, что это можно сделать с помощью трех методов анализа – теста словесных ассоциаций, анализа сновидений и метода активного воображения. Начнем с теста словесных ассоциаций [20]. Многим он может показаться старомодным, но я часто им пользуюсь, даже в криминальных случаях.
Эксперимент прост: я читаю перечень из ста хорошо знакомых слов, а тестируемый человек должен как можно быстрее отреагировать на каждое произнесенное мною слово другим, своим словом. Объясните пациенту, что от него требуется произнести первое пришедшее ему в голову слово. Фиксируйте время каждой реакции с помощью секундомера. Эксперимент после первого чтения повторяется снова. Вы повторяете слова-стимулы, и испытуемый должен воспроизвести свои предыдущие ответы. В некоторых случаях его память дает «осечку», и воспроизведение оказывается затрудненным. Подобные сбои очень важны для исследователя.
Исходная идея теста была утопична – ментальные ассоциации. Тест оказался слишком примитивен для этого. Но именно ошибки, допущенные тестируемым, помогут вам кое-что узнать. Вы произносите элементарное слово, знакомое даже ребенку, а высокообразованный человек не может вам ответить. Почему? Просто это слово натолкнулось на то, что я называю комплексом. Комплекс – скопление психических характеристик, отмеченных специфическим, возможно, болезненным чувством, нечто, обычно тщательно скрываемое. Словно сквозь плотную оболочку персоны прорывается метательный снаряд и попадает в темный пласт психики. Человек с комплексом денег, например, запнется на словах «покупать», «деньги», «платить».
Мы столкнулись более чем с двенадцатью различными типами нарушений реакции. Я остановлюсь на некоторых из них, и вы получите представление об их практической ценности. С практической точки зрения наиболее важно продление времени реакции. Чтобы выяснить это, необходимо рассчитать среднюю продолжительность реакции тестируемого. Среди других нарушений можно назвать следующие: реакция, состоящая более чем из одного слова (вопреки инструкции); при повторении слова допускается ошибка; реакция выражена не словом, а мимикой, смехом, движениями рук, тела, покашливанием, заиканием и т. д.; неполная реакция типа «да», «нет»; ассоциация может не соответствовать реальному значению сти-мульного слова; использование одних и тех же слов в качестве реакции; использование иностранного языка – у вас в Англии опасность этого не столь велика, а у нас подобное происходит довольно часто; неправильное воспроизведение, когда память не срабатывает в повторном эксперименте, а также полное отсутствие реакции.
Все эти реакции не контролируются волей и поэтому всегда истинны. Если вы подчинитесь условиям эксперимента, то с вами все ясно, если же откажетесь от него, тоже станет понятным, почему вы не хотите этого делать. Если попытаться подвергнуть подобному эксперименту преступника, он может отказаться в нем участвовать, но это будет своеобразным разоблачением, ибо ясно, почему он отказывается. Если же он согласится, то сам приблизит развязку – обнаружение истины. В Цюрихе меня приглашают на судебные заседания в трудных случаях; мои выводы подводят итоги разбирательства.
Результаты теста можно проиллюстрировать диаграммой (рис. 5). Высота колонок отражает время реакции на каждое слово. Штриховая горизонтальная линия показывает среднее время реакции. Незакрашенные колонки обозначают реакции без нарушений, а заштрихованные – нарушенные реакции, время которых превышает среднее. В реакциях 7—10 мы наблюдаем целую серию нарушений.
Рис. 5. Ассоциативный тест
Слова-стимулы: 7 – нож, 13 – копье, 16 – бить, 18 – острый, 19 – бутылка
Реакция 13 не входит в этот ряд, но вслед за ней идет еще одна серия нарушений (16–20). Необходимо отметить, что сам пациент не замечает отклонений в своих реакциях. Наиболее сильное нарушение мы наблюдаем в реакциях 18 и 19. В этом частном случае мы имеем дело с так называемым повышением чувствительности через бессознательные эмоции: когда критическое слово вызвало стойкую реакцию, а следующее оказалось созвучно первому, можно ожидать большего эффекта, чем от серии обычных ассоциаций. Это называется эффектом усиления чувствительности.
