Игорь Калинаускас - Логика и практика единого. Интеллектуальная авантюра I-II
Если бы мы были невнушаемы, мы не смогли бы вместе жить. Но мы можем и живем, размножаемся, увеличиваемся в числе и даже создали цивилизацию и продолжаем ее создавать. Кроме этого, есть культура, библиотеки, музеи, банки данных – довольно-таки производительно живем.
По каналу социальной суггестии мы получаем два вида информации.
Один вид информации – это социальное наследование. В зависимости от социально-психологического мира, в котором мы сделаны, мы по каналу суггестии наследуем информацию от предков. Уж кому что досталось в наследство. В общем виде это называется здравым смыслом, только он разный в разных социально-психологических мирах.
Второй вид информации используется для формирования соответствующих систем ориентации: ценностной ориентации, производительной ориентации и так далее. Это управление поведением людей. В неявной форме это существует и будет существовать всегда. И в явной форме иногда. В экстремальных ситуациях, скажем, социум в лице государства прибегает к явным формам социальной суггестии, социального воздействия, специальные программы запускаются, и люди совершенно органично «сами» приходят к правильным мыслям и поступкам. И это нормально, это факт, который нельзя оценивать по системе «плохо – хорошо», это устройство. Устройство называется «жизнь», «социальная жизнь людей», жизнь людей среди людей, и по отношению к нему хорошо быть грамотным пользователем. Другого места жизни у нас нет. И другого пространства для реализации нет.
А возможен ли обратный вариант? Может ли человек, отдельно взятый человек, влиять на Мы? В принципе? В общетеоретическом виде?
Может ли уникальность что-то изменить в типическом, массовом? Конечно же нет. Потому что она вынуждена будет начать с себя. А что означает начать с себя? Попробуйте изменить свою личность, изменить состав Мы и систему отношений, если большая часть личности находится на уровне, недоступном для осознавания. Поэтому все эти лозунги: «Изменить себя!» – это иллюзия. Да, мотивирующая иллюзия, но все равно иллюзия. Изделие само себя изменить не может. Потому что оно работает в автоматическом режиме. И то самосознание, которое есть у людей, оно тоже часть изделия, автоматическое, инстинктивное. Нет точного термина, потому что люди не хотят об этом знать. А значит, и называть это не хотят.
В рамках человека как изделия, даже если мы его глубже рассмотрим, с позиции единства и борьбы противоположностей, в его двойственности принципиальной, ничего принципиально изменить нельзя. Можно только, и это называется свободой воли, изменить отношения, некоторые совокупности отношений, и то при развитой рефлексии, то есть способности к самонаблюдению и самоконтролю.
Мотивирующие иллюзии – это огромная часть жизни человека, это прекрасно, что они есть. Кто сказал: «Иллюзия – это плохо»? Не очень умный человек. Потому что он, во-первых, забыл о двойственности (человек принципиально дихотомичен), попытался все сместить к одному. При таком смещении тут же появилась идея праведного человека, который один только абсолютно соответствует всему: всем системам требований, всем системам ожиданий, всем системам управления – идеальный человек, который всему соответствует! Не может человек быть абсолютно «одно», он принципиально двойственен. Поэтому не бывает идеальных исполнителей, не бывает идеальных начальников, не бывает идеальных собственников, ничего идеального в смысле человека не бывает. И хорошо, что не бывает, иначе бы все вымерли. Ибо что такое идеальный человек? Это человек, лишенный огромного количества адаптивного ресурса. Стоит окружающей действительности чуть-чуть измениться – первым погибает идеальный человек, а неидеальный даже не заметит, тут же перестроится.
Все люди – люди и сделаны из людей. А поскольку самая репрезентативная выборка – это человечество в целом, то это стопроцентная информация о том, что у нас есть. Поэтому так важна и сделана качественно система самоконтроля, не позволяющая нам немедленно реализовывать все наши желания. Жесткая таковость – фиксируемая ближним социумом социальная форма, максимально предсказуемая и опознаваемая «рамка» на нечетком объеме личности. Кроме того, еще есть самонаблюдение, позволяющее человеку смотреть на себя как на вещь, как на объект слежения. По существу социальной жизни это безумно важные элементы управления поведением человека за счет ограничения вариабельности личности.
Ориентация в мире и в себе
Чтобы жить в мире Мы, нам в общем-то ничего, кроме социализации, не нужно. Социум сам вложит в человека все, через что потом будет управлять его жизнью. Личность создается в процессе социализации. Другое дело, если человек осознал свою двойственность и, кроме жизни Мы, желает еще иметь полноценную жизнь Я. И при этом быть эффективным как в социальной, так и в частной и даже интимной жизни. При таких устремлениях нам предстоит разобраться в устройстве социальной жизни, ее отличиях от жизни частной и интимной и выделить для себя координаты для ориентации.
Способы ориентации в социальном пространстве можно свести к трем основным системам: система требований, система ожиданий и система соответствий. Если есть возможность получить достоверную информацию о конкретном содержании этих трех систем у конкретного человека, практически можно с очень большой долей вероятности (от 90 до 95 %) предсказывать его поведение в любой социальной ситуации. И точно такие же три системы есть у человека по отношению к самому себе как личности, как совокупности социальных отношений. Таким образом, имея сведения об их конкретном содержании, можно понять и достоверно интерпретировать и внутренние процессы, происходящие в человеке как личности, как социальном существе.
Система требованийВ систему требований (аспект организации нашей системы социальной ориентации) собраны все нормативные, с точки зрения данного человека (нормативные – не подлежащие изменению), требования % нему со стороны окружающих – отдельных людей, групп людей, социума в целом. Чаще всего эти требования представлены в виде само собой разумеющихся ценностей и норм. Таким образом, большая часть системы требований у человека не подвергается ни рефлексии, ни критическому анализу, поскольку она усвоена бессознательно либо усвоена сознательно, но потом отправлена, вытеснена в подсознательное. Человек, когда его спрашивают о чем-то само собой для него разумеющемся, отвечает: «А как же иначе? Так и должно быть. Так есть» – и аргументировать свой ответ в большинстве случаев не в состоянии.
Смысл этого в том, что адаптивные механизмы нашей психики нуждаются в некоторой основе, некоторой базе данных, которая не подвергается ни сомнению, ни критическому анализу, для того чтобы действовать максимально автоматично, не теряя времени при принятии тех или иных решений, на обдумывание их, на анализ окружающей ситуации… Когда человек говорит: «Я должен подумать», – в большинстве случаев он говорит о чем-то другом, а не о процессе думания как решения умственных задач, потому что система требований большей своей частью представлена в виде само собой разумеющихся норм.
Это то твердое, консервативное основание ориентирования в социальном пространстве, которое дает человеку чувство уверенности в своих действиях. Для постороннего наблюдателя эта уверенность может быть ложной, эта система может не соответствовать реальной ситуации, но для самого человека это не так. Взгляд наблюдателя и взгляд участника процесса – это совершенно разные позиции.
С точки зрения наблюдателя, люди очень часто делают огромное количество бессмысленных действий, затрачивают огромное количество энергии на это. Но бессмысленность по отношению к целям данной ситуации не означает бессмысленность по отношению к самому себе, ибо это затраты на чувство уверенности. Чувство уверенности часто значительно важнее эффективного достижения тех или иных внешних целей. Когда вы имеете дело с человеком: с собой или кем-то другим, – надо об этом постараться вспомнить. Да, это консервативная система, да, она может не соответствовать наличной ситуации, с точки зрения объективного наблюдателя, но она предназначена больше для создания чувства уверенности, чем для адекватности восприятия ситуации.
Поэтому все, кто действует, ошибаются. Мы не можем не ошибаться. И это хорошо, потому что наши ошибки чаще всего – это наша плата за уверенность. Ведь мы ошибаемся не со своей точки зрения, а с точки зрения наблюдателя, со своей точки зрения мы не ошибаемся. Нас обманывают, нас неверно информируют, нас вводят в заблуждение, нами манипулируют… Но мы не ошибаемся. Мы по-прежнему сохраняем это ядро, которое дает нам чувство уверенности.
