Роберт Силверберг - Бездна
И только Кинверсон производил впечатление человека, с полным равнодушием созерцавшего разворачивающиеся события. Сейчас он уже вышел из транса, и теперь Гейб так же пристально, как и все остальные, не отрывая глаз, вглядывался в приближающийся берег. Его грубоватое лицо неправильной формы отражало какое-то сильное, но не совсем ясное чувство. Когда же Даг Тарп повернулся к нему и поинтересовался, не боится ли он, Кинверсон, бросив на своего собеседника равнодушный отсутствующий взгляд, ответил:
– Боюсь? Нет! Да и чего мне бояться?
Больше всего удивило Лоулера постоянное движение того, что находилось на острове. Там не присутствовало ничего такого, что пребывало бы в покое. Растительность вдоль берега, – если это и в самом деле можно было назвать растительностью – казалось, непрестанно и буйно развивалась прямо на глазах с невероятной быстротой. Тишины, как таковой, здесь тоже не существовало. Кроме того, остров отличала его полная топографическая неопределенность. Все двигалось, свивалось, скручивалось и раскручивалось, сплеталось в запутанную паутину какой-то мерцающей субстанции и вновь принимало прежние очертания, билось в беспокойной судорожной и безумной пляске, которая длилась, наверное, с момента сотворения мира.
Сандира подошла к Лоулеру и ласковым движением положила руку на его обнаженное плечо. Они стояли и смотрели вперед, затаив дыхание.
– Эти краски, – наконец выдохнула она, – скорее всего, похожи на электрические разряды.
Их взору предстало действительно настоящее чудо. Каждый миллиметр поверхности порождал свет: то чисто-белый, то яркий ослепительно-красный, то темно-фиолетовый, почти непроницаемо-черный. А затем возникли цвета, названий которых Лоулер даже не знал. И едва он успевал уловить их взглядом, как они сменялись другими, причем не менее поразительными. Создавалось впечатление, что от этого мерцания исходит всеохватывающий и всепроникающий гул, нескончаемый грохот, шум некоего взрыва, оглушительный звон бесконечного числа голосов, сливавшихся воедино. Громадная энергия, содержавшаяся во всей этой фантасмагории и всем этим управляющая, вызывала ощущение слепой, тупой и хаотической силы. Такое неистовство не могло обладать разумом. Фантастические вспышки холодного пламени сверкали и плясали, отливая немыслимым количеством оттенков, исчезали и сменялись новыми. Глаза не выдерживали яркости этой игры света. Их волей-неволей приходилось отводить в сторону. Но энергия происходившего за спиной продолжала воздействовать на людей, отзываясь в мозгу гулким пульсирующим эхом. Это место походило на огромный передатчик, излучавший непрерывный поток биосенсорных импульсов. Лоулер чувствовал, как эманации Лика проникают в него, прикасаются к его разуму, скользят по внутренней поверхности черепа и незримыми пальцами ласкают душу.
Он неподвижно застыл, обняв Сандиру за талию, сотрясаясь от мелкой дрожи. Все мышцы его тела, с головы до ног, словно сжались в каком-то подобии спазма.
Затем сквозь этот безумный хаос света и цвета прорвалось нечто столь же неистовое и столь же всеподавляющее, но гораздо более знакомое – голос Нида Делагарда, внезапно ставший гораздо грубее, жестче и зловеще-напряженнее.
– Все возвращайтесь на свои места! Все! У нас еще много работы!
Делагард тяжело дышал, на лице застыла мрачно-сосредоточенная маска, словно в это мгновение его душу разрывал на части свой собственный, внутренний ураган. С каким-то странным упорством он бегал по палубе, грубо хватая каждого, к кому приближался, и поворачивая схваченного спиной к Лику Вод.
– Отвернитесь! Отвернитесь! Этот дурацкий чертов свет загипнотизирует вас! Не давайте ему такой возможности!
Лоулер почувствовал, как пальцы Нида впились в его предплечье. Он не стал сопротивляться и позволил Делагарду развернуть себя спиной к поразительной картине, что открывалась перед ними.
– Вы должны заставить себя не смотреть, – обратился ко всем людям судовладелец. – Оньос! Берись за штурвал! Нейяна, Тила, Лоулер! Ставить паруса по ветру! Нам нужно отыскать подходящее место, чтобы причалить.
Они плыли, прикрыв глаза и всеми силами стараясь не смотреть на то непостижимое, что разворачивалось рядом с ними. Корабль огибал этот берег в поисках какой-либо бухты или залива, где можно укрыться. Поначалу сие занятие представлялось совершенно безнадежным: Лик выглядел как единый кусок негостеприимной и пугающей суши.
Но в это время корабль неожиданно прошел сквозь полосу бурунов и оказался в спокойных водах, в тихом заливчике, окруженном двумя выступами берега и обрамленном пологими холмами. Но спокойствие оказалось обманчивым и недолгим. Через несколько мгновений после их прибытия воды укромной бухточки стали подниматься, вздымаясь валами. Во внезапно разбушевавшемся море появились толстые черные отростки, скорее всего, каких-то водорослей. Они принялись хлестать по взбесившейся поверхности подобно темным щупальцам неизвестных чудовищ; затем среди них возникли угрожающего вида, похожие на копья, выросты, из которых стал выделяться огромными клубами зловеще лучащийся желтоватый дым. Суша продолжала содрогаться в конвульсиях вдоль всего побережья.
Страшно утомленному Лоулеру начали являться таинственные расплывчатые и манящие к себе образы; незнакомые и доселе невиданные формы проплывали в его воображении. Где-то в области лба возник невыносимый, сводящий с ума зуд. Вальбен прижал руки к вискам, но это нисколько не помогло.
Делагард мерил шагами палубу, о чем-то размышляя и бормоча под нос. Спустя несколько минут он отдал приказ повернуть судно и вывести его за линию бурунов. Стоило им только покинуть залив, как он снова вернулся к своему прежнему спокойному состоянию; поверхность вновь выглядела соблазнительно-пасторально.
– Ну, что? Попытаемся еще разок? – осторожно спросил Фелк.
– Не сейчас, – сурово отозвался Нид. Его глаза постепенно наливались холодным гневом. – Возможно, это не очень удобное место. Будем двигаться на запад.
Однако дальше побережье не обещало путешественникам ничего хорошего. Оно «приветствовало» приближающееся судно каменистыми обрывами и непривлекательными бухтами, совершенно непригодными для стоянки. Едкий запах гари разносился порывами ветра. С суши во все стороны летели крупные искры. Казалось, горит сам воздух. Время от времени с острова до корабля доходили волны мощной телепатической энергии, вызывавшей внезапные и резкие психологические «толчки», от которых возникали душевное смятение и сумятица в мыслях. Полуденное солнце скрывала дымка, совершенно обесцвечивая его. Казалось, нигде нет даже самых крошечных бухточек.
Через какое-то время снова на мостике возник Делагард, до того отлучавшийся в трюм, и объявил жестким и злым голосом, что пока им следует отложить все попытки приблизиться к берегу.
«Царица Гидроса» отошла за черту бурного прибоя, и экипаж корабля впервые за все время плавания воспользовался якорем.
Лоулер подошел к Ниду, стоявшему у ограждения.
– Ну? Что ты теперь думаешь о своем рае, капитан? О своей земле с молочными реками и кисельными берегами?
– Мы найдем дорогу к ней… Просто сейчас подплыли не с той стороны – вот и все.
– Значит, вы все-таки хотите там высадиться?
Делагард повернулся к нему и прямо-таки обжег гневным взглядом. Налившиеся кровью глаза Нида, странно преобразившиеся из-за светового урагана вокруг, казались мертвыми, совершенно погасшими. Но когда он заговорил, его голос звучал с прежней силой и убежденностью.
– Док, ничто из того, что мне приходилось встречать в жизни, не могло заставить меня изменить свое решение. Этот Лик – место, к которому я так долго стремился… В свое время Джолли сумел здесь высадиться… Значит, получится и у нас.
Лоулер промолчал. Слова, приходившие ему в голову, могли только еще больше распалить ярость Делагарда.
Неожиданно Нид широко улыбнулся, наклонился вперед и дружески потрепал Вальбена по плечу.
– Док, док, док… Ну! Не хмурьтесь вы так! Конечно, это местечко выглядит жутковато. А то почему бы джилли стали избегать его? Естественно, исходящее от него излучение вызывает странное чувство… Мы просто еще к этому не привыкли. Но это не значит, что оно должно нас пугать. Это просто-напросто карнавальный набор спецэффектов. Обыкновенные декорации, украшения, рюшки-финтифлюшки… Они не имеют никакого значения. Ни в малейшей степени!
– Рад вашей уверенности в себе.
– Благодарю. Послушайте, док, главное – верить. Мы уже почти у цели. Так много миль осталось позади… Теперь еще немного и… Словом, причин для беспокойства я не вижу. – Он снова широко улыбнулся. – Док, расслабьтесь! Я нашел немного бренди, припрятанного беднягой Госпо. Зайдите через полчасика ко мне… Там будут все. Мы устроим вечеринку. В конце концов, есть у нас право отпраздновать свое прибытие или нет?
