Хорхе Букай - Я хочу рассказать вам о...
— Да нипочему. Это просто ее каприз.
— Но она ведь не говорит, что это каприз. Или говорит?
— Нет, она говорит, что хочет ехать в Уругвай.
— А ты не спрашивал у нее почему?
— Да, разумеется, спрашивал, но я уже не помню, какую глупость она сказала дне в ответ.
— Прости, Демиан Если ты не знаешь, что она тебе ответила, как ты можешь говорить, что это глупость?
— Просто, когда Габриэле что-то втемяшится в голову, она несет что попало и не прислушивается к разумным доводам. Она отметает все сказанное другими и слышит только свои аргументы.
— Отметает все твои аргументы.
— Да.
— Говорит, например, что ты несешь чушь или что ты упрямец.
— Именно так
— Или что ты капризный.
— Да, тоже. Откуда ты зна..?
— Вчера мне рассказали анекдот.
Один человек звонит семейному доктору.
— Рикардо, это я, Хулиан.
— А, привет! Что скажешь, Хулиан?
— Знаешь, я звоню, потому что меня очень беспокоит Мария.
— А что с ней?
— Она понемногу глохнет.
— Как это глохнет?
— Вот так. Мне нужно, чтобы ты пришел и осмотрел ее.
— Знаешь, глухота обычно не бывает внезапной, поэтому привози ее ко мне в кабинет в понедельник, и я осмотрю ее.
— Ты думаешь, мы можем подождать до понедельника?
— А как ты заметил, что она плохо слышит?
— Ну… я ее зову, а она не отвечает.
— Видишь ли, это может быть любой пустяк, напри-мер пробка в ухе. Ладно, давай определим степень глухоты Марии. Ты сейчас где?
— В спальне.
— А она?
— На кухне.
— Хорошо. Позови ее оттуда, где стоишь.
— Мария-я-я-я-я-я-я-я-я-я!.. Нет, не слышит.
— Ладно, выйди из спальни и позови ее из коридора.
— Мария-я-я-я-я-я-я-я-я-я!.. Нет, никакого ответа.
— Подожди, не отчаивайся. Возьми радиотелефон и иди к ней по коридору. Посмотрим, с какого расстояния она тебя услышит.
— Мария-я-я-я-я-я-я-я-я-я!.. Мария-я-я-я-я-я-я-я!.. Мария-я-я-я-я-я-я-я-я!.. Не получается. Я стою перед дверью в кухню и вижу ее. Она ко мне спиной, моет посуду, но не слышит меня. Мария-я-я-я-я-я-я-я-я-я!.. Не слышит.
— Подойди ближе.
Человек входит в кухню, подходит к Марии, кладет ей руку на плечо и кричит ей прямо в ухо:
— Мария-я-я-я-я-я!..
Рассерженная жена поворачивается к нему и говорит:
— Что ты хочешь? Что ты хочешь? Что ты хочешь? Что ты хоче-е-е-е-е-е-е-е-е-е-ешь? Ты меня звал уже раз десять, и я раз десять ответила тебе: что ты хочешь? Ты глохнешь с каждым днем. Не понимаю, почему ты не хочешь пойти к врачу…
— Это вопрос проекции, Демиан. Каждый раз, когда нас что-то раздражает в других, неплохо бы вспомнить, что то же самое по меньшей мере (по меньшей мере!) есть и в нас.
Ладно, вернемся к твоим проблемам… Что ты там говорил о капризах Габриэлы?
Нельзя смешивать
— Габриэла всегда жалуется, что я не знакомлю ее со своими друзьями. Она очень хочет познакомиться с моими друзьями с факультета. Она меня просто замучила.
— А ты знакомить ее с ребятами из университета?
— Я ее не прячу. Если мы встречаем кого-то на улице или на вечеринке, я ее знакомлю. Но ей хочется войти в мою компанию.
— Чего, если я правильно тебя понял, ты как раз и не хочешь.
— Ну… смотря по обстоятельствам.
— По каким обстоятельствам?
— Откуда мне знать. По обстоятельствам. Если все складывается само собой, хорошо. Но форсировать ситуацию — нет, увольте.
— Ты шутишь? Что значит «форсировать ситуацию»? Если на факультете вечеринка, тебя пригласили и ты идешь с девушкой? Это, по-твоему, форсировать?
— Да, разумеется. Зачем мне ее брать с собой? Она там ни с кем незнакома.
— Это похоже на издевку, Демиан. У меня был двоюродный брат, съедавший по бутерброду перед обедом и перед ужином, потому что, по его словам, он не мог ничего есть на пустой желудок.
— Не вижу связи между твоим анекдотом и моей ситуацией.
— Правильно. Сегодня ты не видишь никаких связей. Ты говоришь, что Габриэле не место в твоей компании, потому что она незнакома с твоими друзьями, и сам же не даешь ей возможности познакомиться с ними.
— Почему, Демиан?
— Потому что Габриэла…
— Почему, Демиан, почему?
— Почему? Да чтобы не смешивать.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Все очень просто: я не хочу смешивать разные компании… И не думай, что это так легко. Обижается не только Габриэла. У меня постоянные споры с университетскими друзьями, которые тоже настаивают, чтобы я привел ее. Никто не понимает, что я хочу, чтобы каждая вещь была на своем месте: одно — это одно, а другое — это другое.
— Но скажи мне, одно, другое, и третье, и пятое, и десятое, разве все это не внутри тебя?
— Да, ты прав, внутри. Но снаружи я не хочу их смешивать.
— Это уже не в первый раз, не так ли?
— Как это не в первый раз?
— Конечно, ты уже не раз говорил мне, что для тебя главное — не смешивать.
— Ах да. Кажется, я как-то говорил тебе, что не хочу смешивать семью и друзей, людей из клуба и с факультета и не помню кого еще.
— Я полагаю, что действительно может быть полезно пытаться оберегать свою личную территорию. Но также я думаю, что слишком утомительно и, я сказал бы, даже опасно раскладывать по разным полочкам события твоей жизни и близких тебе людей так, чтобы они никогда не встречались.
— А почему опасно?
— Потому что, мне кажется, если ты ставишь барьеры и ограничения, окружающие начинают сомневаться по поводу места, которое они занимают в твоей жизни, и просят разрешения участвовать в твоих делах, особенно в важных для тебя.
— Это их проблемы, а не мои.
— Не будь таким категоричным. Может, это и их проблема, но именно ты должен понять, что другой человек обижается. Он чувствует, что ты не пускаешь его в свою жизнь, пренебрегаешь им. В этом и состоит риск. Возможно, «чтобы не смешивать», ты в конце концов ранишь других людей и разрушаешь ваши отношения, ставя барьеры.
— Мне кажется, я так поступаю только с разными компаниями своих друзей, потому что они действительно разделены.
— Демиан, через несколько месяцев после начала курса терапии ты пришел на факультет без денег, а просить у родителей тебе не хотелось. Помнишь? Я, естественно, предложил тебе взять их у меня взаймы на месяц или пока они у тебя не появятся. Так все и было?
— Да.
— Помнишь, что ты сделал?
— Да, я отказался.
— Помнишь, как ты это объяснил?
— Нет, не помню.
— Ты мне сказал, что ты не ожидал и благодарен мне, но что ты «не хочешь смешивать». Тебе не кажется знакомой эта фраза?
— Хорошо, но ты ведь не подумал, что я не пускаю тебя в свою жизнь и пренебрегаю тобой…
— А ты в этом уверен?
— …почти.
— Ты лжешь, ты совсем не уверен.
— Знаешь, с тобой я даже не уверен, что меня зовут именно так, как меня зовут.
— Могу сказать тебе со всей ответственностью, Демиан, иногда не важно, что ты все понимаешь. Когда от всего сердца предлагаешь свою помощь другому, а этот другой ее не принимает, потому что он глупый, гордый или просто так, тебя это совсем не радует. Первое, что приходит тебе в голову, — это послать его куда подальше.
— Да, ты прав. Я понял.
— Для разнообразия я расскажу тебе сказку.
Жил-был человек, у которого был довольно глупый слуга. Человек не был ни настолько мелочным, чтобы уволить его, ни настолько щедрым, чтобы содержать его, не требуя никакой работы (а это — лучшее, что можно придумать для дурака!). Так что человек старался найти ему простые задания, чтобы глупец «приносил хоть какую-то пользу». Однажды он позвал его и сказал:
— Сходи в магазин и купи одну меру муки и одну сахара. Из муки делают хлеб, а из сахара — сладости. Поэтому постарайся не смешать их. Ты меня понял? Не смешивай их!
Слуга сделал огромное усилие, чтобы запомнить приказ: одна мера муки, одна сахара, и не смешивать… Не смешивать! Он взял поднос и пошел в магазин.
По дороге он все время повторял про себя: «Одна мера муки, одна сахара, и не смешивать!»
Он пришел в магазин.
— Дайте мне, пожалуйста, одну меру муки.
Продавец окунул мерную кружку в муку и набрал ее
полную, даже с горкой. Слуга подставил поднос, и продавец высыпал на него содержимое кружки.
— И одну меру сахара, — сказал покупатель.
Продавец снова погрузил меру в ящик и достал ее
полной сахара.
— Не смешивайте их! — сказал слуга.
— А куда же мне класть сахар? — спросил продавец. Слуга подумал немного и, пока он думал (что давалось
ему с большим трудом), провел рукой по дну подноса и понял, что оно пустое! Поэтому он сразу принял решение и сказал: «Сюда!», быстро перевернув поднос и, разумеется, рассыпав всю муку.
Слуга вернулся домой очень довольным: у него была одна мера муки, одна сахара, и они не были смешаны.
