Петр Юнацкевич - Почему нам врут, а мы верим
Полуправда как средство обмана
За последнее время в нашей общественной жизни были сокрушены многие догмы, произошли существенные изменения в массовом сознании. Вместе с тем мы обнаруживаем:
1) чрезвычайную устойчивость привычных символов веры;
2) трудности усвоения массовым сознанием новых ценностных ориентаций, мировоззренческих установок, политических и правовых принципов.
Это обусловлено многими объективными обстоятельствами. Среди них важную роль играют культурно-исторические и социально-психологические факторы. Власть стереотипов над умами людей поддерживается их склонностью:
♦ выдавать желаемое за действительное;
♦ охотно принимать на веру такие положения, которые отвечают их текущим интересам.
Кроме того, стереотипы освобождают от мучительного выбора, принятия самостоятельного решения и, главное, ответственности.
Среди множества факторов, способствующих постоянству и неизменности догматических стереотипов, весьма существенное значение имеет феномен полуправды. Чтобы обрести устойчивость в умах огромного множества людей, догмат должен быть правдоподобным, иметь ясную логическую форму и эмпирические подтверждения, способные обеспечить его убедительность для массового сознания.
Полуправда – это частичная правда, не вся правда о том, что нас интересует, или же это такое сообщение, которое является неправдой, хотя и содержит некоторую верную информацию.
Однако возможны и другие варианты полуправды – более хитроумной, многослойной, искусно организованной мастерами политических и иных социальных игр, тщательно загримированной под откровение или же, наоборот, неловкой, плохо маскирующей свою частичность либо дозирующей информацию из благих побуждений, в силу служебной субординации.
Чтобы глубже осмыслить феномен полуправды даже в его простейших проявлениях, вначале нужно выяснить, что такое полная правда. Это далеко не однозначный вопрос, ибо не всегда ясно даже то, в каком смысле говорится о полной правде. Если имеется в виду полное знание о некотором фрагменте социальной действительности или о тенденциях ее развития, то такая трактовка полной правды заведомо сомнительна. Одно дело – полные статистические сведения: их честное опубликование без каких-либо изъятий может именоваться полной правдой, в противоположность неполной правде, когда часть сведений утаивается, остается достоянием лишь узкого круга руководителей. Другое дело, когда речь заходит об истории нашего общества, о полноте исторической правды. Однако здесь тоже сравнительно легко установить случаи полуправды, если удастся показать, что официальные органы или отдельные лица, описывая и объясняя события прошлого, намеренно или ненамеренно оставляют в тени существенные факты.
Каким же образом определить полную правду, каковы критерии подобной полноты? Имеется ли в виду полнота фактического описания (невозможность дополнения его новыми фактами) либо мы говорим о некой завершенности объяснения и оценок (невозможности их дальнейшего уточнения или даже пересмотра)? И то и другое вряд ли достижимо. Как мы видим, вопрос о полноте правды, «всей правде», требует серьезного анализа. Если взятый в абстрактной форме тезис о неделимости и полноте правды («нам нужна вся полнота правды о всех сферах реальности…») является истинным, ибо противоречащий ему тезис будет заведомо ложным, то в каждом конкретном случае реализация требования о полноте и неделимости правды оказывается проблематичной.
Бесспорными остаются следующие критерии обсуждаемого требования:
♦ не должно быть запретных для критики областей социальной действительности;
♦ не должно быть запретных вопросов и фактов;
♦ недопустимы меры официальных органов по ограничению и селекции общественно значимой информации;
♦ нетерпимо бюрократическое дозирование такой информации, тем более сокрытие «негативных фактов», особенно тех, которые касаются деятельности государственного аппарата, руководящих лиц и т. п.;
♦ официальные органы не должны чинить препятствия для компетентного изучения социальной жизни и обнародования новых результатов, способствующих уточнению, углублению или даже пересмотру сложившихся представлений и оценок.
Кроме того, требование полноты и неделимости правды, очевидно, означает требование логической определенности соответствующих суждений: если правда выражает истину и справедливость, то она не может быть истиной наполовину или половинчатой справедливостью. Или она есть, или ее нет.
Нельзя серьезно обсуждать тему правды и полуправды, если остаются в тени следующие вопросы:
1) кто является заявителем, творцом, пропагандистом, защитником правды (кто является ее субъектом – здесь необходимо более точное описание);
2) кому адресована эта правда (какому субъекту);
3) с какой целью, зачем (этот вопрос часто оказывается весьма существенным еще и потому, что он вскрывает парадоксы прокламирования правды);
4) что представляет собой заявляемая правда (требуется корректное описание ее содержания);
5) как воспринимается правда общественным мнением.
Эта система координат позволяет достаточно хорошо проанализировать феномен полуправды. Какой бы ни была полуправда, она не заявляет о себе прямо, а выступает под рубрикой полной и несомненной правды.
Человек, который высказывает полуправду, может быть:
♦ ее автором;
♦ соавтором;
♦ ретранслятором;
♦ спонсором.
Полуправда – это неполное и часто не вполне точное транслирование информации адресату. Можно выделить две типичные разновидности полуправды:
Когда один субъект, располагающий разнообразной информацией, сообщает другому лишь ее часть, создавая видимость полного, честного информирования. При этом та часть информации, которая сообщается адресату (индивиду, коллективному субъекту, народу), вполне адекватна, не содержит намеренных искажений.
Когда субъект-транслятор, опять-таки под видом полного и правдивого сообщения, передает адресату такую информацию, в которой истинные моменты сочетаются с ложными, то есть адекватные описания объекта и истинные высказывания о нем правдоподобно компонуются с ложными описаниями и высказываниями. При этом обычно утаивается часть весьма существенной для адресата информации.
В обоих случаях адресат, как правило, не имеет достаточных средств для проверки получаемых сообщений и вынужден принимать их на веру, опираясь на авторитет субъекта-транслятора, свой прошлый опыт, разделяемые принципы и символы веры, логические соображения.
Полуправда чаще всего является актом намеренного действия обманщика, преследующего определенную цель. Однако не нужно сбрасывать со счетов и ненамеренную полу правду. В подобных случаях обманщик хотя и сообщает другому человеку неполную информацию, но делает это не умышленно, а по рассеянности, забывчивости, в силу непонимания значения для адресата этих сведений или по другим причинам.
Бывают случаи, когда обманщик вообще не осознает, что он делает, а является лишь орудием другого мошенника – подлинного творца целенаправленной дезинформации. Возможно и такое, что один человек сообщает другому все, что ему известно. Но последний знает больше первого и считает, что тот намеренно утаивает часть информации.
Наконец, мы часто встречаем проявления намеренной полуправды, которые коренятся в проблемности человеческого существования, обусловлены неточностью, вероятностью передаваемых сведений, плюрализмом мнений и оценок, неуверенностью в результатах самопознания и само оценки.
Намеренная полуправда – средство защиты интересов субъекта, выигрыша в социальных играх, достижения цели.
Несомненно, что в большинстве случаев целью полуправды является обман. Однако стремление ввести в заблуждение другого субъекта таким путем имеет различные мотивы, часть из которых могут быть оправданы в нравственном отношении или признаны этически нейтральными (случаи добродетельного обмана или умалчивания о каких-то аспектах действительности, вызванные служебными обязанностями, требованиями этикета, обычая).
Утаивание части информации, уход от прямого вопроса и искреннего ответа, двусмысленность выражений, намеки вместо ясного утверждения или отрицания – все это типичные моменты реальных коммуникативных процессов, происходящих на всех уровнях организации общества. Но эти явления гипертрофируются и приобретают особенно изощренные формы в условиях тоталитарного режима, антидемократических форм правления, отнимающих у граждан элементарные свободы. В таких обстоятельствах деформируются естественные способы самовыражения, усиливается разрыв между личным и публичным, приумножается двуличие и лицемерие. Здесь действуют:
