Гельмут Фигдор - Беды развода и пути их преодоления. В помощь родителям и консультантам по вопросам воспитания.
Если же такая триангулярная коалиция не удается, то старший ребенок оказывается пойманным в силки конкуренции за мать (где он неизменно проиграет, потому что младший является «более совершенным» младенцем), а это неизбежно отразится на его чувстве собственной полноценности. К сожалению, второй вариант более характерен для семей с отчимом по той причине, что новорожденный является первым ребенком в этой новой семье, а часто и первым ребенком отчима, что придает событию огромное эмоциональное значение. Отчим просто не способен к этой коалиции со старшим ребенком, который «всего лишь» пасынок или падчерица.
Стоит ли упоминать о том, что в переходном возрасте семейные конфликты значительно усиливаются? Так же и здесь, в новой семье, в это время возникает особенно острая ситуация: одной из причин, почему в это время напряжение между родителями и детьми так велико и почему родителям так трудно бывает с уважением относиться к проявлениям подростков, заключается в том, что им просто несимпатичны черты характера, поведение подростков, их манера одеваться, разговаривать, думать. Для того чтобы быть в состоянии не чувствовать себя разочарованными и оскорбленными, чтобы не отвернуться от детей, необходимо испытывать к ним безусловную любовь, которую и испытывает большинство родителей. Отчим, по вполне понятным причинам, такой любви, как правило, испытывать не может. Ведь он познакомился с ребенком и полюбил его в определенном возрасте, когда тот обладал определенными чертами. В подростковом возрасте многие из этих черт пропадают, и отчим видит перед собой совсем не того ребенка, который тогда был ему симпатичен. Это ведет к тому, что отчимы гораздо меньше понимают подростков и относятся к ним более авторитарно и отчужденно, чем родные отцы. К этому добавляется ревнивое отношение к матери, поскольку она все чаще вынуждена защищать своего ребенка. Это приводит к тому, что отчим начинает конкурировать с подростком за любовь матери, а мать, в свою очередь, попадает в тяжелый конфликт лояльности между ребенком и мужем. Результатом становятся тяжелые конфликты в супружестве, из-за чего давление на ребенка усиливается вдвойне.
Но помощь родного отца в это тяжелое время состоит не только в том, чтобы оставаться в распоряжении ребенка в качестве облегчающего триангулярного объекта. Такую же огромную роль играет (по Erikson) чувство идентификации[34], то есть то чувство, которое говорит мне, кто я, откуда я родом и где мой дом. Все эти три аспекта хорошо выражены в одном предложении: «У меня тоже есть настоящий отец, я его хорошо знаю и горжусь им, и он тоже мною гордиться!». Обладая такой уверенностью, гораздо легче пережить оба кризиса – рождение младенца в семье и пубертатный период.
Ребенок не принимает отчимаИтак, мы видим, что жизнь в новой семье приносит ребенку известные трудности даже тогда, когда ему с отчимом удается завязать достаточно добрые отношения (к сожалению, такое случается не часто). На что мне хотелось бы обратить особое внимание родителей, так это на то, что вначале скепсис, недружелюбие, неприятие ребенком нового партнера матери – явления вполне обычные и не должны вызывать тревогу. Собственно, скорее следовало бы удивиться, если ребенок тотчас кинется на шею совершенно незнакомому человеку, мало того, мужчине, который вдруг так много значит для матери, то есть когда на его глазах, можно сказать, расцветает новая любовь и он видит, что не он является единственным источником счастья матери. Не может ли это быть доказательством того, что условия жизни ребенка до такой степени неудовлетворительны, что любое изменение этих условий воспринимается им как улучшение ситуации? Итак, скорее следовало бы рассчитывать на то, что «усыновление» новым партнером ребенка не может произойти без трения: два чужих друг другу человека просто нуждаются во времени, чтобы привыкнуть друг к другу, открыть друг друга для себя и суметь развить товарищеские отношения.
Мне хочется сейчас коснуться тех случаев, когда ребенок избегает любого сближения, а его скепсис и неприятие не только остаются без изменения, но порой даже усиливаются. Одной из причин этого бывает то обстоятельство, что мать или ее новый супруг слишком нетерпеливы и не дают ребенку времени, которое необходимо для заключения новых отношений. Часто это происходит так: «Познакомься, это Ганс, мой друг. Он переезжает к нам и будет твоим папой. Ты должен говорить ему "папа"!». И достаточно уже того, что оборонная позиция ребенка встречается матерью и ее новым другом обидой, раздражением и упреками. Бывает, что новый супруг матери не только сразу же пытается стать старшим другом, но и со всей силой проявляет отцовский авторитет: вмешивается, отдает распоряжения, устанавливает запреты, делает замечания, отчитывает и наказывает. Часто это случается слишком рано, слишком поспешно, ребенок в это время еще не успел воспринять отчима как «отеческий объект» и поэтому сопротивляется его авторитету. Дети вообще способны воспринимать авторитет только тех людей, которых они любят или которые занимают позицию, вызывающую у них уважение (например, учителя, воспитателя и т. д.). В других случаях ребенок лишь подчиняется силе, то есть слушается из страха. Итак, если ребенок еще не любит нового партнера матери, а место отца ему в любом случае не принадлежит, то только страх может заставить его подчиняться – страх перед властью и силой чужого мужчины, страх потерять любовь матери или даже страх за мать, если у ребенка появляется ощущение, что ей придется «расхлебывать» его непослушание. Так можно привить подчинение дисциплине, но ни в коем случае не любовь.
Чаще всего основным мотивом неприятия нового партнера матери является ревность. В этой ревности бессознательно сливаются две вновь активизированные тяжелые кризисные ситуации из жизни ребенка: уже однажды пережитое рождение нового ребенка (или опасение такового) и эдипов конфликт, когда новый партнер матери становится одновременно как бы новым ребенком в семье, но в то же время и эдиповым соперником[35]. В качестве младшего брата – это еще ничего. Младший лишь тогда представляет собой угрозу, когда старший верит, что мать любит того больше. Но одновременно старший – по сравнению с младшим – сам себе начинает казаться больше, сильнее и умнее, и если он в это время находит в отце сильного союзника, то все не так уж и страшно. Но этот «братик» (отчим) не только отнимает у ребенка «большую часть» матери, но еще и является настоящим мужчиной, который во всем превосходит ребенка. (Итак, мы видим, как необходим здесь родной отец в качестве «союзника».) Активизация эдипова конфликта тоже происходит в отягощенных условиях, поскольку по отношению к родному отцу ребенок знал, что он любим своим «конкурентом». Это, конечно, усиливало укоры совести, но зато смягчало угрозу. Тогда он, невзирая на всю свою печаль, а также ярость и страх, все же был уверен в том, что отец его не уничтожит и что он не потеряет мать насовсем. Это была борьба за преимущество. Теперь же, с новым партнером матери, для многих детей вопрос стоит слишком остро: быть или не быть – «Этого конкурента не привязывает ко мне любовь, и он хочет отнять у меня мою маму целиком, а от меня ему хотелось бы лишь избавиться!». С другой стороны, агрессивность самого ребенка в этом случае не сдерживается чувством любви и поэтому может заходить слишком далеко. Но следует отдавать себе отчет в том, что агрессивность эта в большой степени порождается страхом.
Как и в «негативной» эдиповой констелляции, конфликт ревности, касающийся нового партнера матери часто имеет свою обратную сторону. Для многих детей этот мужчина, проникший вдруг в их жизнь, имеет также и известную привлекательность. И эта привлекательность нередко превалирует над угрозой. Дети принимают его и домогаются его расположения, часто с успехом, поскольку, если его намерения по отношению к матери серьезны, он сам желает завоевать симпатии детей. Так что вполне может случиться, что ревность ребенка вначале направлена против матери, то есть мать рассматривается как «конкурентка». И когда ребенок вдруг обнаруживает, что не он в первую очередь интересует этого мужчину, симпатия может легко улетучиться и новый партнер превратится в «незавоеванный» объект, приносящий одни разочарования. Результирующее дальнейшее неприятие в первую очередь основано на нарциссической обиде, которая усиливается из-за активизации ранних нарциссических ран, например тех, которые появились у ребенка в ходе развода. Если партнер матери разочаровал ребенка, это первый шаг к тому, что тот начнет воспринимать его как угрозу. В подобных случаях ревность оборачивается своей другой стороной: ребенок начинает бороться за мать.
