Дмитрий Лихачев - Сказания и повести о Куликовской битве
Князь же великий Дмитрей Ивановичь избраннаго своего юношу, доволна суща разумом и смыслом, имянем Захарию Тютыпова* и дасть ему два толмача, умнюща языкъ половетцьскый,* и посылаеть с ним много злата к нечестивому царю Мамаю. Захариа же, доиде земли Резанской и слышавъ яко Олегъ Резаньскый и Олгордъ10 Литовскый приложы-лися поганому царю Мамаю, пославъ скоро вестника тайно к великому князю.
Князь же великий Дмитрей Ивановичь, слышавъ ту весть, нача серд-цемъ болети и наплънися ярости и горести, и нача молитися: «Господи боже мой, на тя надеюся, правду любящаго. Аще ми врагъ пакости дееть, то подобаеть ми тръпети, яко искони есть ненавистникъ и врагъ роду христианскому; си же мои друзи искрньнии тако умыслиша на мя. Суди, господи, между ими и мною, аз бо имъ ни единого зла не сътворих, разве, даровъ и чьсти от них приимах, а имъ противу тако же даровах. Нъ суди, господи, по правде моей, да скончается злоба грешных».*
И поимъ брата своего, князя Владимера Андреевича, и поиде второе къ преосвященному митрополиту и ловедаа ему, како Олгордъ11 Литовскый и Олегъ Резанскый съвокупилися с Мамаем на ны. Преосвященный же митрополитъ рече: «Самъ пакы, господине, кою обиду сътворъ еси има?». Князь же великий прослезися и рече: «Аще есми пред богомъ грешенъ или человекы, а пред ними есми ни единыа черты не преступих по отець своих закону. Веси бо, отче, и самъ, яко доволенъ есьми своими отокы, а имъ никою обиду не сътворих и не вем, что ради умножышяся на мя стужающеи ми».* Преосвященный же митрополитъ рече: «Сыну мой, господине князь великий, просвети си веселиемъ очи сердца: закоцъ божий чтеши и твориши правду, яко праведенъ господь и правду възлюби. Ныне же обыдоша тя, яко пси мнозп, суетно и тщетно поучаются, ты же имянем господнимъ противися имъ.* Господь правдивъ и будеть ти въ правду помощникъ. А от всевидящего ока владычня где можеть избыти от крепкыа рукы его?».
Князь же великий Дмитрей Ивановичь з братом своимъ съ князем Владимером Андреевичем и съ всеми русскыми князи и воеводами зду-маша, яко сторожу тверду уготовити в поле. И посла на сторожу изъбранных своих крепкых оружникъ: Родиона Ржевъскаго,* Аньдреа Волоса-таго,* Василиа Тупика,* Якова Ослябятова* и иных с ними крепкых юношъ, И повеле имъ на Тихой Сосне* сторожу деати съ всякым усер-диемъ и под Орду ехати* и языкъ добыти, истину слышати царева хотѣниа.
А самъ князь великий по всей Русской земли скорые гонци розославъ с своими грамотами по всйм градомъ: «Да вси готови будете на мою службу, на брань з безбожными половци агаряны. Съвокуплени вси на Коломнё, на мясопустъ святыа богородица».*
И ти же сторожы замедлиша в шѣгѣ, князь же великий вторую сторожу посла: Климента Полянина,* Ивана Святослава Свесланина,* Григориа Судокова* и иных с ними, — запов'ѣда имъ въскорЗ* възвратитися. Они же стрѣтоша Василиа Тупика: ведеть языкъ к великому князю, языкъ же царева двора, сановитых мужь. А повѣдаеть великому князю, что неуклонно Мамай грядеть на Русь и како обослалися и съвокупилися с ним Олегъ Резанскый и Олгордъ12 Литовьскый. Не спешить бо царь того ради итти — осени ожыдаетъ.*
Слышавъ же князь великий от языка такову изложеную мысль и таково въстание безбожнаго царя, нача угѣшатися о бозй и укрѣпляше брата своего князя Владимера и вси князи русские и рече: «Братие князи русские, гнѣздо есмя князя Владимера Святославича Киевъского, ему же откры господь познати православную вѣру, яко же оному Еустафию Плакидѣ;* иже просвети всю землю Русскую святым крещением, изведе нас от страстей*еллиньскыхъ и запов'ѣда нам ту же вЗфу святую крепко дръжати и хранити и поборати по ней. Аще кто еа ради постражеть, то въ оном вѣцѣ съ святыми пръвомучившимися по вѣрѣ Христов’ѣ причтенъ будеть. Азъ же, братие, за вѣру Христову хощу пострадати даже и до смерти». Они же ему рѣша вси купно, аки единѣми’усты: «Въистинну еси, государь, съвръшилъ законъ божий и исплънилъ еси евангельскую заповедь, рече бо господь: „Аще кто постражеть, имени моего ради, то въ будущий вѣкъ сторицею въсприиметь жывотъ вечный44.* И мы, государь, днесь готови есмя умерети с тобокГи главы своя положыти за святую вѣру христианскую и за твою великую обиду».
Князь же великий Дмитрей Ивановичь, слышавъ то от брата своего князя Владимера Андреевича и от всйхѣкнязей русскых, яко дръзають по вѣрѣ поборати, и повелѣ всему въинству своему 'быти на Коломнѣ на Успение13 святыа богородица,* яко: «Да переберу плъкы и коемуждо плъку въеводу учиню». И все множество14 людей, яко едиными устиГрѣша: 4<Дай же нам, господи, течение се съвръшити, имени твоего ради святого».
И приидоша к нему князи бѣлоозерскыа, подобнисуще к боеви и велми учрежено въинство их: князь Феодоръ Семеновичугкнязь Семенъ Михайловичу* князь Андрей Кѣмъскый, князь Глѣбъ Каргополской, и андом-скыа князи;* приидоша же ярославскыа князи с своими силами: князь Андрей Ярославскый, князь Романъ Прозоровскый, князь Левъ Курбь-скый,* князь Дмитрей Ростовский,* и иныа убо *многые князи.
То уже, братие, стукъ стучить и аки гром гремить въ славнем градѣ Москвѣ, то идеть силнаа рать великого князя Дмитрея Ивановича, а гремять русские сынове своими злачеными доспѣхы.
Князь же великий Дмитрей Ивановичь поимъ с собою брата своего, князя Владимера Андреевича, и вся князи русские, и[ноеде к Жывоначал-ной Троици* на поклонъ къ отцу своему, преподобному старцу Сергию,* благословенна получити от святыа тоа обители. И моли его преподобный игуменъ Сергий, дабы слушалъ святую литоргию,* бе бо тогда день въскресный и память святых мученикъ Флора и Лавра.* По отпусте же литургии, моли его святый Сергий съ всею братьею, великого князя, дабы вкусилъ хлеба в дому Жывоначалныа Троица, въ обители его. Великому же князю нужно есть, яко приидоша к нему вестници, яко уже приближаются погании половци, моляше преподобнаго, дабы его отпустилъ. И рече ему преподобный старець: «Се ти замедление сугубо ти поспешение будеть. Не уже бо ти, господине, еще венецъ сиа победы носити,* нъ по минувших летех, а иным убо многым ныне венци плетутся». Князь же великий вкуси хлеба ихъ, игуменъ же Сергий в то время повеле воду освящати с мощей святых мученикъ Флора и Лавра.* Князь же великий скоро от трапезы въстаеть, преподобный же Сергий окропи его священною водою и все христолюбивое его въинство и дасть великому князю крестъ Христовъ — знамение на челе.* И рече: «Поиди, господине, на поганыа половци, призывая бога, и господь богъ будеть ти помощникъ и заступ-никъ». И рече ему тайно: «Имаши, господине, победити супостаты своя, елико довлееть твоему государьству». Князь же великий рече: «Дай ми, отче, два въина от своего плъку — Пересвета Александра* и брата его Андреа Ослябю,* тъ ты и самъ с нами пособьствуеши». Старецъ же преподобный повеле има скоро уготовитися с великим княземъ, бе бо ведоми суть ратници въ бранех, не единому сту наездници. Они же скоро послушание сътвориша преподобному старцу и не отвръгошася повелениа его. И дасть имъ в тленных место оружие нетленное — крестъ Христовъ на-шытъ на скымах,* и повеле им вместо в шоломовъ золоченых възлагати на себя. И дасть их в руцѣ великому князю и рече: «Се ти мои оружници, а твои изволници». И рече имъ: «Миръ вам, братие моя, крепко постра-жите, яко добрии въини по вере Христове и по всем православном христианстве с погаными половци!». И дасть Христово знамение всему въин-ству великого князя — миръ и благословение.
Князь же великий обвеселися сердцемъ и не поведаеть никому же, еже рече ему преподобный Сергий. И поиде къ славному своему граду Москве, радуася, аки съкровище некрадомо обрете, благословение свя-таго старца. И приехавъ на Москву, поиде з братом своим, съ княземъ Владимеромъ Андреевичемъ, къ преосвященному митрополиту Киприану и поведаеть единому митрополиту, еже рече ему старецъ святый Сергий тайно и како благословение дасть ему и всему его православному въйску. Архъепископъ же повеле сия словеса хранити, не поведати никому же.
Приспевшу же дни четвертку августа 27, на память святого отца Пимина Отходника, в той день въсхоте князь великий изыти противу безбожных татаръ. И поимъ с собою брата" своего князя Владимера Андреевича, и ста в церкви святыа Богородица* пред образом господнимъ, пригнувъ руцѣ к переем своим, источникъ слезъ проливающи, моляся, и рече: «Господи боже нашъ, владыко страшный и крепкый, въистинну ты *вси царь славы, помилуй нас, грешных, егда унываем, к тебе единому прибёгаемъ, нашему спасителю и благодателю, твоею бо рукою създани есмы. Но вѣм, господи, яко съгрешениа моя превзыдоша главу мою, и ныне не остави нас грешных, ни отступи от нас. Суди, господи, обидя-щим мя и възбрани борющимся съ мною, приими, господи, оружие и щитъ и стани в помощь мне. Дай же ми, господи, победу на противныа врагы, — да и ти познають славу твою».* И пакы приступи къ чюдотворному образу госпожы царици, юже Лука евангелистъ, жывъ сый написа,* и рече: «О чюдотворнаа госпоже царице, всеа твари человечьская заступница, тобою бо познахом истиннаго бога нашего, въплощыпагося и рождьшагося от тебе. Не дай же, госпоже, в разорение градовъ наших поганым15 половцем, да не оскьвернять святых твоих церквей и веры христианскыа. Умоли, госпоже царице, сына своего Христа, бога нашего, тъй смирить сердце врагомъ нашим да не будеть рука высока. И ты, госпоже пресвятаа богородице, пошли нам свою помощь и нетленною своею ризою покрый &асъ,* да не страшливи будем к ранамъ на тя бо надеемся, яко твои есмя раби. Вём бо, госпоже, аще хощеши, и можеши нам помощи на противныа сиа врагы, поганыа половци, иже не призывають твоего имени, мы же, госпоже пречистаа богородице, на тебя надеемся и на твою помощь. Ныне подвизаемся противу безбожных печенегъ,* поганых татаръ, да умоленъ будеть тобою сынъ твой, богъ нашъ». И пакы прииде къ гробу блаженнаго чюдотворца Петра митрополита,* любезно к нему припадаа, и рече: «О чюдотворный святителю Петре, по милости божии непрестанно чюдодѣйствуеши. И ныне приспе ти врёмя за ны молитися къ общему владыце всех, царю, милостивому Спасу. Ныне убо на мя оплъчишася супостати погании и на град твой Москву крепко въоружаются. Тебе бо господь прояви последнему роду нашему и вжеглъ тебе намъ, светлую овещу, и посъстави на свещнице высоце светити всей земли Русской. И тебе ныне подобаеть о нас, грёшных, молитися, да не приидеть на нас рана16 смертнаа и рука грешнича да не погубить нас.* Ты бо еси стражь цашь крепкый от супротивных нападений, яко твоа есмы паствина». И скончавъ молитву, поклонися преосвященному митрополиту Киприану, архиепископъ же благослови его и отпусти поити противу поганых татаръ и дасть ему Христово знамение — крестъ на челе и посла богосвященный юъборъ свой съ кресты и съ святыми иконами и съ священною водою въ Фроловъскыа врата и в Никольские и в Констяньтино-Еленскыа,* да всякъ въинъ благословенъ изыдеть и священною водою кропленъ.
